«Плохой сигнал для элит…» Чем грозит чиновникам новый план по борьбе с коррупцией

На портале правовой информации опубликован указ президента Владимира Путина об утверждении национального плана по борьбе с коррупцией на 2021-2024 годы и сам текст этого плана, занимающего около 30 страниц.

Впервые подобный документ был принят в 2008 году президентом Дмитрием Медведевым, с тех пор новые версии утверждались каждые два года, в последний раз — в 2018 году.

В целом в документе определены шестнадцать основных направлений антикоррупционной деятельности, которые разбиты на поручения, в том числе: совершенствование системы запретов, ограничений и обязанностей, которые установлены в разных сферах деятельности, работа с конфликтами интересов и их предотвращение, подтверждение достоверности сведений о доходах и расходах, правовое регулирование ответственности за несоблюдение антикоррупционных стандартов, применение мер административного и уголовного воздействия, защита информации ограниченного доступа, которая была получена в ходе борьбы с коррупцией и другие.

В соответствии с дорожной картой, правительство до 15 октября должно разработать предложения по улучшению отчетности о доходах чиновников. Помимо этого, необходимо проработать вопрос усиления общественного контроля за проблемой коррупции.

До 10 декабря Генпрокуратура должна подготовить предложения по детализации сведений о доходах, которые публикуются в интернете. Также, согласно Национальному плану, до сентября 2023 года необходимо проанализировать коррупционные риски при безвозмездном вхождении госслужащих в состав руководства национальных корпораций. Помимо этого, к 2023 году силовые структуры должны предусмотреть запреты на работу в госорганах коррупционеров, которые отделались штрафами.

В плане также говорится о необходимости разработать меры проверки цифровых активов и валюты.

Правительство предстоит проанализировать практику ограничения получения подарков для борьбы с коррупцией.

Также президент поручил проработать открытие магистерской программы «Антикоррупционная деятельность». Отдельно в документе закрепляется необходимость утвердить программу по антикоррупционному просвещению граждан и множество других мер.

Этот документ в СМИ и социальных сетях активно комментируют эксперты.

На любопытную особенность Плана обратил внимание собеседник РБК юрист Григорий Машанов. Дело в том, что документ предлагает рассмотреть возможность применить антикоррупционные стандарты на временно исполняющих обязанности:

«Это был огромный пробел, и мы с ним сталкивались, когда врио работает годами, но при этом не подает декларации, продолжает заниматься бизнесом. В каких-то регионах прокуратура считала это нарушением, в каких-то нет; единого стандарта не было», — отметил он. При этом речь идет только о том, чтобы «рассмотреть вопрос о целесообразности», поэтому говорить о расширении стандартов преждевременно, добавил юрист.

Новинкой выступает поручение проанализировать коррупционные риски при принятии решений о выделении субсидий из бюджетов, отметил Машанов. Национальный план также запретит директорам унитарных предприятий замещать должность при судимости по коррупционным составам. Согласно документу, нельзя будет принимать на госслужбу лиц без судимости, но с судебными штрафами по коррупционным составам.

Документ обязывает проанализировать меры властей по защите лиц, которые сообщили о коррупции в прокуратуру. Несмотря на то, что в предыдущих планах подобные поручения уже были, закона о защите заявителей так и не приняли, отмечает Машанов. «Огромное число статей научных, исследований было на эту тему, куча публикаций в СМИ — наличие проблемы и ее причины очевидны, но почему-то опять только поручение рассмотреть вопрос», — сказал юрист.

План предусматривает много докладов по мониторингу, однако вся отчетность об исполнении пунктов вряд ли будет публичной, считает Машанов. По его словам, документ не предусматривает механизмов по общественному контролю: «Государству это явно неинтересно». Кроме того, по мнению юриста, план не решает проблему с коррупцией при государственных закупках, а также не содержит требования к большей открытости деклараций, например обязательной публикации цифровых активов. «В целом много косметических предложений, а системных мало», — заключил он.

Аналитики «Кремлевского безбашенника» удивляются появлению такого документа:

«Из года в года российская власть одной рукой подписывает антикоррупционные распоряжения и требует детализировать информацию о доходах и имуществе госслужащих, а другой — скрывает в Росреестре имущество высокопоставленных госслужащих и членов их семей под обезличенным и от того еще более символичным обозначением «Российская Федерация». О судьбе тех, кто желает усилить общественный контроль за проблемой коррупции, россияне знают на примере отбывающего срок в колонии Алексея Навального.

