Как уже сообщали «Новые Известия» на прошлой неделе Мосгорсуд назначил четыре года колонии общего режима 19-летнему Матвею Юферову, помочившемуся на стенд с портретом ветерана Великой Отечественной войны Анатолия Фролова в районе Измайлово в Москве. Молодого человека признали виновным в реабилитации нацизма (часть 4 статьи 354.1 УК).
До этого следствие расценило его действия, как «оскорбляющие память защитников Отечества». Интересно, что Юферов сказал, что раскаялся, и заверил, что нацистских убеждений никогда не разделял. Однако прокуратура настаивала на максимальной мере наказания по статье - пяти годах колонии.
Этот приговор вызвал противоречивые оценки в социальных сетях. Многие сочли его справедливым, а поступок Юферова не просто хулиганством, а осознанным публичным оскорблением миллионов людей. Жесткость же наказания должно, по мысли согласных с ним блогеров, остановить «других идиотов».
К счастью, далеко не все солидарны с такой точкой зрения, большинство совершенно справедливо назвали наказание бесчеловечным:
- Кратко: четыре года, да хоть и один, за такое мерзкое хулиганство по пьяни это упырство, людоедство и мрак. Тем, кто одобряет это не пожелаю столкнуться с такой системой наказаний самому или членам ваших семей. А то ведь жизнь она любит так шутить. Очень надеюсь, что этим вопросом займется СПЧ, другие органы, которые способны парня вытащить, смягчить ему приговор.
- Сажать сопляка за этот глупый и безобразный поступок на четыре года - это еще более глупый, людоедский, мракобесный приговор. Штраф и общественные работы в этом же парке.
- Зачем так демонстративно ломать жизнь человеку. Интересно тот, кто такой приговор потребовал и тот, кто его назначил были ангелами в его возрасте? Ну назначили бы общественные работы. Зачем в тюрьму-то? Чтобы он оттуда вышел уголовником?
- Если, например, его родственники воевали на другой стороне?! За мочу 4 года, а за то, что Газпром отключает вечные огни в том же Нижнем Новгороде за неуплату (как он вообще в принципе смеет начислять плату тоже непонятно) НИЧЕГО. За сей проступок не стоит перечёркивает жизнь молодому дураку, достаточно было бы штрафа или исправительных работ.
- Статистика говорит, что с наибольшей вероятностью он, отсидев ни за что, в мерзотной российской тюрьме превратится уже в настоящего уголовника и станет рецидивистом. Кто будет отвечать за тех, кто неизбежно пострадает от того, что он будет делать в дальнейшем? Кто-то отвечает, что у нас школьники сидят за закладки и выходят психически травмированными, чтобы стать убийцами, грабителями и насильниками? Нет, тут тоже не будет. Только те, кто должен за это отвечать, от этого не страдают, они, в отличие от тебя и твоей семьи, с ними по одной улице не ходят…
- Мне представляется, что самым достойным наказанием за подобный цинизм были бы не нары, а публичная порка розгами вкупе с крупным штрафом. И вообще, я с готовностью поддержал бы введение телесных наказаний для подонков, возникни такая идея на уровне законодательной инициативы.
А вот журналист Дмитрий Чернышев посмотрел на эту проблему еще глубже:
«Очевидно, что крайне сомнительный закон об оскорблении памяти ветеранов — это переделка церковной концепции святости. А я не понимаю, что такое святое, в какой момент вещь становится святой и зачем вообще это нужно?
Вот строится архитектурное сооружение. Потом над ним ставится крест и это здание вдруг становится святым. А потом еще и "намоленным". А почему тогда не святы музей, библиотека или обсерватория?
Вот есть полиграфическая продукция. Печать в четыре краски. Если это афиша Стаса Михайлова — это просто портрет. А если это портрет ветерана — то вокруг него вдруг появляется ореол святости. Почему? И в какой момент?
Для меня нищета ветерана — это вещь в тысячу раз более отвратительнее, чем осквернение его портрета.
Я правда не понимаю, в чем разница — нагадить в церкви, нагадить в музее, нагадить на портрет ветерана или нагадить в лифте. Это все — гнусное хулиганство. Но почему лифт менее свят, чем храм? Или все в мире святое или ничего не свято.
P.S.
Обязательно ведь найдется какой-нибудь комментатор, который скажет что-то типа: А вот если на могилу твоих родителей кто-нибудь нагадит, как ты к этому отнесешься, а? С чувством праведной ненависти. С дрожанием ноздрей.
Родные мои, если вам так хочется, давайте я вас провожу на могилу моей мамы и дам вам на нее нагадить. Уберу все за вами. Накормлю вас и поговорю с вами. Только бы умерить ваш праведный гнев. Не надо никого сажать за осквернение святого…»