Виктория Павлова
В мире не так много стран, познавших санкции: Северная Корея, Куба, Сирия и Иран. Сравнивать Россию с Северной Кореей или Кубой смысла нет. Разный уровень экономического и технологического развития. С Сирией тоже (к тому же, там несколько лет шли боевые действия). А вот с Ираном сравнение будет более корректным. Тем более, что по прошлогодней оценке МВФ Иран обгоняет Россию по ВВП на душу населения. Страна расположилась на 57 месте мирового рейтинга с 12725 долларов на одного жителя, а Россия – на 63 месте с 11273 долларами на человека. До 1979 года, когда произошла Исламская революция, Иран активно развивался в проамериканском направлении, а в 90-е годы сотрудничал с Европой, особенно с Францией.
На протяжении десятилетий считалось, что антииранские санкции – самые жёсткие в мире. Запад фактически ввёл торговое эмбарго и изолировал Иран от мировых финансов. Но государство не развалилось, люди никуда не делись. Разбираемся, как Иран справляется с санкциями, к чему нам, глядя на товарищей по несчастью, готовиться, и чему мы можем на этом примере научиться.
Когда усиливаются санкции, люди не думают о том, как «Роснефть» будет продавать сырьё, а «НОВАТЭК» развивать арктическое производство СПГ. Народ думает о том, как он будет жить, что сможет купить, от каких привычных вещей придётся отказаться. На одной идеологии далеко не уедешь, беспокойство о потребительских товарах пока куда сильнее. И в России, и в Иране чиновники понимают, что бороться с потреблением привычных товаров – себе дороже. В этом вопросе российские власти действуют строго в соответствии с иранским опытом и принимают схожие решения, руководствуясь принципом, который по иронии судьбы озвучил символ западной технократии Стив Джобс: «Зачем служить на флоте, если можно быть пиратом?».
Это означает, что желания правообладателей ничего не значат. Бери, что хочешь, продавай где хочешь. В Иране, несмотря на все ограничения, можно без проблем купить иностранные продукты, бытовую химию, одежду и косметику модных брендов, электронику от ведущих компаний Apple и Samsung. Причём всё это можно сделать в «фирменных» магазинах. Ну почти фирменных… Есть надежда, что со временем Китай, Индия и Турция обеспечат России стабильный «параллельный» импорт товаров, то есть поставки без разрешения правообладателей. Именно эти страны, по данным ТПП РФ , являются основными торговыми партнёрами Ирана.
Генеральный директор Центра изучения современного Ирана Раджаб Сафаров считает, что при нахождении в условиях санкций, надежды стоит возлагать как раз на Китай и Индию:
- Отношения Ирана с Китаем – суперхорошие, поскольку они являются первыми партнерами Ирана по многим отраслям. Китайское участие уже стало доминирующим в иранской экономике. С Индией хорошие и ровные отношения. Есть достаточно серьезные проекты, например порт в Оманском заливе, который в ближайшее время станет международным хабом. Порт Чабахар Иран сдал в аренду Индии на многие десятилетия, и индусы вкладывают сотни миллионов долларов в его развитие. Он уже становится очень важным экономическим хабом в передвижении китайских и индийских товаров в стране, в направлении Европы и далее. Индия всегда была и есть серьезным покупателем иранской нефти. Ирано-индийские, ирано-китайские отношения являются достаточно безоблачными, прогнозируемыми, дружественными и спокойными.
Санкции позволят России очень быстро слезть с иглы западных товаров и технологий, но подсадят на зависимость от Китая и Индии. Полное самообеспечение возможно было в ХХ веке, но не в эру сверхдорогих и наукоёмких высоких технологий. Даже черновой вариант нацпроекта по электронике предполагает, что к 2030 году только 30% домохозяйств будут использовать отечественную электронику, а в стране наладят производство процессоров, аналогичных чипам в iPhone 5s 2013 года. У нас уже сейчас планируют отставание от развитых стран на 17 лет.
Чтобы достать качественные брендовые вещи, иранцы устраивают шоп-туры в ОАЭ, Турцию и Азербайджан. Кто не может себе позволить поездку – прибегает к услугам посредников. «Новые Известия» недавно рассказывали, как можно обойти санкции и купить товары за рубежом. В любом случае, для заграничных покупок нужна свободно конвертируемая валюта. То есть доллары или евро. Вот урок, который Россия может вынести из иранского опыта: пока нам не перекрыли экспорт энергоресурсов, валюта в стране будет, поскольку объём экспорта значительно превышает объём импорта. Причём в таких количествах, что возникает вопрос, а что с ней потом делать? ЦБ уже озаботился этим вопросом и готовится смягчить требование к экспортёрам менять на рубли не менее 80% валютной выручки. В Иране действует формальное ограничение на приобретение одним человеком не более 2200 долларов или 2000 евро в год, которое все успешно обходят с помощью чёрного рынка, либо с привлечением многочисленных родственников и друзей. Валюты достаточно – нет смысла сейчас переживать о том, как бы привезти и положить под подушку побольше бумажных долларов.
