«Лепажа стволы роковые…» 195 лет назад Пушкин избежал смерти на дуэли

Сергей Баймухаметов

В двадцатых числах сентября 1826 года московское общество было взбудоражено двумя событиями: из ссылки в Михайловском вернулся Пушкин и в тот же день он вызвал на дуэль Федора Толстого, известного как Американец. Друзья Пушкина были в ужасе: в исходе дуэли никто не сомневался - поэт будет убит первым же выстрелом.

История началась шесть лет назад, еще в двадцатом году, когда в светских кругах кто-то распространил слух, будто Пушкин был выпорот в Тайной канцелярии.

«До меня позже всех дошли эти сплетни, сделавшиеся общим достоянием, я почувствовал себя опозоренным в общественном мнении, я впал в отчаяние, дрался на дуэли - мне было 20 лет...» - писал он впоследствии. На какой дуэли - неизвестно до сих пор.

В южной ссылке, в Кишиневе, Пушкин будто бы доподлинно установил, что позорящие его слухи распространил Федор Толстой и немедленно послал ему эпиграмму:

В жизни мрачной и презренной

Был он долго погружен,

Долго все концы вселенной

Осквернял развратом он.

Но, исправясь понемногу,

Он загладил свой позор.

И теперь он - слава Богу -

Только лишь картежный вор.

Толстой тотчас же ответил эпиграммой, Пушкин послал ему вызов, тот принял, но... их разделяло громадное пространство Российской империи. Современники считали, что все годы южной ссылки Пушкин готовился к поединку с Американцем: ходил с тяжелой тростью, чтобы укрепить кисть, ежедневно упражнялся в стрельбе.

Знаменитый Американец

Федор Иванович Толстой был знаменитейшим человеком своего времени и своего круга. Хотя нам-то он известен всего лишь как личность (кстати, в пушкинские времена слово «личность» считалось оскорбительным), мерцающая отраженным светом великих современников - Грибоедова и Пушкина, как некое приложение к их произведениям, к их судьбам. Так, в бессмертном «Горе от ума» есть строчки:

Ночной разбойник, дуэлист,

В Камчатку сослан был, вернулся алеутом,

И крепко на руку нечист...

Толстой в них, естественно, узнал себя, слегка обиделся и написал на полях рукописного списка «Горя от ума» свои замечания. Он предлагал вторую строчку изменить так: «В Камчатку черт носил», поскольку сослан он не был, а «крепко на руку нечист» заменить на «в картишках на руку нечист», дабы не подумали, что «ворует табакерки со стола».

Неизвестно, был ли Федор Толстой на Алеутских островах или сочинил, придумал. Он принимал участие в кругосветной экспедиции Крузенштерна, вел себя на корабле мерзейшим образом, и за немалые провинности его высадили на Камчатке. Рассказывал, что побывал на Аляске, отсюда и прозвище – Американец.

«Дуэлистом» он, действительно, слыл отчаянным, первым «дуэлистом», лучшим стрелком и лучшим фехтовальщиком.

Однако его бесстрашие проявлялось не только в поединках. В Великой Отечественной войне 1812 года он сражался простым ратником в ополчении: разжаловали в рядовые за дуэль с Нарышкиным (правда, документальных подтверждений той дуэли нет). Дослужился до полковника и Георгиевского кавалера 4-й степени.

На его счету было одиннадцать человек, убитых на дуэлях. О хладнокровии Американца перед дулом пистолета ходили легенды. Например, такая… На одном из балов приятель Американца попросил его быть секундантом на дуэли завтра, в 11 часов. Утром он заехал за Толстым, а тот... спал.

«Разве ты забыл, что ты обещал мне быть моим секундантом?» - спросил приятель.

«Это не нужно, - зевнул Толстой. - Я его уже убил».

Оказалось, накануне Американец вызвал обидчика своего приятеля на поединок, назначил стреляться в шесть часов утра, убил его, вернулся домой и... лег спать. И уснул.

Вот такого человека вызвал Пушкин к барьеру. Учтем, какой это был особый, знаменательнейший для него день - 8 сентября 1826 года (20 сентября по новому стилю, то есть ровно 195 лет назад). Не каждый день тебя возвращают из ссылки, не каждый день тебя принимает государь император, не каждый день объявляет, что сам будет твоим цензором. Есть от чего забыть все остальное на свете. Но - нет. Приехав из Кремля, едва войдя в дом дяди Василия Львовича на Басманной, не сняв даже дорожной одежды, Пушкин тотчас отправил гонцов к Федору Толстому - с вызовом на дуэль.

