«Это, наверное, самое страшное, самое ужасное утро в моей жизни.
Проснуться и прочитать, что пишут тебе киевские друзья: у нас взрывы.
А при этом в подкорке - слова, которые помнишь с детства, уже на генетическом уровне: 22 июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началась война. И вот снова бомбят. Не немцы.
Как дальше жить с этим? Не знаю. Вот прямо сейчас, в данный момент, жить не хочется.
Потом я приду в себя, обрету (я надеюсь) свое обычное хладнокровие. Буду пытаться, как раньше, анализироваться события, разбираться в ситуации, привыкать к новой реальности, которая теперь надолго.
Буду пытаться (в текстах, в комментариях, в выступлениях на ТВ) не использовать оценочную, эмоциональную лексику. Ну а как иначе? Не скажешь же с экрана: «это .....»?
С моими украинским друзьями, приятелями, бывшими друзьями (есть и такие) в последние годы мы часто спорили. Порой до крика, до мата.
У каждого – своя правда.
Так было -- и так, видимо, будет и дальше.
Но сегодня, в это страшное утро, я хочу сказать. Я с вами. Я не изменился. Я такой, каким вы меня знали (и, надеюсь, любили – или хотя бы уважали).
Вы для меня не враги – и никогда ими не станете.
Я хочу, чтобы вы все были живы. Я хочу, чтобы мы еще когда-нибудь встретились и обнялись.
Простите за то, что мы не смогли предотвратить это…»
Оригинал находится здесь.