Анна Берсенева
Книга американского историка Моники Блэк «Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии» (М.: Альпина нон-фикшн. 2022. Перевод с английского Натальи Кияченко) - это портал, который ведет в мрачную и не исследованную область, где правят бал тайные экзистенциальные сущности.
В первые годы после Второй Мировой войны в Западной Германии возникло необъяснимое поветрие: люди массово уверовали в ведьм, колдунов, магическое целительство. Причем уверовали не абстрактно, а настолько конкретно, что шли сотни судов (!), которые согласно законодательству ФРГ разбирали дела по обвинению в колдовстве. Проводились и конференции, на которых официальные лица искали правовые решения для ситуаций, возникающих в связи с ведьмобоязнью.
«В отличие от страхов перед ведьмами в XVI и XVII вв., в послевоенных обвинениях в колдовстве уже отсутствовал секс с дьяволом, ночные полеты на метле, левитация или способность скатиться по лестнице без единой травмы, - пишет Моника Блэк. - В ведьмовских историях уже не было ни суккубов с инкубами, ни шабашей. Хотя ведьмам вменялось в вину магическое лиходейство, в основе нападок лежали банальные подозрительность, ревность и недоверие. Однако эти обвинения, ничтожные на сторонний взгляд, были убийственно серьезны – серьезны с экзистенциальной точки зрения, поскольку касались добра и зла, болезни и здоровья».
Вера в потустороннее распространялась стремительно. Появились тысячи сообщений о явлении Девы Марии, ангелов, святых. Тысячи же паломников устремились к местам этих явлений, принося с собой розы, кору и листья деревьев, землю, воск, воду и другие вещества и предметы для благословения.
Апокалиптизм тоже приобрел такие масштабы, что духовенство было вынуждено призывать паству сохранять верность «истинной библейской эсхатологии». Вопреки призывам пастырей всевозможные свидетели «окровавленного кулака на востоке», «пляшущего солнца», «огненного меча над лесом», «креста в небесах» утверждали, что все это говорит о скором конце света.
Члены молитвенных кружков собирались для того, чтобы бороться с демоническим проникновением. Процветал экзорцизм. Издавались и активно раскупались магические книги, содержавшие сведения о ритуалах, заговорах и заклинаниях, выборе и изготовлении волшебной палочки, о подходящих моментах для вызова духов и о том, как обратиться к Люциферу, «защитнику душ проклятых». В аптеках продавался «настоящий немецкий порошок от ведьм, дьяволов помет», чтобы лечить людей, которые «больны, но не обычными болезнями».
Вообще, целительство, связанное с магическими силами, распространилось так широко, что власти опасались его запрещать, чтобы не вызвать социальный взрыв. Когда сеансы такого целительства проводил новоявленный кумир Бруно Грёнинг - ему посвящена немалая часть книги - на площадях и лугах собирались тысячные толпы. Многим людям воздействие Грёнига сразу, на виду у всех помогало избавиться от паралича, мышечной слабости и прочих болезней нервного характера. Долго ли длился эффект исцеления, это уже другой вопрос, но то, что оно происходило буквально от наложения рук, взгляда, слов, произнесенных Грёнингом, зафиксировано неоднократно.
«Множество людей будет впоследствии свидетельствовать об экстраординарных способностях этого длинноволосого костлявого беженца. О том, что он словно бы обладал силой знать, что не в порядке в теле больного человека, и говорить с больными. О том, как все менялось с его появлением. Становилось так тихо, что можно было услышать, как пролетает муха, рассказывали люди. Взгляд Грёнинга медленно перемещался с одного человека на другого. Совершенно спокойный, держа руки в карманах, он хранил полное молчание, предупредив больных, что не нужно слишком много думать о том, что они больны. Их пальцы начинали дрожать, и они ощущали, как что-то происходит и в других частях тела. Он доставал из сигаретной пачки землю и скатывал в маленький шарик. Эти шарики вручались больным с указанием держать их в руках и сосредоточиваться на них, пока не станет лучше. Кроме того, у него была привычка повторять странные ритмичные формулы, например: «Все может случиться наоборот» («Umgekehrt ist auch was wert»). Пациенты описывали ощущение распространявшегося по телу тепла или необычного покалывания под его взглядом».
Вера в сверхъестественные силы приобрела такой масштаб, что ее невозможно было объяснить даже тем, что в некоторых частях Германии до 90% жителей и раньше верили, будто некоторые люди обладают колдовской силой. Скорее, объяснение вытекает из другого, послевоенного опроса общественного мнения. В 1949 г. немцев спросили, можно ли доверять большинству людей. Девять из десяти ответили «нет». Такое разрушение доверия - признак болезненного состояния общества, ведущего к распаду не только социальных связей, но всех основ существования. Моника Блэк замечает:
«Очень многое из того, что мы знаем о мире, приходит к нам из вторых рук: от родителей, друзей, учителей, из СМИ; в значительной мере мы принимаем это на веру. Например, по словам историка науки Стивена Шейпина, мы можем «знать» состав ДНК, не проверив эту информацию лично. В этом смысле знание и доверие связаны. Чтобы «что-то знать», нужно доверять другим людям как коллективному свидетелю общей реальности, а также институтам, поставляющим данные, которые обусловливают повседневное существование. Общество как таковое можно уверенно описать как систему широко распространенных взглядов на то, как функционирует мир; взглядов, которые подводят фундамент под повседневную жизнь, придают ей смысл и преемственность. Однако доверие не данность и не аксиома: оно исторически специфично, а значит, по-разному формируется в разных обстоятельствах».
