Елена Иванова, Наталья Сейбиль
Мы живем с вами в учебнике молекулярной эволюции и возникновении новых, более заразных форм вируса – так современную ситуацию охарактеризовал молекулярный биолог, профессор Сколтеха и американского Ратгерского университета Константин Северинов. Лучше не скажешь, хотя мало кому из нас хотелось бы жить во времена буйства эволюции. Но, как известно, времена не выбирают. Нашу жизнь определяли в ушедшем году вакцины, мутации вируса, лекарства, системы здравоохранения и согласие в обществе. Причем, это касается не только России, но и всего мира.
Ученые называют 2021 год годом вакцин и как следствие, годом триумфа науки. В мире было произведено 9 миллиардов доз вакцин только за один год. Это гигантская цифра. Благодаря вакцинации, количество смертей от коронавируса хотя и было велико, но стало бы еще больше, не будь новых вакцин. С другой стороны, этого количества препаратов вакцинации оказалось недостаточным, именно поэтому появились новые варианты вируса.
Никогда в истории медицины вакцины не разрабатывались так быстро, как это было за время пандемии. В 2020 году они были готовы, а в 2021 году применялись по всему миру. По его итогу можно составить рейтинг вакцин, говорит доктор биологических наук, профессор Школы системной биологии Университета Джорджа Мейсона (США) Анча Баранова. Но мнению ученого, вакциной №1 в мире можно считать препарат Модерны.
- Оказалось, что в случае Модерны эффективность вакцины более длинная, даже в случае «Омикрона». Модерна чуть получше, чем Пфайзер, - считает Анча Баранова.
В случае со Спутником проявилась ситуация, когда даже очень перспективные препараты вводятся для применения в мире значительно позже из-за того, что он произведен не фарма-гигантом.
- Если, конечно, Спутник был бы одобрен раньше, он бы применялся более широко в других странах, а не только в Аргентине и государствах постсоветского пространства. Думаю, что 2022 год точно принесёт нам регистрацию «Спутника» ВОЗ, это просто невозможно дальше откладывать.
2021 год принес много ясности по поводу тех или иных технологий вакцинирования. Побочные явления от прививок достаточно редки, говорят ученые, тем не менее, им удалось построить цепочки зависимостей. При вакцинации прививками на основе мРНК наблюдались миокардиты, при применении АстраЗенеки выявились случаи тромбозов венозных синусов головного мозга. Препарат Джонсон и Джонсон, напротив, давал значительно меньше осложнений.
- По Спутнику таких проверок не проводилось, но стало понятно, как от этого эффекта можно избавиться, путём минимального реинжинеринга капсида вируса. Для меня как для учёного было важно узнать, что мы можем пройти эту цепочку даже в случае таких редких осложнений, говорит Анча Баранова.
Второй год пандемии человечество встречало уже вооруженным, говорит профессор Анатолий Альтштейн. Тем не менее, новые варианты требуют новых решений:
- Сейчас основное количество заболевших в Европе и США заражены штаммом «Омикрон». Для того, чтобы его сдержать, нужна свежая вакцинация, то есть, ревакцинация. А она началась не так давно. При имеющихся вакцинах, если люди ревакцинируются, то возможность заражения резко снизится. Хотя «омикрон» требует гораздо более высокий уровень иммунитета, чем «дельта». Если не удастся с ним справиться имеющимися вакцинами, будут использоваться модифицированные вакцины, работа над которыми уже началась.
Времени на модификацию понадобится значительно меньше, чем на создание вакцины. Однако клинические исследования проводит будет надо. Профессор Альтштейн говорит, что потребуется не меньше 3 месяцев.
Пока такой необходимости не было, говорит доктор биологических наук, профессор МГУ им.М.В.Ломоносова Алексей Аграновский, поскольку вакцины работают против всех штаммов.
- Смена вакцины – сложная история. Если речь идет об мРНК и аденовакцинах, требуется неделя или две работы в лаборатории, а дальше – все стадии клинических испытаний по новой, потому что новый ген белка шипа, вставленный в вектор, платформу, формально создаёт новую вакцину. Итак, это непросто. Это нужно было бы делать, если бы появился новый вредоносный штамм, который полностью уходит от вакцин. А он пока не появился. Если придерживаться полностью рекомендованных схем ревакцинации, будешь защищён от всего набора штаммов, которые есть сейчас.
