Героем YouTube-канала «ФЕЙГИН LIVE» стал Михаил Фаворов – эпидемиолог, доктор медицинских наук, руководитель компании DiaPrep System Inc., просветитель, живущий и работающий в Атланте. Приводим фрагменты интервью.
О странностях российской ковидной статистики
На заболеваемость особенно ориентироваться нельзя, это легко манипулируемый показатель, он очень зависит от желания регистраторов: захотят – напишут «ОРВИ», захотят – «ковид». Есть более серьезные данные – регистрация смертей. Хотя ею тоже можно манипулировать, однако общее количество смертей нужно куда-то девать: чтобы человека похоронить, нужно выдать справку. Поэтому бюро государственной статистики – серьезная проблема. Мне о странностях российской статистики говорит то, что уже с июня смертность в России стояла как стена, без всяких изменений. Это настолько странно для эпидемии, где всегда есть так называемая волна и так называемая динамика. Но в российской статистике показатель смертности более 900 и ниже 1000 стоял четыре месяца. А потом вдруг, вместо того чтобы упасть, смертность начала расти. То есть, видимо, накопилось такое огромное количество неучтенных погибших, что их приходилось записывать вот на этом растянутом количестве регистраций смертей. Есть такой известный специалист Ракша, который говорит, что число умерших людей в три раза больше.
Конечно, это во многом связано с общей стратегией – был период выборов, много встреч, и это могло привести к большому количеству заболеваний.
Но есть и объективные причины роста заболеваемости и смертей. И основная проблема – это полный провал кампании вакцинации. Какой бы «Спутник» ни был, это та вакцина, которая защищает от ковида. Почему я говорю «какой бы ни был»? Вакцина хорошая. Я рекомендую людям вакцинироваться «Спутником», потому что ничего другого у них нет. Проблема в том, что 30% вакцинированных россиян влияния на пандемию не оказывают: у вируса достаточно «материала», который он может инфицировать. Только 70%, как в Англии и других странах. Сейчас в Англии 100 человек умирают в день, а в России – больше 1000.
Об ахиллесовой пяте «Спутника»
«Спутник» – нормальная вакцина, она работает, имеются миллионы примеров. У меня есть данные 15 больниц по всей территории России, и во всех 15 лежат 90% непривитых и только 10% – привитых, в некоторых – 2%. Привитые тоже болеют, но несоизмеримо реже. Но у «Спутника» есть ахиллесова пята – производство. Нет одного завода, есть целый набор производств, которые никогда не обсуждались, не было опубликовано списка. Кто это – профессиональные люди, которые давно работают, или их вчера с улицы набрали? Поэтому возникают опасения. Второе – регистрация, комиссия Евросоюза признала производство не соответствующим стандарту. Это всё болтовня, что не допустили по политическим причинам: комиссия приехала в Уфу, кажется, а там вышла дама, которая «Спутник» разливает, вот с такой прической, вот такими ногтями, с непокрытой головой.
О «КовиВаке» и «ЭпиВакКороне»
Вакцина Чумакова («КовиВак». – Ред.) – вполне приличная. Мое мнение – это вакцина для ревакцинации, например после «Спутника», потому что сделана на основе вируса Уханя, а он с тех пор поменялся. Но производство не в состоянии выпускать большие количества доз «КовиВака», и потому говорить об этой вакцине как о факторе сдерживания эпидемии невозможно.
Вакцину «Вектора» («ЭпиВакКорона. – Ред.) я не поддерживаю вообще. Это пептидная вакцина, единственная пептидная вакцина в мире, и не только для ковида. Я знаю только пептидную вакцину для собак. И сама идея участия в ее производстве госорганов, директора Роспотребнадзора как человека, который ее якобы разрабатывал, вся эта идея отдает очень нехорошим запахом.
О том, кто у кого украл векторную вакцину
Если и была «Астра-Зенекой» начата эта работа, то только потому, что российские аденовирусные вакцины разрабатывали с 1970-х годов. Эта идея появилась в Институте вирусологии в России. Там сохранились кадры, которые могли это сделать, они сделали вакцину против Эболы, и это сработало. После этого Оксфорд понял, что это возможно. Редчайший случай, когда российская разработка вышла в практику, это надо признать. Конечно, наши делали на старом надежном человеческом аденовинусе, на 5-м и 26-м типах. А «Астра-Зенека» что решила? Мы это будем делать на одном, обезьяньем. Оказалось, нельзя на одном, надо на двух. Оба раза колют один и тот же вирус – это работает хуже «Спутника». Когда все это поняли, стали первый раз колоть «Астра-Зенеку», а второй – другие вакцины, «Пфайзер» например. Однако обе эти векторные вакцины соответствуют своей цели, обе работающие. «Спутник» дает, наверно, 80%. «Астра–Зенека» – труба пониже, дым пожиже, – около 70%.
