Не навреди! Как разговаривать с детьми о политике

Отвечал на «неформальные» вопросы моих замечательных студентов Свободного университета, в значительной степени о том, как жить и действовать сегодня. Некоторые из ответов решил зафиксировать для дальнейшего обдумывания.

- Как разговаривать о происходящих событиях – например, со школьниками, у которых в семье могут быть разные политические взгляды на этот счет?

- По-моему, главное – оставлять максимум свободы собеседнику, не впадая в какую-нибудь версию пропаганды. Например, стараться (может быть, просто терпеливо дожидаться), чтобы он сам задавал вопросы. Вопросы – это поле свободы: их можно задавать или не задавать, формулировать так или иначе. Пропаганда никогда не ждет вопросов, она сразу навязывает готовые ответы. И еще: избегать нарративного изложения – было то-то, потом то-то… Такие нарративы недоказуемы, они еще более или менее годятся для единомышленников, а чужой нарратив автоматически отторгается: «вранье!». Лучше исходить из общих, универсальных понятий и принципов, которые мы разделяем вопреки всем возможным разногласиям: от них уже можно логически переходить к конкретным выводам, тогда как нарратив обычно заключает в себе пристрастную интерпретацию событий с точки зрения чьих-нибудь частных «интересов».

- Могут ли пригодиться в осмыслении происходящего сегодня советские тексты о войне?

- Могут, в той мере в какой они опять-таки выделяют поле для свободы. Вот, например, одно из самых знаменитых стихотворений о Второй мировой войне – «Жди меня» Симонова. Идеологически оно ничем не противоречит политике партии и правительства (которую, впрочем, никак не упоминает), но в нем необычна прагматическая ситуация – кому и как оно адресовано. Лирический герой обращается к жене, просит ее о спасительной верности («жди меня, и я вернусь»), а от своих родных этого не ждет: «Пусть поверят сын и мать в то, что нет меня…»

Дело в том, что жену или мужа мы выбираем свободно, а кровных родственников – нет. Жена должна – на то она и избрана - не просто пассивно ждать мужа, но и принимать, отражать в себе его мысли; ей он их доверяет, пытаясь самостоятельно, возможно критически, обдумывать происходящее с ним. На войне или нет, но человек нуждается в таком любовном и свободном отклике для своей мысли.

Русская культура вообще традиционно преувеличивает значение темной, нерассуждающей кровнородственной любви, и этим пользуется государственная пропаганда для создания своих стереотипов («родина-мать», «братские народы», «Сталин – наш отец»); есть, однако, и другая любовь – свободно построенная верными друг другу людьми, и это важный ресурс для культурного сознания, включая сознание политическое.

Оригинал здесь