Вышла в свет политическая биография Бориса Немцова

Анна Берсенева

Политический журналист Михаил Фишман написал идеальный учебник по новейшей истории России - книгу «Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом» (М.: Издательство АСТ : CORPUS. 2022).

В качестве учебника книга идеальна по двум причинам: во-первых, написана увлекательно и понятно, во-вторых, в ней не обойдено вниманием ни одно значимое политическое событие тех лет, которые новейшую российскую историю как раз и составляют - от Перестройки до гибели Бориса Немцова у стен Кремля. То есть любой читатель, который по молодости лет не знал или по беспамятности забыл (а те и другие вместе составляют большинство населения России), что происходило, например, в 1994 году в российских регионах, откроет книгу Фишмана и прочитает:

«Сам Немцов продолжал жить на выделенной ему даче, и летом 1994 года областной парламент решил дать ему квартиру. Немцов депутатам ответил так:

“Уважаемые депутаты областного законодательного собрания! Я благодарен за решение, принятое вами 21 июня 1994 года, в котором предлагается принять меры по улучшению моих жилищных условий. Наверное, вы правы, и двухкомнатная квартира на 10‐м этаже не самое лучшее жилье для губернатора области и его семьи. Мне известно, что многие нижегородцы не верят в то, что я живу в такой квартире, считают, что для меня в разных районах области строятся коттеджи и дачи. Вы знаете, что это не так, и, видимо, этим продиктовано ваше стремление выделить мне хорошую благоустроенную квартиру. Я вам крайне признателен, но предложение ваше принять не могу. К сожалению, в нашей стране двухкомнатная квартира на семью из трех человек является недосягаемой мечтой для многих людей. И пока это так, я считаю, что губернатор и депутат Совета Федерации, избранный народом, должен жить так же, как и его избиратели. Особенно это важно сейчас, когда многие квартиры продаются с аукционов и люди, стоящие в очереди по 15–20 лет и остро нуждающиеся в улучшении жилищных условий, практически не имеют возможности получить квартиру бесплатно. Что касается меня, то я в очереди на квартиру не стоял и бесплатное получение ее считаю неэтичным».

Конечно, эта история, происходившая в Нижегородской области с квартирой ее губернатора, была не правилом, а исключением, и в других областях все было иначе. И все-таки она является своего рода увеличительным стеклом, позволяющим разглядеть те годы так же отчетливо, как сам Борис Немцов - как явление - позволяет разглядеть новейшую Россию в целом. Фишман нашел в своем герое идеальную точку наблюдения, причем такой выбор, конечно, не случаен:

«История Немцова — это история России, и я не отделяю одно от другого. Это не классическая биография. Это политическая биография в широком контексте, не столько рассказ о Немцове, сколько рассказ, в котором он является главным героем. <…> У этой книги две оптики. Одна — самого Немцова. Его взгляды мне близки, его поступки и эмоции мне часто понятны, и мне было относительно легко смотреть на происходящие события его глазами. Вторая оптика — моя собственная, и я хотел показать те обстоятельства, в которых действовали и принимали решения и Немцов, и другие участники политической жизни. Смотря на историю страны глазами Немцова, я вместе с ним проживал ее заново, в настоящем времени. Как журналист я понимал, где что искать и кому задавать вопросы, потому что уже знал, что было дальше и чем все кончилось».

При том, что эта книга написана чрезвычайно живо и по стилю, и по динамике действия, ее автор чрезвычайно скрупулезен. На шестистах с лишним страницах события изложены последовательно, подробно и детально. Причем когда «деталями» становятся люди, то можно не сомневаться: отобраны именно те, которые дают наиболее яркое представление о духе времени.

Вот предстает на ее страницах директор Горьковского автозавода Борис Видяев, потому что ему «в страшном сне не могло присниться, что руководителем области, где он был царь и бог, станет 32‐летний молокосос из научного института» - и Фишман с убедительными фактами рассказывает, как преобразилась при всенародно избранном губернаторе Немцове Нижегородская область.