2021 год стал годом возникновения все новых и более заразных форм вируса. Константин Северинов поясняет, что вирус ведет себя, как в учебнике. Его «поведение» можно было предсказать, исходя из общих принципов, и это явный случай эволюции хищника и жертвы, паразита и хозяина, а в нашем случае – вируса и человека.
- Это ситуация, когда возникают относительно устойчивые формы, возникшие за счёт массовой вакцинации, то есть, комбинация значительного количества вакцинированных и невакцинированных людей, иммунных и неиммунных, приводит к возникновению новых вариантов, которые уходят из-под действия вакцин, - говорит профессор Северинов.
Есть тревожные итоги года, считает доктор биологических наук, профессор МГУ им. М.В.Ломоносова Алексей Аграновский. Коронавирус показал свою непредсказуемую способность к изменчивости. Эволюция привела к отбору новых вариантов вируса с высокой заразностью, такие, как «Дельта» и «Омикрон».
- Хотя склонность РНК-вирусов к мутациям и рекомбинации давно известна, такой скорости изменений никто сразу предугадать не мог, когда появился и стал распространяться нулевой, Уханьский штамм. Возможны и дальнейшие изменения SARS CoV-2. Надо быть готовыми к такому сценарию.
Пока неясно, какие последствия вызывает новый штамм Омикрон, и вызывает ли он длительный посткоронавирусный синдром, а также насколько велик процент этих случаев. Речь идет о ситуации, когда в организме человека длительное время находится живой вирус, и он не уходит. Пока это проверено на уханьском варианте и на «Дельте». Анча Баранова говорит:
- Понятно, что мы не можем допустить, чтобы всё человечество переболело коронавирусом, и у всех наступило небольшое когнитивное снижение – все стали уставшими, с тахикардией. Этого хотелось бы не допустить. Мне не нравится, что «омикрон» вызывает метаболическую усталость, потому что это как раз указывает на истощение, но хорошо, что нет потери обоняния, потому что это снижает нагрузку на мозг.
Пока об Омикроне известно недостаточно много, поэтому его распространение может идти по двум вариантам.
Первый сценарий – положительный. «Омикрон» как более заразная, но более мягкая форма будет вытеснять Дельту. Есть надежда, что он станет доминирующим вариантом, хотя заблуждаться не стоит – это не про то, что человек, заболев, два раза кашлянет и излечится, говорит Анча Баранова. На весну 2022 года у исследователя прогноз такой: после большой, но короткой волны будет передышка.
Второй сценарий пугающий.
- Два штамма будут ходить одновременно с небольшим перекрёстным иммунитетом друг к другу, и жить будут в двух неодинаковых экологических нишах. «Дельта» будет больше заражать лёгкие, а «омикрон» - больше носоглотку. Соответственно, человек может переболеть одним, а потом другим. И тут без двух вакцин не обойтись, а иначе придется болеть.
За два года врачи узнали достаточно много об иммунных процессах, происходящих в организме, и им стали понятны механизмы действия вируса, говорит директор Института экономики здравоохранения НИУ ВШЭ Лариса Попович:
- Он не столько респираторный, сколько иммунопатогенный, и обращается, прежде всего, к кровеносной системе, вызывая заболевание типа васкулита, что,естественно, при нарушении кровообращения приводит к полиорганной патологии. Поэтому понятно, что схемы лечения очень индивидуальны, в зависимости от того, какие поражения у людей. И понятно, что тяжелые формы заболевания, требующие госпитализации, очень тяжело курируются, потому что на этапе развития патологии необходима иммуносупрессия – подавление иммунной системы.
Главная задача, которую ставят перед собой медики – не допустить тяжелого течения заболевания. Для этого разрабатываются тесты и новые препараты. Лариса Попович рассказывает, что российские ученые не отстают от зарубежных. Сегодня Россия занимает пятое место по производству вакцин в мире. Появилось очень много публикаций, разрабатываются новые протоколы лечения.
