Несостоявшееся государство: в ближайшем будущем Казахстан ждет война всех против всех

Перспективы Казахстана, несмотря на военную помощь ОДКБ, остаются весьма туманными. Аналитики находят тому совершенно логичное объяснение: почти все постсоветские страны Средней Азии (за исключением, пожалуй, только Узбекистана) своей государственности никогда не имели. В составе другого государства — да, они были как-то встроены и кооперированы, но в самостоятельном качестве после распада СССР все они оказались классическими несостоятельными государствами с «элитой», совершенно не умеющей управлять государством. И не потому, что она какая-то тупая, а потому что такой традиции, ни опыта никогда не было. Да и причин быть государством на самом деле тоже не было, поскольку им было вполне комфортно быть при ком-то. Тогда как самостоятельность — это совсем иное. Это то, чему нужно учиться.

Карго-культ вместо государства

Эксперты сходятся во мнении, что вместо государства в Казахстане все эти 30 лет существовал примитивный карго-культ государства.

Автор популярного блога Visualhistory совершенно справедливо утверждает, что миф о «тысячелетней казахской государственности» рухнул буквально за несколько дней:

«Через несколько часов получившая карт-бланш армия окончательно разгонит казахских погромщиков и мародеров, а через неделю-другую, скорее всего, всё окончательно устаканится и в города вернётся обычная мирная жизнь с тем же президентом Токаевым.

Но нечто необратимое уже случилось: с треском лопнул миф о «тысячелетней казахской государственности», который с таким усердием надували последние 30 лет. Миф о славной государственной традиции «великих воинов, ученых и поэтов», которую лишь на время прервали зловредные российские колонизаторы. Миф о «зрелом суверенном Казахстане, который никогда больше не будет глотать колониальную пыль».

Проблема вовсе не в том, что процветающий Казахстан за пару дней едва не превратился в настоящее Сомали. Даже в самом устоявшемся и стабильном государстве могут вспыхивать дикие бунты, а погромщики с невероятной лёгкостью захватывают на время целые города. За последние годы мы такое не раз наблюдали в США и во Франции, но они ни разу не failed state (англ: несостоявшееся государство). Ибо все свои проблемы могут решать сами.

Когда Токаев без всякой видимой необходимости, под надуманным предлогом позвал иностранные войска, он расписался в том, что при первом серьёзном кризисе страна неспособна обойтись без помощи бывших «колонизаторов», без твёрдой руки «старшего брата».

Это как самонадеянный ребенок, возомнивший в себя «взрослым» и вскоре вляпавшийся в неприятности, от испуга привычно кричит: «мама, папа, спасите!»

Конечно, можно выдумать себе «тысячелетнюю традицию национальной государственности» (там, где её вообще никогда не было), нарисовать такие красивые картинки, понаставить кучу памятников всяким «великим деятелям», но историю не обманешь. Токаев практически добровольно пошел на поклон к «российским империалистам». И этого казахские националисты ему никогда не простят…»

Средневековая война всех против всех

Политолог Дмитрий Михайличенко объясняет, почему России ни в коем случае не нужно вмешиваться в казахстанские дела:

«Казахстан в течение недели трансформировался в средневековый failed state, а на его территории началась война всех против всех, сути которой и состава действующих лиц в России мало кто понимает.

Манипуляции с интернетом уже, фактически, превратили страну в средневековый оазис междоусобной борьбы кланов, которые слишком слабы для того, чтобы обуздать народный гнев. Через 10-15 лет такой вариант выключения «интернет-рубильника» вряд ли будет возможным, так как сеть станет более глобальной и неподконтрольной автократам стран второго и третьего мира, хотя Китай может этому помешать.

Чем более жесткой сейчас предстает бункерная риторика президента К.-Ж. Токаева, который грозит уничтожать всех тех, кто не сложит оружие, – тем меньше шансов у власти сохранить легитимность и обеспечить стабильность.

Насилие – это самый последний и самый неэффективный инструмент политики, который применяется в самом крайнем случае, когда все остальное уже не действует. У Токаева сейчас даже этот инструмент в ограниченном количестве, так как значительный сегмент силовиков лоялен не ему, а Назарбаеву. Поэтому он пытается достать ещё один - поддержку Китая.

Парадигма осмысления событий в контексте противостояния Назарбаева и Токаева не является полной. В дело вступила третья сила – народный гнев и ни одна из сторон пока не может обуздать энергию социального ресентимента и использовать его в свою пользу. Это чревато кристаллизацией новых лидеров и центров принятия решения, а ОДКБ вмешиваться в эту средневековую анархию – контпродуктивно.

В марте 2019 г. Токаев был назначен президентом Казахстана (избрание в июне этого же года – сугубо формально) и с тех пор внутриэлитные разборки в руководстве республики продолжались перманентно, а слабеющему Назарбаеву с каждым разом становилось все сложнее их регулировать.

Прижизненного и мирного транзита в постсоветской Центральной Азии не было ни одного. Относительно успешными являются транзиты в Туркменистане и Узбекистане, но в обоих случаях они связаны с физическими смертями предыдущих руководителей (при этом вокруг туркменистанского транзита было много слухов про дворцовый переворот). В Узбекистане Ш. Мирзиееву за несколько лет после смерти И. Каримова удалось мягко устранить своих конкурентов и обеспечить относительную преемственность.