К счастью, Американца в те дни не оказалось в Москве. А там вступили в дело многочисленные друзья, помирили.

Дуэлист Пушкин

Однако и Пушкин тоже не был мирной овечкой. Его список дуэлей не менее внушителен. Правда, будто Бог хранил нашего гения - смертного греха, убийства человека на нем нет. Екатерина Карамзина писала Петру Вяземскому: «Пушкин каждый день имеет дуэли; благодаря Богу, они не смертоносны, бойцы всегда остаются невредимы».

В годы южной ссылки - дуэль на дуэли. И некий французский барон С., и француз Дегильи, и молдавский помещик Балтом, и полковник Орлов, и полковник Алексеев... Причем Пушкин отличался феноменальным самообладанием. Так, на дуэли с генштабовским офицером Зубовым он стоял у барьера и ел черешни, сплевывая косточки. Зубов стрелял первым и промахнулся. «Вы довольны?» - спросил Пушкин и удалился.

Понятно, и бравада была, как же без нее. Но будем помнить: не в бирюльки играл, а со смертью.

Но только ли в личности отдельного Толстого или отдельного Пушкина следует искать истоки и причины буйной, бретёрской жизни?

Нет, такой была атмосфера, нравы общества. Как ни старались власти запретить, отменить дуэли, молодые российские дворяне решительно отвергли государственное вмешательство в дела чести. Впоследствии это общее настроение русского дворянства четко сформулировал генерал Корнилов: «Душа - Богу, сердце - женщине, долг - Отечеству, честь - никому!»

В Европе дуэли бушевали c XVI века. А в Россию пришли только 200 лет спустя. Потому что дворянство в России до конца XVIII было еще не тем дворянством, каким мы видим его в нашем нынешнем представлении. Прямо скажем, не до чести, когда с дворян снимают штаны и секут, как мужиков крепостных на конюшне.

Немногие знают, что в России существовали телесные наказания для дворян. Окончательно их отменили только в 1801 году. Затем, с 1801 по 1841 год, поэтапно отменили телесные наказания для священников, мещан, монахов, жен священников, детей священников, журналистов, литераторов и их жен. Это Россия, господа, наша история.

В Западной Европе сверкали шпаги и гремели выстрелы на поединках чести. А в России - тишина.

И только в конце XVIII и начале XIX века дворянская молодежь стала избавляться от страха перед властью, полностью осознала свою сословную особость, в которой прежде всего - представления о дворянской чести.

В XIX веке общественное мнение России целиком и полностью за дуэль. Не учитывать его невозможно. И Николай I смягчает наказание за участие в поединке. В тюрьму не сажали, а отправляли на Кавказ, как Лермонтова за дуэль с де Барантом.

Александр III официально разрешает дуэли в офицерской среде. Однако «разрешение» - совсем не то слово. Дуэль вводилась в обязательный обиход. Уклонившийся от поединка, должен был в двухнедельный срок подать прошение об увольнении. Иначе его увольняли без прошения.

Малейшие отступления от кодекса дворянской чести карались беспощадно - общественным презрением. Общественное мнение обязывало оскорбленного человека вызвать обидчика на дуэль. Даже если он предпочитал проглотить обиду, боялся. Но - не мог. Иначе - презрение, руки не подадут.

Но ведь можно выстрелить в воздух. Дуэль вроде состоялась, оскорбление как бы смыто. Ан нет. Тот, кто вызвал, не имел права стрелять в воздух. Иначе поединок превращался в фарс.

Потому-то Мартынов не мог выстрелить в воздух на дуэли с Лермонтовым.

Мартынов и Лермонтов

Это мы, идеологически настропаленные с детства, обрушили все проклятия на голову бедного Мартынова, вся вина которого в том, что он не гений и остался жив. А поединки чести, повторю, проходили по очень жестким правилам.

По команде «раз» дуэлянты начинают сходиться. По команде «два» они обязаны стрелять. По команде «три» дуэль считается завершенной.

В той кавказской дуэли после команды «раз» Лермонтов не двинулся с места. После команды «два» не прицелился, не выстрелил, а поднял дуло пистолета вверх - то есть принял позу того, кто уже выстрелил и ждет ответного выстрела.