- Есть препараты, которые лечат на начальных этапах. И те три препарата надежды, о которых сейчас все говорят – это пфайзеровский «Paxlovid», мерковский «Molnupiravir» и наш «МИР-19», который выключает гены вируса и мешает им размножаться. Это невероятно крутая технология, и то, что Россия смогла это сделать – очень хороший сигнал относительно развития нашей науки.
Анча Баранова также отмечает препарат «Paxlovid», который создан компанией Пфайзер. Он в десять раз снижает вероятность госпитализации. Но есть проблема с его производством.
- В США имеется 180 тысяч курсов, которые нужны на ранней стадии, но если в день заболевает 250 тысяч человек, то вы понимаете, что цифры совершенно не сопоставимые. На производство препарата нужно 9 месяцев. Так что я думаю, что к концу 2022 года препарат будет доступен в России. А пока надо будет как-то перетоптаться со всеми теми же лекарствами и "маленькими помощниками", и масками, и рециркуляторами....
Для исследователей не осталось никакой загадки в том, что есть корреляция между количеством непривитых и смертностью. Это утверждение стало общим местом, однако с каждым умершим от ковида оно находит новое подтверждение. Как немного высокопарно выразился профессор Альтштейн, судьба этой пандемии находится в руках человечества. Есть надежда на то, что произойдет дальнейшее ослабление вируса, и пандемия на этом закончится.
- Люди должны прививаться, тогда только мы сможем получить эффект и возможность закончить пандемию в 2022 году. Но это возможно только в том случае, если люди будут использовать вакцины и не пренебрегать другими противоэпидемическими мерами – социальной дистанцией, масками.
Однако избыточная смертность в России в 2021 году не может быть объяснена только ковидом, считает Анча Баранова:
- Избыточная смертность в России в 2021 году, с моей точки зрения, вызвана «оптимизацией здравоохранения», и очень многие люди начали погибать от других заболеваний, при которых они во время коронавируса не могли получить нормальную помощь. Я думаю, что в этом и заключается большая загадка добавочной смертности.
Пандемия закончится в любом случае, говорит Алексей Аграновский, но если не будем вакцинироваться, умрет больше людей.
- Думаю, что коронавирус станет менее серьёзной проблемой через полтора-два года. Можно массовый иммунитет приобрести двумя путями: либо всем (или почти всем - большей части популяции) привиться, либо всем переболеть, но летальные потери от заболевания будут большими, и еще большее число людей перенесут постковидный синдром, последствия которого пока нельзя точно предсказать. Кроме того, пока огромные популяции переболеют, с большей вероятностью, появятся новые штаммы. Закон больших чисел – чем больше заболевших, тем выше шанс появления новых опасных вариантов вируса. Будем надеяться на лучшее.
Однако вакцинация во всем мире идет не теми темпами, на которые надеялись ученые, хотя вакцины сейчас достаточно, подтверждает профессор, завкафедрой иммунологии МГУ имени М. В. Ломоносова, член-корреспондент РАН Мария Лагарькова:
- Было сделано всё, для того, чтобы вакцины были доступны для всех. И это уже ответственность граждан, которая оказалась низкой. Это не только российская проблема, но в нашей стране это проявилось в большей степени.
Одной из причин, почему российские граждане так настороженно относятся к вакцинации, кроется в поляризации общества. Как стало понятно задним числом, невозможно провести успешную кампанию там, где нет согласия. В этом Россия все же не одна. Ученые настоятельно рекомендуют определить стратегии, которые помогут провести полную вакцинацию, и проанализировать допущенные ошибки.
- Я думаю что России можно было бы достичь лучших результатов вакцинации, если бы вначале привезли мРНК вакцины, которые были бы доступны не бесплатно, а за деньги. Поскольку стоят они довольно дорого, то бюджет при этом не пострадал, но основная волна народного гнева была бы направлена на то, почему дорого. На таком фоне все разговоры про то, что вакцинация разрушает естественный иммунитет, просто бы завяли, - предлагает Анча Баранова.
Несмотря на все сложности, растущие цифры по всему миру и в России, все опрошенные «Новыми Известиями» эксперты выражают умеренный оптимизм, что этот морок может скоро закончится. Кто-то говорит – год, кто-то – полтора-два года. Загадывать трудно, но появился свет в конце длинного туннеля.