Ничего подобного в Казахстане нет и не будет. Слухи (именно слухи) о смерти Н. Назарбаева уже запоздали. Назарбаев жив и именно поэтому Токаев молчит про него. Это молчание подчеркивает, что как бы хозяин страны (Назарбаев) и как бы президент (Токаев) оба нелегитимны и токсичны.

Страна погрузилась в пучину средневековых разборок, с неизбежной феодальной децентрализацией, в которой власть возьмут на себя либо акиматы, либо националисты и криминал на местах: сборка страны после такой войнушки будет долгой, а власть в стране никогда не будет прежней.

Собрать страну может помочь национальная мобилизация и поиск внешнего врага. Здесь вариантов всего два: антирусский и антикитайский, либо и тот, и другой вместе. Уровень синафобии в казахском обществе высок и этот фактор еще проявит себя.

Поэтому ОДКБ вмешиваться в эти средневековые войнушки не стоит. Принцип древнекитайской философии увей (недеяние) самый перспективный.

Желание показать твердую руку евразийской/постсоветской интеграции чревато экспортом казахстанской нестабильности далеко за пределы территории этой страны…»

Токаев, еще не взяв всю полноту власти, становится хромой уткой

Сетевой аналитик Анатолий Несмиян прогнозирует развитие событий в государстве, государством так и ставшем:

«В подобных социумах, традиционно существующих под чьей-то дланью, формируются иные традиции. В том числе и традиции смены правящих группировок, кланов, родов, племенных объединений. Одна группировка меняет другую, заручившись поддержкой и согласием сюзерена под его гарантии и арбитраж. Либо не заручается и действует на свой страх и риск, осознавая неудовольствие сеньора и имея на этот случай запасной вариант с переходом под чью-то другую руку. В любом случае такой механизм задействует как внутренние противоречия (которые, конечно, всегда накапливаются и в конце концов прорываются кризисом), так и внешние противоречия между более сильными соседями.

Нынешний казахстанский кризис очень и очень напоминает банальную смену власти, только не персонифицированную, конечно, а перетряхивание клановой структуры управления. Назарбаев, проведя свой транзит, постарался обезопасить позиции своего клана (или группы — это ведь не только родственное объединение), но группа и лидер группы в азиатских деспотиях представляют неразрывную целостность. Взамен уходящему лидеру группа должна выдвинуть нового, причем достаточно авторитетного и жесткого, чтобы заменить предыдущего и не потерять управление балансами. У Назарбаева такого лидера не нашлось, поэтому и пришлось передавать формальные полномочия человеку из совершенно иной группы. Компенсируя этот перекос выходцами и представителями своего клана, обложившими Токаева со всех сторон. Но такая конструкция не вписывается в систему, она неустойчива. А в условиях отсутствия традиций государства (где должны быть в том числе и жестко прописанные механизмы передачи власти, как элемент устойчивости всей системы) транзит в подобном формате, по всей видимости, был обречен. Рано или поздно, но его условия должны были пересмотрены. Явочным порядком или по договоренности.

В нашем случае пересмотр произошел именно явочным порядком. А раз так — то Токаеву пришлось обращаться за внешним арбитражом, который и должен был утвердить вынос клана Назарбаева на обочину. Почему Токаев обратился в ОДКБ, а не к Турции или Китаю, или Западу? Может, и обращался. И скорее всего, обращался. Но именно бескрайние казахстанские просторы делают подобное приобретение весьма сомнительным. Карго-государственность позволяла играть в балансы на его территории. А вот брать на себя гарантии (а значит, и ответственность) — тут история совершенно иная. И, скорее всего, Китай, Запад и Турция предпочли эту сомнительную ответственность передоверить тому, кого не очень-то жалко. Гениальному геостратегу. Он уже столько наворочал, что одним косяком больше, одним меньше — все равно не разгребешь... Как сказала в свое время Тимошенко по другому поводу: «Дадим ему обоср..ться»

Поэтому и пять тысяч миротворцев. Они — не для зачисток и не для наведения порядка. Они — просто судебные приставы-исполнители, приехали зафиксировать договоренности нового правящего клана Казахстана по передаче власти именно ему. Заодно охрана и конвой. И клеймо на репутации Токаева перед народом и другими кланами. Слабость Токаева, не способного решить свои проблемы без прямого участия иностранных интервентов, теперь не отмоешь никогда. И в этом смысле китайцам-туркам-Западу можно только аплодировать. Теперь в будущем у казахов есть абсолютно легитимное право вышвырнуть Токаева, как иностранную марионетку, заручившись поддержкой любого внешнего игрока, кроме Кремля. Который теперь воспринимается в Казахстане однозначно в одном качестве — оккупант. И неважно, что там всего пять тысяч, которые потеряются в степи — не найдешь. Здесь важен символ прямой интервенции. По сути, Токаев, еще не взяв всю полноту власти, становится хромой уткой. Казахстан становится головной болью Кремля, которую он сам себе, в общем-то, и привез — как всей предыдущей политикой полного неучастия в региональных вопросах, так и спонтанным и явно неразумным решением прямого военного участия в клановых разборках Казахстана…»