Борьба российского государства с коррупцией похожа на борьбу нанайских мальчиков — телодвижений много, но результат зависит исключительно от прихоти того, кто этих мальчиков изображает…»

Кроме того, становится совершенно очевидно, что борьба с коррупцией в России имеет «тонкости» уголовных дел, продолжают аналитики:

«Коррупционные кейсы в системе возникают при появлении вопросов личного характера к объекту последующего расследования. Коррупционеры не заметны для системы пока пользуются поддержкой вышестоящего звена в вертикали власти. Общие правила «оставаться в тени» (под грифом секретности Росреестра) давно налажены политадминистраторами. Коррупционная повестка «сдерживает» элиты от возможного усиления какой—либо из политических групп. Впервые силу коррупционных зачисток наблюдатели усмотрели при чрезмерном желании Дмитрия Медведева вернуться в президентское кресло. Задержание бывшего министра экономического развития РФ Улюкаева главы «открытого правительства» Абызова, приближенную к Медведеву финансовую группу братьев Магомедовых можно отнести к одной череде событий. Экс—премьеру создали ситуацию «за гранью понимания» (цитата бывшего премьера). Задержания оказались примером для всей политической России мощи «антикоррупционной системы» (при политической воли главного актора).

Постоянное напоминание Президентом Путиным о расширении антикоррупционной повестки — плохой сигнал для элит. Судя по всему, на рубеже транзита власти некоторые «активные» политические группы столкнуться с непреодолимой силой антикоррупционных зачисток…»

Сетевой аналитик Анатолий Несмиян вообще считает, что никакой коррупции в России нет, а то, что есть – следует называть по-другому – рентой:

«Государство гангстеров и борьба с коррупцией — это даже не пчелы против меда. Это абсурд на понятийном уровне. Пока те, кто обворовывает народ и страну, будут сами себя ловить, до тех пор это не имеет ни малейшего практического значения. Собственно, поэтому и энтузиазм вокруг этого события тоже носит дежурный характер, а сам план забудут уже завтра. До того, как придет время подписывать новый.

Тонкость в том, что, вообще-то говоря, в России нет коррупции. Коррупция — признак развитого государства. Для нашей страны должность — это рентное угодье, площадка для кормления. Отличие этих двух явлений носит принципиальный характер. Коррупция — рыночные отношения. Должностное лицо торгует своими полномочиями, покупатель их покупает. Или не покупает, если цена полномочий избыточно высока. В общем, коррупция — дело добровольное. Рента — обязательный платеж. Его обязательность обусловлена сквозной системой сбора дани. Постовой не может не брать взятку потому, что должен занести плановую сумму непосредственному руководителю. Тот не может не спускать план по взяткам подчиненным, так как сам обязан занести жестко оговоренную сумму своему начальству. И так все эти рентные ручейки собираются в полноводные реки и превращаются в виллы, майбахи, дома в Лондоне и Флориде. В золотые унитазы начальника ГАИ региона в конце концов. И ликвидировать такую сквозную систему в рамках этой же системы невозможно по определению.

Рентная система создана не при Путине, это классическая феодальная система сбора дани. Но в сегодняшней России она кодифицирована и институционализирована на понятийном уровне. Рентные угодья — поле борьбы, а значит, бороться за них могут только организованные преступные сообщества, одиночек съедят. Поэтому страна фактически поделена на территории сбора дани нескольких крупных группировок, которые сами не занимаются сбором дани, но обеспечивают прикрытие для вассальных им сборщиков. Система устойчивая, так как на периферийных участках сбора дани всегда идет борьба, жертвы которой и становятся участниками информационных сообщений о борьбе с коррупцией. Выполняется условие открытости системы, из нее периодически удаляется накопленная энтропия.

Теоретически такая система может существовать неограниченное время, так как она гомеостазна. Но проблема в том, что она в своем сугубо гангстерском исполнении (а другого нынешние кремлевские просто не знают) производит ресурс гораздо меньшими темпами, чем изымает его. А значит — рентные угодья истощаются, и чем дальше — тем быстрее. Проблему можно решить, исключив из системы часть получателей ренты, создав новый баланс. Но это означает запуск внутри-«элитной» не просто борьбы, а войны на истребление. Чего по понятным причинам гангстерские кланы стараются избежать: в такой войне приобретешь немногое, но потерять можешь всё. В итоге свободный ресурс системы уже закончился, но даже это не привело к переформатированию элитного пространства, и теперь сбор дани осуществляется с тех участков системы, которые отвечают за ее устойчивость. Что способствует ее ускоренному разрушению…»