Виноградов пострадал напрасно: как производили уникальный русский фарфор

Он прожил короткую (38 лет), но очень тяжелую и трагичную жизнь. Виноградов сумел открыть секрет изготовления «белого золота», которым владели только китайцы, и впервые в истории керамики составил научное описание фарфорового производства, близкое к новейшим понятиям керамической химии. Фарфор, созданный Виноградовым, по качеству не уступал саксонскому, а по составу массы, приготовленной из отечественного сырья, приближался к китайскому. Только благодаря его гению и блестящим организаторским талантам Россия в 18-м веке стала третьей в Европе страной, создавшей и производящей и ныне «белое золото» – русский фарфор.

Однако не все так просто. В Суздале на улице Лебедева сохранился дом, на месте которого стоял другой – в нем Виноградов и родился в семье священника, служившего в церкви напротив. Уже в школе ум и смекалка мальчика были отмечены учителями, и его направили в Славяно-греко-латинскую академию в Москву, где он учился вместе с Ломоносовым. Затем была короткая учеба в Петербургской Академии наук, а потом юношу отправили в Германию обучаться горному делу и металлургии и снова вместе с Ломоносовым. Немецким Виноградов овладел моментально, так что писал на нем научные статьи, а также переводил на русский немецкие учебники. А вот затем Виноградову было поручено секретное дело государственной важности создать русский фарфор, - это безуспешно пытались сделать еще со времен Петра Великого, пытаясь по древнему русскому обычаю сделать цап-царап - украсть секрет производства в Китае или в Германии. Фарфор ценился в ту пору дороже золота, и позволить купить его себе могли только богатейшие люди.

Виноградов преуспел в этом деле, долгие годы подбирая глину, конструируя печи для обжига, составляя рецепт глазури и красок… И наконец, добился своего – создав 30 января 1746 года первый рецепт русского фарфора.

Супер пишет: «Этот же день для Дмитрия стал началом страшных испытаний и унижений, которым государство, получившее что хотело, будет подвергать учёного до конца дней.

Рецепт фарфора немедленно стал государственной тайной, а Виноградов — опасным узником, владеющим этой тайной. Родного Суздаля и своей семьи он никогда уже не увидел. Его мастерскую переоборудовали в тюремную камеру, из которой не разрешали выходить. За ним следили днём и ночью, его держали под строгим караулом, а когда Дмитрий попытался сбежать — образованного европейца, человека, прославившего Россию, выдающегося учёного Виноградова посадили на цепь как собаку, приковав к стене. Человек неординарного ума и таланта, который должен был купаться в богатстве и славе, умер на цепи в полной нищете в 38 лет.

На одном из корпусов Ломоносовского Фарфорового завода сегодня висит скромная табличка — «Здесь жил и работал создатель русского фарфора, основатель фарфорового производства в России Дмитрий Иванович Виноградов».

Эта страшная история, по мнению журналиста, очень красноречиво рассказывает нам о том, кто мы такие и где мы живём…

Все вроде бы так, однако не совсем. Стоит вспомнить, к примеру, что одной из, а, возможно, и главной, причин того, что он оказался на цепи, был банальный русский алкоголизм Виноградова.

Этой публикацией заинтересовался сетевой аналитик Владимир Гуриев, сделавший несколько очень интересных изысканий:

«Роман Супер написал трогательную историю про Дмитрия Виноградова, который переоткрыл принцип производства фарфора и запустил в России первый фарфоровый завод.

Вместо того, чтобы дать русскому самородку заслуженную награду, жестокая российская власть технологию засекретила, а самого изобретателя посадила на цепь, с которой он и руководил вверенным ему предприятием вплоть до своей преждевременной смерти в самом расцвете лет.

И вот так у нас, типа, все.

Один из читателей предположил, что легенда про Виноградова, это пересказ истории немецкого алхимика Беттгера, который научился делать белый фарфор за полвека до русских, а Виноградова, может, никакого и не было, его советские власти придумали — за что был немедленно забанен.

Беттгер действительно значительную часть своей жизни провёл в заточении, но, справедливости ради, его злоключения начались не с фарфора, а с обещания набодяжить золото из ртути, которое ему сдержать, разумеется, не удалось. собственно, даже работу над технологией производства фарфора он начал, находясь, так сказать, в местах лишения свободы, а за несколько лет до смерти его как раз освободили, хотя и продолжали держать под наблюдением.

Но про Виноградова действительно известно очень мало и, собственно, до советской биографии, которая получила Сталинскую премию, о нем мало кто знал даже в России.

Мне стало интересно, а что вообще о нем писали до этой биографии, я немножко погуглил и нашёл прекрасный сборник статей про фарфоровый завод 1924 года.

Про цепь там ничего нет, но зато упоминается, что Виноградов всю дорогу пил как не в себя, что и привело его к ранней смерти. это, разумеется, не отрицает цепи, но расширяет спектр возможных причин — вдруг там жил предок Ройзмана, мы ж не знаем.

Но больше всего мне понравилась одна статья, которая вообще про другое.

в принципе все статьи в сборнике довольно дельные, но, как бы это сказать, чувствуется уже советская закваска: русские самородки, все сделали сами, император мешал и вообще злодей, рабочих эксплуатировали и так далее. Все это так наверняка и было, но эту тональность трудно с чем-то спутать.

И только один чувак, главный технолог завода Теодор Поортен ещё, судя по всему, не очень понимает, где оказался, и начинает свою статью примерно так:

производство на заводе было в высшей степени примитивным, почти все делали руками, но в 1883 году мы выписали станки из Франции, в 1910 году из Германии — и стало норм.

И дальше о том, как в 1917 году завод перестал закупать импортное сырье, перешёл на российское «сомнительного качества», и в результате «фарфор потерял свой прекрасный вид и свойства».

И как старые опытные рабочие вымерли «вследствие голода, холода и других причин», а остальные работали вполсилы, потому что платили им «ничтожный заработок», прожить на который было нельзя.

И ты такой читаешь это и думаешь: ну, подумаешь, цепь. как-то это уже и не очень важно, наверное. Да и вообще, дался им этот фарфор.

Интересно, конечно, что потом с этим Поортеном стало…»