А вот Дмитрий Медведев вбрасывает в общественное поле «мысль, которая приживется за эти годы в коридорах власти:

«Вряд ли у кого есть сомнения, кто победил на выборах президента 1996 года. Это не был Борис Николаевич Ельцин», - и Фишман возражает ему спокойно и доказательно: «Это миф. Ельцин победил благодаря манипулированию общественным мнением, благодаря, по выражению социолога Льва Гудкова, готовности общества поддаться “воздействию политических технологий”, благодаря очевидной поддержке государства, благодаря собственным энергии и силе воли, наконец, — но не в результате фальсификаций».

Важнейший вопрос, который задает себе автор и который определяет структуру его книги: «За годы, прошедшие с падения советской власти, Россия снова потеряла обретенную ею свободу. Как это произошло? Поиски заветной точки, в которой стрелка российской истории была переключена на тупиковый маршрут, привычно крутятся вокруг конкретных эпизодов, но простых ответов — фамилия, дата, место — на эти вопросы нет. И поэтому по ходу сюжета я время от времени покидал моего героя, чтобы восстановить подоплеку политических интриг и исторических процессов, в центре которых ему суждено было оказаться».

Одна из таких заветных или, вернее, болезненных точек - октябрь 1993 года, обстрел парламента из танковых орудий.

«Когда дым над зданием Верховного совета рассеялся, оказалось, что Россия уже другая страна. «Из киселеобразного двоевластия мы угодили де‐факто в авторитарный режим, — писал потом Гайдар, — который немалая часть народа, уставшая от этого двоевластия, от роста преступности и мечтающая о восстановлении нормального порядка, поддержит или по меньшей мере не будет ему активно противодействовать». <…> «Нежелание во имя спокойного, мирного развития событий идти на компромиссы — это тоже один из уроков тех вот кровавых событий», — говорил потом Немцов».

Фишман делает из этого очевидный вывод: «Победил не только Ельцин, но и представления о том, что насилие — главный аргумент в политических спорах, а ставки в политическом противостоянии исключительно высоки. Проиграл — теряешь все: положение в обществе, свободу, даже жизнь».

Последствия этого события были такими же предсказуемыми и такими же неожиданными, как политическая судьба Немцова:

«Победа над Верховным советом далась реформаторам слишком дорого и привела к совсем иным результатам, нежели они рассчитывали. Результаты первых выборов в новый российский парламент в декабре 1993‐го стали для Ельцина потрясением. “Россия, одумайся, ты одурела” — произнесенные в ночь подведения итогов выборов, эти слова Юрия Карякина, одного из демократов первой волны, навсегда остались в истории: никто не ожидал, что победу на выборах будет праздновать Владимир Жириновский, наглый и эксцентричный популист правого толка, обещавший “каждой женщине по мужику, каждому мужику по дешевой бутылке водки”. Снова ушел в отставку Егор Гайдар (его второй приход в правительство оказался мимолетным), реформаторский лагерь рассыпался, лидеры демократической революции начала 90‐х сошли с политической сцены. И чем более очевидным казалось поражение реформаторского курса, тем ярче горела звезда Немцова. Его популярность росла, а политическая карьера на глазах превращалась в феномен национального масштаба. Пока страна переживала разочарование в начатых Ельциным переменах, нижегородские преобразования доказывали, что надежды на европейский путь для России не перечеркнуты».

Впереди были еще огромные события - окончательный ельцинский «преемник» и вся история российского сопротивления, о которой в книге Михаила Фишмана рассказано буквально по месяцам и даже дням.

Мог ли такой лидер, как Борис Немцов, остаться в центре политической жизни после прихода к власти и утверждения в этой власти Владимира Путина? Мог. Он и остался. Но только в таком качестве, о котором сказал после своего возвращения из Израиля, куда уехал в 2014 году, опасаясь ареста:

«— Ты не боишься, что тебя убьют?

— Нет. Я не предатель и не враг. Я оппозиционер и выражаю свой протест открыто, ничего не скрывая».

Мог ли он с таким пониманием политической нормы остаться в живых в России, уже начавшей путь к концу своей новейшей истории? Не мог. Выстрел на мосту доказал это со всей трагической очевидностью. Мост после этого стал в сознании людей Немцовым. И, безусловно, останется им в будущем. И память о Немцове останется в будущем. Что сулит это будущее стране, в которой он не стал президентом - вопрос открытый.