По дуэльным правилам, это не только уклонение от дуэли, то есть - позор и бесчестье, но еще и оскорбление противника и его секундантов, за что обязательно призовут к ответу.

От такого невиданного поведения секунданты так растерялись, что один из них тоже нарушил правило. Он выкрикнул слова, не предусмотренные никакими правилами. Он крикнул: «Стреляйте, или я вас разведу!»

То есть, как бы вынуждал Мартынова к выстрелу. И Мартынов выстрелил.

Впоследствии он вспоминал: «Я вспылил и спустил курок. Дуэлью и секундантами не шутят».

Учтем, что Мартынов был объектом постоянных оскорбительных шуток Лермонтова, уязвленный, и потому, естественно, нервический человек. А тут еще - прямое оскорбление в ходе самого поединка. Да еще крик секунданта с угрозой развести. Позор. Ведь он, Мартынов, вызвал, и потому он не мог не стрелять и не мог стрелять в воздух. «С дуэлью и секундантами не шутят».

Все это - в мгновения. И Мартынов - выстрелил.

Никто из свидетелей сразу же, по горячим следам, не рассказал полной правды о том, как проходила дуэль. Возможно, потому, что поведение Лермонтова в злоязыком обществе расценили бы как уклонение от дуэли, а следовательно, бесчестье. Но трусом Лермонтов никогда не был, и почему так повел себя, знал только он один. Наверно, свидетели тогда поступили правильно: ведь Лермонтов был мертв и уже не мог сказать ничего. Так что виноватым во всем оказался Мартынов.

Хочется верить: Лермонтов повел себя так странно, потому что был в смятенных чувствах, осознал, что вел себя по-хамски, бесчестно, понял, до какой роковой черты довел Мартынова и себя.

Закат

Три века дуэльной жизни Европы спрессовались в России в одном XIX веке. Все равно что разом выпалить из всех «граненых стволов Лепажа». Эффект оглушительный. Вспомним пушкинскую повесть «Выстрел», монолог Сильвио: «В наше время буйство было в моде. Мы хвастались пьянством: я перепил славного Бурцева, воспетого Денисом Давыдовым. Дуэли в нашем полку совершались поминутно: я на всех бывал или свидетелем, или действующим лицом. Товарищи меня обожали, а полковые командиры, поминутно сменяемые, смотрели как на необходимое зло».

Товарищи меня обожали...

Да, отчаянные бретёры - Федор Толстой-Американец, Федор Уваров-Черный, Федор Гагарин, Александр Якубович, Руфин Дорохов - были более знамениты в определенных кругах, нежели самые родовитые аристократы, высокие сановники, нежели известные писатели.

Атмосфера такая. Вспомним литературных героев-дуэлистов: Гринев и Швабрин, Пьер Безухов и Долохов, Онегин и Ленский, Печорин и Грушницкий, Базаров и Кирсанов, фон Корен и Лаевский, Ромашов и Николаев.

В один ряд с ними можно поставить и самих литераторов: Пушкин, Лермонтов, Кюхельбекер, Грибоедов, Якубович… Дельвиг вызвал на дуэль Булгарина, молодой Лев Толстой – Тургенева, и, наконец, как угасающее эхо девятнадцатого века - дуэль Максимилиана Волошина и Николая Гумилева, когда Волошин выстрелил в воздух, а Гумилев промахнулся.

Но угасание началось гораздо раньше.

В «Поединке» Куприна дуэль Ромашова и Николаева хоть и уныло, но совершается без проволочек, поскольку среда офицерская, отступления невозможны, хочешь - не хочешь, а надо. А вот в «Дуэли» Чехова, когда стреляются фон Корен и Лаевский, никто из противников и секундантов толком уже не знает, как, по каким правилам устраиваются поединки, и пытаются вспомнить, как же это было у Лермонтова, в «Княжне Мэри».

Хотя между ними прошло, между Печориным и Лаевским - всего ничего. Яркое было пламя, да быстро угасло: мещанская жизнь брала свое.

Кто знает, может, в России и произошел бы новый всплеск дуэлей как института защиты чести. Все тот же поединок Гумилева и Волошина мог стать сигналом, та же бретёрская слава думского лидера «октябристов» Гучкова могла дать новый импульс. Кстати, Гучков-то был не потомственный дворянин, а разночинец. И генерал Корнилов, отчеканивший завет на века: «Душа - Богу, сердце - женщине, долг - Отечеству, честь - никому!», не был потомственным дворянином; он – сын хорунжего и казашки из Каркаралинска.

