О том, что подвиг в нашей стране очень часто «засчитываются» в случае, если герой погиб, совершая его, известно давно. Самые многочисленные и показательные примеры этому – Вторая мировая война, когда советские солдаты и офицеры с риском для жизни, ценой невероятных усилий, выходили из окружения, и тут же попадали в лапы бездельников-чекистов. В лучшем случае, герои отделывались штрафными батальонами, в худшем – расстрелом.
Ярчайшим примером того, как «благодарные» российские власти с удовольствием назначают героями и мучениками граждан, погибших невероятных обстоятельствах, служит история атомной подводной лодки «Курск», очередную годовщину трагедии которой страна отметила 12 августа. Тут причин не назначить героями власти не увидели никаких. Просто потому, что, во-первых, «герои» уже безвредны, а во-вторых, героизируя их власть тем самым снимает с себя вину за их гибель. Нельзя не напомнить о том, что пока моряки были еще живы и подавали сигналы бедствия, другие государства предлагали российскому командованию свою помощь. Бесполезно. Зато, когда они погибли, их почти сразу назначили не только героями, но и святыми!!!
Об этом пишет в своем блоге дьякон Андрей Кураев, прочитав сообщение пресс – службы Северного флота о том, как «к мемориалу в Видяево также были внесены четыре иконы с ликами погибших подводников АПРК «Курск».»
«Приплыли! – восклицает Кураев. - Изображены воины в нательных белых рубахах. Не в тельняшках. Белые рубахи в иконографии - это одежда мучеников за Христа.
А почему не во святых погибшие в недавней катастрофе вертолета на Камчатке?
Вины моряков в той катастрофе нет. Но и подвига я не вижу. Большинство при взрыве погибло мгновенно.
Капитан Колесников писал письмо. Это не подвиг, это нормально.
«Мы горим. Я вас люблю», - писали люди, сгоравшие в кемеровской «Зимней вишне». Почему нет их иконы? На них не было мундира?
Гибель экипажа подлодки, у которой заклинило аварийный люк, это все равно, что пассажиры и стюардессы в авиакатастрофе. Они ничего не могли сделать для выживания, и они не виноваты в том, что произошло.
«Почтить память» - можно. Чтить как святых - нет.
Молиться о них - нужно. Молиться им?..
Почему любое доброе дело надо доводить до абсурда?
И ведь никто из этих горе-иконизаторов не напишет икону действительного подвига людей на «Оставляющей вдов» К-19...
***
В соответствии с указом президента РФ от 26 августа 2000 года № 1578 командиру корабля присвоено звание Героя Российской Федерации.
За что? К тому времени ничего о том, что происходило на лодке после взрыва не было известно. Налицо девальвация «святости» и военной, и церковной.
И это лишь часть той канонизационной моды, что поднялась в 90-е годы прежде всего в связи с прославлением царской семьи. Традиционно мученик (и герой) это тот, у кого был выбор. Крест или жизнь. (…)
Как можно считать мучениками тех, кому даже не предлагали выбор между верой во Христа и жизнью на свободе? Для принятия крещения нужна не только вода, но и вера во Христе и желание принять крещение Христово.
Иначе всех утопленников можно было бы считать святыми…»
P.S.
А вот признать героями действительно тех, кто этого заслужил, российские власти не решались, как выясняется, никогда на протяжении всей истории государства. Яркий пример тому поразительная история, которую рассказала в своем блоге публицист Марина Шаповалова:
«Калужский стрелец Иван Семёнов Мошкин в 1634 году был пленён в стычке с крымцами и продан в Турцию рабом на галеры. Через 7 лет случилось известное Азовское Сидение – оборона казаками прежде отбитой у турок крепости Азов – куда султан оправил в помощь войскам крымским, османским, черкесским и валахским сотню больших и малых судов. Галера с 250-ю гребцами, среди которых был Иван, подошла к Азову с грузом пороха. Что подсказало Ивану идею вызволения.