О ревакцинации: когда и чем?
Вначале я сомневался, потому что возможна выработка иммунитета на этот вектор, возможна выработка аллергических реакций на третью дозу. Но когда мы получили данные о миллионах ревакцинаций, то увидели, что не все так плохо. Так что, дорогие россияне, ревакцинироваться надо – через 6-9 месяцев. Ваша защита падает после 6 месяцев на 10-20% каждый месяц. Но главное, что можно использовать «Спутник-лайт», еще лучше – «КовиВак», он даст другие антитела. Привиться двумя вакцинами – лучший выход. Еще вариант – привиться «Спутником», а ревакцинацию провести одной из западных вакцин. Сейчас это легко – Киев рядом, а там вам дадут целый список на выбор. Или китайские вакцины, которые можно рассматривать наряду с «КовиВаком»: привился «Спутником», через 9 месяцев – «СиноВаком». Для людей на Западе – привились «Модерной» или «Пфайзером», через девять месяцев – повторить любую. Конкретных рекомендаций по ним нет, я лично привился «Модерной».
О лабораторной природе коронавируса
Значение этого вопроса отступило. Публика наконец поняла, что это не искусственный вирус. А вот утек он за счет того, что с ним работали в лаборатории. Когда будет разбор эпидемии в будущем, примут серьезнейшие меры по предотвращению того, что произошло. Потому что, если это повторится, нас уже ничто не спасет. Многие ученые боятся, что им вообще запретят работать.
О том, что делать
Если просто болеете, потеряли вкус, поднялась температура, но дышите, это одно. Существует два препарата – один «Мерк» выпустил, другой – моноклональные антитела. Но применять их надо, когда вы еще не знаете, что больны. Если болезнь разгорается, уже поздно. Короче говоря, на сегодняшний день панацеи нет. Для лечения тяжелых больных существуют отличные протоколы, и это важно – летальность, то есть число тех, кто умер в стационаре, упала в пять раз. Надо вакцинироваться, чтобы не было болезни. И это особенно важно для регионов, где вакцины не хватает, люди записываются, и им говорят: приходите завтра, у нас три человека, а флакон на пятерых. Ну возьмите инжекторы! Есть решения, но никто их не ищет. Полный паралич системы, которая была в Советском Союзе. Да в Советском Союзе давно бы всех привили. Государство дало все – одну вакцину, другую вакцину на ревакцинацию, а вы из патриотических соображений умираете, чтобы государство не тратило деньги на вашу пенсию, извините. Просто катастрофа.
О том, почему заболевают после вакцинации
Невозможно ввести препарат, чтобы он ни на кого не оказал влияния. Кто-то болеет три дня, но это не серьезно. Есть тромбоз, это очень неприятно, но случаев таких – на «Пфайзере» один на миллион, на «Астра Зенеке» один на полмиллиона. То есть 1% от тех, кто погибает. Да, вакцины дают риск – как и просто выход на улицу или поездка на автомобиле. И что, вы не ездите на автомобиле? Со «Спутником» все очень скромно – публикаций я не видел. Будем считать, что все в пределах «Астра-Зенеки», потому что механизм похожий.
О будущем ковида
Мы знаем довольно твердо, что любые эпидемии всегда заканчиваются. Вакцинацией мы пытаемся уменьшить число умерших, но что вирус останется с нами навсегда, это точно. Зоонозы остаются: если поймать суслика и попытаться заразиться чумой, вы заразитесь. Ковид останется и станет важной причиной смерти пожилых. Сейчас люди умирают от заболеваний сердца, легких и так далее – среди причин будет и ковид, но каким он окажется по важности, посмотрим. Поэтому нужно прививаться: эпидемия закончится – циркуляция никогда. Но есть лазейка – вирус может стать мутантом, и это будет такая легкая болезнь, что мы его не заметим. Он будет с нами жить, как 18 000 остальных коронавирусов, о которых мы ничего, кроме легкого насморка, не знаем.