Но есть большое отличие: в Иране действует два разных курса местного риала. Импортёры стратегически важных товаров, которые не производятся в Иране в должном объёме, могут покупать необходимую им валюту по официальному курсу. Простые люди вынуждены покупать доллары по "рыночному". Похожая система действовала и в России с начала марта по 11 апреля: только компании, ведущие внешнеэкономическую деятельность, могли приобретать на бирже валюту без дополнительной комиссии в 12%. Вероятно, России в дальнейшем получится избежать раздвоения курсов – считает научный сотрудник Центра ближневосточных исследований Адлан Маргоев:
- В России можно будет обойтись без множественного обменного курса – во всяком случае ЦБ не дает никаких сигналов о том, что подобные меры могли бы быть приняты в стране. В Иране поддержка такого курса создает дополнительную нагрузку на центробанк и дополнительные риски. Часть бизнеса может пользоваться этой привилегией и менять валюту по выгодному курсу в своих интересах, а не только для импорта приоритетных товаров и технологий. Когда регулирование доходит до таких масштабов, сложно избежать коррупции на местах.
Миллионы задаются вопросом, на чём мы теперь будем ездить, на чём летать, и на чём возить грузы. Перспектива довольствоваться УАЗом и Lada Granta в самых простых комплектациях для личного пользования и КАМАЗом серии К3 (тот самый старый советский КАМАЗ) немногих прельщает. И опыт Ирана здесь, увы, не воодушевит.
Хотя автопром в Иране создаёт порядка 10% ВВП, а объём авторынка в 2020 году составил приличные 26,43 млрд долларов (в России тогда продали легковых автомобилей на 34,7 млрд долларов), похвастаться особо нечем. В основном улицы заполнены китайскими автомобилями, подержанными французскими машинами и местными моделями (Iran Khodro и SAIPA), которые в основном также представляют из себя устаревшие французские машины с новым лицом. Экспортная география иранских автомобилей также ограничена далеко не самыми благополучными странами: Сирия, Ирак, Алжир, Египет, Судан, Венесуэла, Пакистан, Камерун, Гана, Сенегал и Азербайджан.
Основная масса парка грузовиков представлена американскими машинами, которые попали в страну до 1979 года, подержанными европейскими тягачами, которые постепенно просачивались в Иран из разных стран, и конечно же китайскими моделями – некоторые собираются в Иране. А чтобы отрасль грузоперевозок совсем не загнулась под гнётом санкций, в Иране был сведён к минимуму технический надзор, а экологические нормы появились только в 2010 году. Россия повторяет путь: технический регламент позволяет выпускать коптящие грузовики экологического класса Евро-2, КАМАЗ начал производство китайского грузовика JAC под своим брендом.
С авиацией всё намного хуже. В промежутке 2015–2017 годов Boeing заключил контракт с иранской авиакомпанией, но не успел поставить ни одного самолёта. В страну тогда попали только несколько новеньких ATR-72 для региональных перевозок. Иран остался и без новых магистральных самолётов, и без запчастей. Решение проблемы до сих пор не найдено – ради поддержания работоспособности старых самолётов приходится разбирать на запчасти оставшиеся на земле лайнеры. Вот и в России авиакомпания «Победа» прекратила эксплуатацию 16 самолётов из 41 имеющегося.
Развитие грузового транспорта в Иране оказалось стратегически важной задачей, ведь Запад не пошёл на «кэнселлинг» всей исламской республики. Например, транспортные санкции в 2010 году в первую очередь коснулись воздушных и морских перевозок, но не затронули наземные. После введения санкций объем грузов, пересекающих сухопутные границы, заметно увеличился. В случае России всё намного хуже: зарубежные логистические компании вывозят из страны контейнеры, а страны ЕС запретили у себя работу российских транспортных компаний и въезд грузовиков с российскими номерами. Для судов под российским флагом с большинством грузов закрыты европейские порты, прибытие иностранных судов осложнено тем, что Объединённый военный комитет (союз страховых компаний) признал внутренние воды России зоной повышенного риска. Страховка теперь для захода в российские порты очень дорогая. А авиасообщение разорвали вообще все недружественные страны. О соблюдении экологических норм на транспорте действительно уже нет смысла беспокоиться – все равно в Европу наши грузовики не пустят.
Разность подходов прослеживается даже в культуре и спорте. Сборную России по футболу просто отстранили от участия в Чемпионате мира, сборную России по волейболу также отстранили от участия в Чемпионате мира и заменили её сборной Украины. Иранские футболисты при этом участвуют и в Чемпионате мира, и в Кубке Азии. Даже со всеми своими санкциями сборная Ирана по футболу находится на 15 строчек выше сборной России в рейтинге ФИФА. А фильм иранского режиссера Бабака Набизаде «Океан за окном» попал на международный кинофестиваль в Сан-Франциско даже без наличия какой-нибудь критики иранских властей в сюжете.
У людей остаётся одна надежда - помощь государства. Тем более, что россияне ещё не забыли социальную политику СССР. Опросы, проведённые в 2016 году, показали: 72% россиян рассчитывают на помощь государства в экстренной ситуации. В ковидном 2020 году уже 75% считали, что на самоизоляции им должно помогать государство.
Сможет ли правительство оказать поддержку в нынешних условиях, и хватит ли на это ресурсов – будем разбираться в следующем материале, который выйдет в ближайшие дни.