Подговорив согалерников при разгрузках воровать порох небольшими порциями, Иван придумал прятать его в трюме среди мешков с сухарями, чтобы в удобный для бегства на берег момент поджечь. Пороха удалось скопить целый пуд. Но за время подготовки побега осада Азова была снята, каторга Ивана ушла в Средиземное море, удобный случай представился лишь через год у берегов Греции.
Хорошо подготовленным взрывом удалось сразу убить большую часть спящей турецкой команды. Остальных бунтовщики добили или, схватив, заковали в кандалы. Обгоревший и раненый Мошкин отобранной саблей собственноручно зарубил капитана. Завладев галерой, бунтовщики направились на Сицилию, по пути захватив ещё одну небольшую османскую фелюгу.
На испанцев, тогда владевших Сицилией, отвага бунтовщиков произвела впечатление: всех бывших гребцов администрация Мессины пригласила на службу испанской короне за хорошее жалование. Но большинство освободившихся рабов – около двухсот человек – были выходцами из славянских земель и православными. От предложения служить католическому монарху они отказались. Раненым оказали уважение и медицинскую помощь (Мошкина лечили два месяца). И отпустили с миром на все четыре стороны. Отобрав корабли, имущество и все трофеи, включая 17 пушек, мушкеты, 60 мешков пшеницы и даже 200 тонн серебра.
Высадившись на другой берег Мессинского пролива, отряд из двухсот совершенно свободных людей под руководством бывшего стрельца прошёл половину Аппенинского полуострова до Рима пешком. Нагими, босыми и голодными. В Ватикане им повезло больше: Папа Римский лично встретил пострадавших за веру Христову, распорядился долечить и откормить. Рассказ об их приключениях записали и спустя несколько месяцев отпечатали в типографии Григнани.
Из Рима герои двинулись в Венецию, оттуда – в Вену, к императору Священной Римской империи Фердинанду. Он тоже проявил благосклонность к храбрецам, предложив им остаться на его службе (Тридцатилетняя война ещё не закончилась). Уговоры его были настойчивыми, посулы щедрыми (Мошкину даже предлагал поместье). Но никаких препятствий чинить отказникам он не стал, напротив, дал документы, позволявшие без проблем пересечь Австрию и Венгрию до земель Речи Посполитой.
В 1643 году наши странники, уже поредевшим числом, добрались до Варшавы. Владислав Ваза, король польский и князь литовский, принял бывших пленников с необычайным радушием. (На тот момент у него с Московией наладился мир, но подозревать Владислава в большой любви к русским причин не было, и однако.) Он своё выгодное предложение остаться на службе тоже сделал, но не стал усердно склонять, получив отказ, а просто помог продолжить путь. Дал подводы, чтобы дальше не шли пешком, одарил деньгами – каждому по 2 рубля, а Ивану Мошкину – 10. На польских подводах добрались до Вязьмы, где воевода Иван Фёдорович Львов пересадил вернувшихся на подводы за счёт казны до Москвы.
В Москве их доставили в Разрядный приказ для допроса и написания челобитной царю. В которой возвращенцы подробно описали своё восстание на галере и всё пережитое после. Получив челобитную, царь Алексей Михайлович пожаловал Ивану Мошкину 2 алтына, остальным всем детям боярским по 8 денег, казакам по 7, пашенным крестьянам по 6. Один рубль тогда равнялся 200 деньгам или 33 алтынам с двумя деньгами.
И отослали всех к патриарху для исправления под епитимью за то, что «у папы приимали сокрамент».
***
Восточнее Карпат столетия мало что меняют…»
Вот если бы все эти русские люди, рисковавшие жизнью по имя торжества православия, погибли бы на Сицилии, или в Италии, или в Литве, тогда бы они точно бы были канонизированы как мученики за веру. Но на свою беду, они остались живы, а потому унижены именно теми, ради кого они так старались, отвергая соблазнительные предложения «врагов России». Как правильно было сказано: «любить в России умеют только мертвых…»