Обстоятельства, сложившиеся тогда, доверию нимало не способствовали.
«Выдумки о ведьмах в Германии после Второй мировой войны помогают нам понять общество, которое ими болело. Почему страх перед тайными злодеяниями, духовной порчей и возможностью вселенской кары вспыхнул именно тогда? Какие выводы можно сделать из того факта, что определенные формы зла словно бы активизировались после эпохи нацизма? Представьте, что вы живете в маленьком городке, где вашим семейным врачом после войны является тот самый доктор, который рекомендовал нацистскому государству вас стерилизовать. Повседневную жизнь многих людей отравляли обман и предательство. Лежа ночами без сна, люди гадали, что случилось с их близкими, пропавшими во время войны. Некоторые вспоминали, как у них на глазах уводили соседей-евреев, и даже если тогда они не вполне понимали, что происходит, то поняли потом. Пагубное наследие нацизма – позор стерилизации, уничтожение репутаций, несбывшиеся мечтания, расплата и встречные обвинения – продолжало отравлять ежедневные коммуникации как в сообществах, так и в личной жизни людей. Расхожий образ послевоенной Германии – это руины, заполнившие большие города. Однако существовали и другие руины, особенно характерные для маленьких городов и селений: разрушенные социальные отношения. Их невозможно было измерить в кубических тоннах, но они громоздились еще выше, поскольку их нельзя было сгрести и вывезти прочь. Непроработанное прошлое – не только нацистское, но и периода денацификации – оставило после себя атмосферу горечи и незащищенности там, где колдовство было доступной логикой социальных отношений, способом выяснить, кто чей союзник в меняющемся ландшафте лояльности».
Разглядеть это болезненное состояние извне было почти невозможно. Ханна Арендт, одна из самых зорких свидетельниц времени, отмечала, что 1949 году складывалось ощущение, что Германия живет так, будто ничего особенного не произошло. Немцы, по ее словам, словно бы просто смахнули с себя пыль, принялись разбирать руины и начали восстановление.
«Чувства и мысли (если таковые были) большинства людей о совсем недавних событиях – гибели страны в военном разгроме, оккупации иностранными армиями, собственном участии или соучастии в самых чудовищных преступлениях – оставались как будто погруженными в туман, окутанными молчанием. Если о собственных потерях в войне немцы говорили, и довольно одержимо, то другие вещи они попросту не обсуждали, по крайней мере публично: верность прежнему режиму, участие в антисемитских гонениях и грабежах, геноцид, военные преступления».
Немецкий писатель В. Г. Зебальд тоже размышлял о том, что «молчаливое соглашение, в равной мере обязательное для каждого», сделало запретным обсуждение «подлинного масштаба материального и нравственного крушения, в котором оказалась страна».
Но сколько бы люди ни пытались уйти от осознания своей вины в преступлении, «прошлое не позволяет от него отмахнуться. У истории есть способы заставить людей ее чувствовать, как бы резко ее ни отрицали и ни оспаривали». Жителей послевоенной Западной Германии она заставила себя почувствовать в том числе и таким вот невообразимым способом - через массовую ведьмобоязнь и тому подобные явления.
Когда же это закончилось? Многие считают, что с появлением телевидения, с полетами в космос, то есть с развитием науки. Однако Монике Блэк «более вероятным, чем идея, будто новые технологии в один миг сумели справиться с распространенными страхами, представляется, что подлинные корни ужаса 1950-х гг. перед колдовством – скрытые взаимные упреки, недоверие в обществе и отсутствие духовной опоры – сами по себе утихли, постепенно исчезли. Вместе со страхом возмездия ушел и страх перед ведьмами и другими тайными злоумышленниками».
Началось не просто смирение в связи с военным поражением, но активное осознание коллективной вины - вероятно, все дело именно в этом.
Главный вопрос книги «Земля, одержимая демонами» - это, по словам ее автора, «вопрос о том, как в обществе переплетаются знание, авторитет, доверие и нравственность. Важно понять, какие социальные условия придают идеям убедительность или, напротив, ставят под удар познаваемость мира и достоверность знания. Если социум придерживается общепринятых представлений о том, как устроен мир, тогда что произойдет, когда условия, обеспечивающие консенсус, перестанут выполняться? Сможет ли общество себя сохранить или оно раздробится и развалится?».
Германии пережила в ХХ веке страшнейший общественный распад. Он изучается до сих пор, причем буквально пошагово. И все-таки Моника Блэк обнаружила и исследовала такой его аспект, о котором мало кто даже подозревал. Совпадение ее наблюдений с теми, которые можно сделать и сегодня, только отнюдь не в Германии, вызывают просто-таки оторопь. Не случайно она сказала о своем исследовании: «Сцены, описываемые в этой книге, позволяют взглянуть на иначе недоступную, экзистенциальную и духовную территорию. Это портал, который ведет к земле, одержимой демонами».
Координаты этой земли - не географические.