Между Христом и Антихристом: война и вера в российском кинематографе

Сергей Митрошин

Текущая политическая ситуация заставила и меня посмотреть этот подающий многие кинонадежды фильм Веры Сторожевой «Мария. Спасти Москву» (бюджет 180 млн. рублей, сборы 3,7 млн. рублей).

Во-первых, потому что время сейчас неспокойное, тоже военное. Во-вторых, потому что одним из инициаторов такого рода картин стало Историческое общества под председательством бывшего министра культуры Владимира Мединского, который ныне осуществляет переговоры о мире с Украиной. Что в головах этих важных людей, какое у них отношение к войне как таковой, как в их представлении выглядит победа и мир – наш интерес.

Итак, у этого фильма есть формальная патриотическая сторона.

Сюжет обращен к известному мифу о некой пророчице, которая напророчила Сталину, что Москва будет спасена, если спецгруппа доставит в Москву Тихвинскую икону, зависшую на оккупированной немцами территории, а священники обнесут ее, икону, (на самом деле, облетят с ней на самолете, обнести было бы затруднительно) вокруг Москвы.

При этом, сам я, конечно, далек от той критики данного кино, которая сразу обратила внимание на то, что такой сюжет принижает роль истинных защитников Москвы и утрирует роль мудрого Сталина и православной Церкви.

Ничего не принижает! Ничего не утрирует! От кино для широкого зрителя не требуется достоверность, напротив, мистический или даже сказочный взгляд на те или иные исторические события очень традиционен. Никто на самом деле не мешает порадоваться тому или иному мистическому приключению с ясновидцами, а затем и вспомнить про настоящих защитников и настоящую историческую коллизию.

С другой стороны, есть проблема реализации, если кино изучать с точки зрения случайно получившегося месседжа.

Не лишне вспомнить, что в западной культуре, в западном кино, которое и по сей день берется за образец в мировом кинопроцессе, отношение к чудесам настороженное, поскольку никогда не ясно, от какой высшей силы они исходят.

Гамлет, помнится, десять раз перепроверял слова Призрака, прежде чем решился им поверить. Сам Иисус искушался Дьяволом – экзотический и странный сюжет Нового завета (интерпретированный всеми тремя евангелистами, кроме Иоанна). В Ватикане, если верить кино, была создана комиссия по разоблачению мнимых чудес (фильмы «Стигмата», 1989, «Третья чудо», 1989). В нашем случае тоже: если обращение бывшего семинариста Иосифа Сталина к религиозным практикам и якобы санкционированный им допуск Церкви до отправления служб иногда трактуется как возвращение Сталина к вере (не очень, впрочем, понятное народу из-за коммунистической эмблематики), то нелишне и сомнение. А что если это игры Антихриста?

Как ни странно, патриотический фильм «Мария. Спасти Москву» дает в пользу этой последней версии достаточно материала.

Опять обратимся к изначальному сюжету.

Итак, по непосредственному приказу Сталина и Берии (тоже не ангел) за линию фронта за иконой отправляют диверсионную группу под командованием суровой девушки Марии (показано, как она с явным удовольствием «мочит» московских мародеров). Упор сделан и на биографическую справку: Мария – дочь священника, которого советская власть расстреляла. Мария отреклась от отца, стала атеисткой, коммунисткой и энкеведешницей, а вот ее мать не отреклась, и ее тоже расстреляли. Очевидно, что верно служить режиму, который убил родителей – в этом есть когнитивный диссонанс, непонятно, как в результате изжитый.

Но еще хуже, что наша диверсионная группа под ее руководством явно действует не в обстановке христианской терпимости, а буквально погружена в атмосферу нелюбви всех ко всем.

Прибыв на место, походя они убивают жителя, который колол во дворе дрова «А чего он колет дрова под немцами?» (Кстати, потом выяснилось, что этот житель, которого они убили, оказался связным с партизанами. Досадно.) Похищают икону из церкви, устроив перестрелку, в которой погибают мирные жители, отнюдь, как выясняется, не приветствовавшие диверсантов с цветами. Идут через линию фронта обратно – натыкаются на защитников Москвы, которые, не разобравшись, пытаются расстрелять и наших героев. Какой-то пир жестокости, глупости и насилия. В результате, как мы могли бы догадаться, от всей группы остается одна Мария с иконой. Она и спасет Сталина от поражения, вроде бы тоже по этой причине повернувшегося к Богу.

Но к Богу ли?

С этим невысказанным вопросом фильм становится стопроцентным мрачным триллером.