Жизнь с восклицательным знаком: 70 лет исполнилось Александру Розенбауму

Валентина Серикова, Киев

За это время в жанре авторской песни промелькнуло немало тех, кого обычно перечисляют через запятую. И только одно имя история выделила отдельной строкой и восклицательным знаком - Розенбаум!

Его биография складывалась промыслительно: врачу предстояло стать певцом. Певцу - поэтом. Поэту - философом. А ныне на этих ипостасях заиграл отблеск харизмы Моисея, который также сорок лет водил свой народ по Синайской пустыне.

Александр Яковлевич начал выступать на сцене как автор-исполнитель. Тут же в нем открылось исключительного рода содержание - и на него сразу обернулась страна. Это кто тут поет такие неслыханные песни? С чувством и экспрессией в точке зенита. С мастерски завинченными сюжетами, живописными героями, полифоничными рифмами, мелодиями и стихами, которые встречаются, как Арагви и Кура, сливаясь в могучий поток, в два сильных летящих крыла.

Сочинения Розенбаума звучат в разнообразии жанров - от лирики и фольклора до драмы и философской баллады. В этих песнях колышется полная стихии жизнь, зовущая в свои бурные воды. Все знают его шедевры, которые невозможно перечислить: "Утиная охота", "Глухари", "Вальс бостон", "Нарисуйте мне дом", "Черный тюльпан", "Налетела грусть", "Вальс на Лебяжей канавке", "Казачья", "Полем, полем", "Есаул", "Бабий яр", "Вечерняя застольная"... Помнят лучшие циклы: "Питерский", "Афганский", "Одесский", "Казаческий". Они спеты и прослушаны столько раз и столькими, что если сложить время их звучания, то его, наверное, хватило бы долететь до созвездия Кассиопея.

Большое достижение Розенбаума - песня с оригинальной историей, в которой есть интрига, кульминационые, решительные моменты, герои успевают совершить поступок, узнать любовь, испытать страдания, сделать выбор, задуматься о смыслах вертикали. Это признак, отличающий настоящее искусство от масскультуры для люмпенов с разбитым клиповым мышлением, от бессмысленной сериальной слякоти "без слов, без музыки, без божества, без вдохновенья", которая становится стандартом сцен и экранов. А еще Александр Яковлевич умеет в нужном месте оставить паузу для вдоха-выдоха, дает слушателю включиться в упоительный творческий процесс, додумать сюжет там, где у него многоточие. Какой подарок судьбы - в компании с Розенбаумом расплескивать удаль, которой не обладаешь, скакать на сером в яблоках коне, на которого никогда не садился, взлететь ввысь к Небу, в которое некогда взглянуть. И петь в один голос с этим драгоценным баритоном, дороже порфиры и виссона всех сказок Востока.

Александра Яковлевича отличают равновеликий дар слова и мелодии. Они отмерены ему щедро и изобильно, что он сам ясно осознает и признает. "Я всегда чувствую присутствие Высшей силы", - сказал он как-то в одном из интервью. К дарованному он прикладывает свои немалые труды, укрепляя гармонию слова и музыки. Он даже составил на этот счет формулу:

"Как заклинанье повторяю снова,

что музыкант лишь тот, кто слышит слово,

поэт лишь тот, кто с музыкой в ладу".

Пропорция, выведенная Розенбаумом, в его случае - законна. Как и его неодолимая направленность к свету. Один из самых впечатляющих его альбомов так и называется "Я вижу свет". А есть еще прекрасней и сильнее - ПЕСНЯ НЕСПЕТАЯ, которую он когда-то написал у моря, но потом, увы, затерял среди тетрадок и блокнотов. Она из числа незабываемого:

"Будь со мной, Богом посланный мне свет

Я к тебе шел столько лет, только будь.

Будь со мной, чисто Господа дитя

На расхристанных путях бытия..."

Время и тревожная кардиограмма событий все чаще диктуют Розенбауму философские тексты, отражающие наше общее драматичное мироощущение. В середине пути он щедро делился звонкой надеждой и верой:

"По небу плывут, как по морю ладьи, Два облака - в сказку, наверное. Покуда любовь пребывает с людьми, Я истинно верую..."

А в недавно с тяжелым вздохом сложил строки в духе Свифта:

"Устав от бесконечной боли, Порвав аорту, Я уезжаю на гастроли По царству мёртвых..."

Опять он воплощает в песне наше коллективное сознательное и бессознательное на рубеже, у которого раскидывается сеть, закрывая землю для жизни и небо для полетов. Верится, что масштаб личности и личное мужество укрепят в нем дух воина, которым он всегда был и остается помимо врача, поэта, музыканта и философа. Розенбаум обладает главным - он отличает правду от лжи, он чужд лукавства. И за это Бог дает ему силу и отвагу возвышать голос гражданина и патриота, видя то, во что превращают нашу жизнь.

Сегодня он стоит на сцене как солдат на рубеже, охраняя своим гласом иерихонской трубы границы миры, помнящего Высший Закон. За веру и правду. За честь и совесть. За мораль и нравственность. За крепкую семью и верную дружбу. За память, верность Родине и святости предков. За те ценности, держась которых человек остается человеком. Он восстает на беззакония и мерзости как пророк Исаия и сокрушается плачем Иеремии по народу, уступающему плену пороков. В истории нашего времени Розенбаум также, как и его великие предки, ведет слышащих его сорок лет с песней-посохом - по водам и посуху. Он возвышается несокрушимой глыбой оригинала посреди бессчетных фанерных фантомов и олицетворяет лучшее и подлинное на этой планете. Таких, как он, прежде не было и уже не будет. Человек-Максимум. Великий бард всея Руси.