«Дай напоследок щец похлебать…» Сергей Ковалев - глазами Андрея Сахарова

Борис Альтшулер, физик, правозащитник

9 августа от нас ушел Сергей Адамович Ковалев. Вот такая беда. И, конечно, наше с Ларисой Миллер соболезнование Люсе Бойцовой, Ване Ковалеву, всем близким!

Разрешите я сейчас предоставлю слово Андрею Дмитриевичу Сахарову, из его «Воспоминаний»:

«27 декабря 1974 года был арестован Сергей Ковалев, наш друг, замечательный человек, сыгравший очень большую роль в защите прав человека в СССР.

Я встретился с Ковалевым в 1970 году. Люся знала его несколько раньше. В это время он уже был сложившимся ученым-биологом, выполнившим много интересных работ по нервным сетям и смежным биологическим проблемам, стоящим на стыке биологии и кибернетики. Еще больше у него было научных планов. Общее число его опубликованных работ более 60. Но уже тогда по его научной карьере был нанесен удар. Ему пришлось уйти из университета и биолого-математической группы в связи с подписанием письма в защиту Есенина-Вольпина.

В 1969 году Ковалев – в числе членов Инициативной группы. Вместе с другими он стоит у истоков правозащитного движения в его современной форме, участвует в выработке его принципов: принципиального отрицания насилия, использования гласности как единственного оружия, законности, стремления к абсолютной точности, полноте, достоверности информации. Мы встречались с Сережей не каждый день, лишь несколько раз были у него дома. С кем-либо другим при этом могли бы возникнуть поверхностные отношения или никакие. Но тут все было иначе. Мы узнали в его лице верного друга – и в общественных, и в личных делах, включая медицинские: тут у него было много дружеских связей. Узнали в нем человека, близкого по духу, по убеждениям…

В конце декабря (1974 года) Сергей был вызван на очередной допрос, проходивший в острых, угрожающих тонах. После допроса следователь не вернул ему паспорт, сказав, что Ковалев должен зайти за ним через два дня, утром 27 декабря. Это, по-видимому, означало арест (так и получилось).

Вечер 26 декабря Сережа провел у нас, на улице Чкалова. До него пришли Саша Лавут, Таня Великанова, Рема (Ефрем Янкелевич - БА). Сережа подошел, когда все уже кончили пить чай, голодный. Он попросил Люсю:

– Дай напоследок щец похлебать.

(Случайно вырвавшееся слово “напоследок” оказалось очень многозначительным.)

Люся дала ему щей, еще чего-то, что он любит.

Сидели на кухне: Сережа – на своем обычном месте, спиной к балконной двери, остальные – кто на диванчике, кто на стульях вокруг стола. Говорили о разном, иногда полушутливо, иногда вдруг всплывали жизненно важные, принципиальные, даже философские темы. Все чувствовали, что, возможно, этот разговор – последний перед очень долгой разлукой…»

Сергей Ковалев (в книге «Андрей Сахаров, Елена Боннэр и друзья», стр. 320):

«Помню последние её щи, накануне моего ареста. Была ещё Таня Великанова и, кажется, Таня Ходорович. Все мы знали, что наутро меня посадят. Андрей Дмитриевич писал что-то свое, я – свое. Потом получилось и что-то общее, редчайший случай, когда мы с ним подписывались только вдвоём. Но тогда решили, что сущность момента делает это предпочтительным. Потом ели щи, выпили, собрались в коридоре у дверей. Они меня всячески напутствовали. Руфь Григорьевна предложила меховую куртку. Я отказался – отберут. Да она и сама это знала. Было много тёплых слов. Андрей Дмитриевич был сдержан, Руфь Григорьевна менее сдержана, а Люся говорила совсем горячо. Этого было так много, что в какой-то момент я сказал: “Хватит. А то мне стыдно будет смотреть вам в глаза, если меня не посадят”. Обошлось, посадили.»

Да, в чувстве юмора Сергею Адамовичу отказать нельзя.

У Сахарова многое можно цитировать про Сергея Ковалева, в том числе про великие дни декабря 1975 года, когда суд над Ковалевым в Вильнюсе совпал по времени с получением Еленой Боннэр в Осло Нобелевской премии мира Сахарова.

Из наших личных встреч помню я по какому-то делу вечером зашел к ним с Люсей Бойцовой. Это уже в новые времена, в 2007 году. И случилось так, что именно в этот вечер по ТВ впервые показали фильм Анджея Вайды «Катынь». И мы вместе его смотрели - со всеми этими кадрами НКВДешников, конвейерно стреляющих в затылок, и проч. Помню, как был поражен Сергей самим фактом, что у нас по центральному российскому ТВ в прайм тайм показали такой фильм. Было это 14 лет тому назад. Что говорить, сегодня мы живем в другой стране.

Как это часто случалось в многовековой истории России – в Кремле лопается какой-то маленький сосудик и наступает совсем другая историческая эпоха. Вот такая непреходящая нестабильность, непредсказуемость. Но есть вещи, которые остаются неизменными во все времена – это стремление к справедливости, сострадание, стремление помочь ближнему, нетерпимость к жестокости и бесчеловечности. – То, что Сергей Адамович Ковалев называл «нравственной несовместимостью».

И в заключение – фотография: Сергей Ковалев, Андрей Сахаров, Елена Боннэр и Лариса Богораз – над созданием списка подлежащих освобождению политзаключенных для передачи его М.С. Горбачеву. 14 января 1987 года, квартира Сахаровых на ул. Чкалова (ныне Земляной Вал).