То есть дуэльный кодекс чести примеряли к себе и другие сословия. Кто знает, что могло быть дальше. Пришла революция и отменила все, что было прежде.

Но речь не только о России. Есть четкая грань угасания – Первая мировая война. Возможно, массовое смертоубийство, до тех пор не виданное в истории человечества, ужаснуло сердца и заставило задуматься: стоит ли рисковать жизнью по каждому поводу ссор, столкновений амбиций… Так или иначе, дуэль стала анахронизмом. И часто вызывала уже не уважение, а чуть ли не ироничные реплики, с покручиванием указательного пальца у виска…

Депутатский фарс с дуэльным кодексом

В 2018 году один из депутатов Госдумы внес в парламент (и через 6 дней тихо отозвал) проект закона о Дуэльном кодексе России. В тексте 91 000 знаков с пробелами, 53 (!) стандартные машинописные страницы. Это образец особого сознания и мышления новой чиновно-политической номенклатуры: все, с чем она соприкасается, оборачивается пародией и фарсом. (Не называю фамилии депутата, у него ведь есть родные и близкие.) В некотором роде – упоительное чтение.

Например, дуэль возможна лишь между государственными и муниципальными служащими, при этом «допустима только между лицами равного служебного положения».

То есть начальник отдела снабжения в городском департаменте может вызвать на дуэль начальника другого отдела того же или другого департамента? А рядовой сотрудник не может потребовать сатисфакции у начальника отдела?

«При вызове государственного или муниципального служащего гражданином первый обязан отклонить вызов и предоставить последнему право искать удовлетворения судебным порядком».

Здесь под «гражданином» подразумевается обычный россиянин, который не является «государственным или муниципальным служащим» - токарь, программист, строительный рабочий или писатель. То есть обычный человек не может вызвать на дуэль чиновника. Потому что не «равный», «не достойный».

Правда, в одном из пунктов все же предусматривается, что чиновник может принять вызов «гражданина», но только «с письменного разрешения непосредственного руководителя, рассматривающего, достоин ли противник оказываемой ему чести» (выделено мною – С.Б.).

И, наконец, последнее. Можно сказать – фантасмагория. А можно – откровенная, наглая кража. Законопроект депутата Госдумы – это переписанный слово в слово (с некоторыми добавлениями) Дуэльный кодекс Василия Дурасова, изданный в России в 1912 году отдельной книжкой. Только вместо слова «дворянин» подставлено «государственный и муниципальный служащий», а вместо слова «разночинец» - «гражданин».

Например, в Дуэльном кодексе 1912 года:

«Основной принцип и назначение дуэли - решить недоразумение между отдельными членами общей дворянской семьи» (выделено мною - С.Б.).

В современном законопроекте от 2018 года:

«Основной принцип и назначение дуэли - решить недоразумение между отдельными членами общей семьи государственных и муниципальных служащих (выделено мною - С.Б.).

В Дуэльном кодексе 1912 года:

«Дуэль возможна и допустима только между лицами равного, благородного происхождения (выделено мною - С.Б.).

В современном законопроекте от 2018 года:

«Дуэль возможна и допустима только между лицами равного служебного положения» (выделено мною - С.Б.).

Иными словами, депутат Госдумы объявил «государственных и муниципальных служащих» - «дворянами», а всех прочих россиян – «разночинцами».

Не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать.

Но - ничего удивительного. Можно сказать, что и данный конкретный случай - некий общественный или даже общественно-исторический показатель. Как минимум 25 лет отрицательного кадрового отбора привели к закономерному итогу. Повторю: теперь практически все, с чем соприкасается российская чиновно-политическая бюрократия, превращается в пародию и фарс. В лучшем случае.

Эпилог

Конечно, дуэль – анахронизм. Хотя автор раздвоен в мыслях и чувствах. С одной стороны, он не приемлет убийства человека другим человеком. С другой, он понимает, что дуэль - действенный инструмент, который приучал людей вести себя прилично. Иначе восторжествует право силы, право кулака, наступит эра того самого грядущего хама.

Правда, есть и третий путь: вести себя как подобает не из страха быть вызванным к барьеру, а только лишь из принятого как непреложный закон чувства глубочайшего почтения к личности, чести и достоинству другого человека. Остается верить и надеяться, что так оно и будет, что люди со временем неизбежно станут лучше, чище, благородней.