Алина Витухновская, писатель
Советские рокеры всегда играли в бунтарей. Но никогда ими не были. Краткий период расцвета отечественного рока, пришедшийся на период перестройки и являвшийся грубой калькой с западных оригиналов, состоялся, в том числе и в большой степени за счет поддержки из-за рубежа и самих кураторов-комсомольцев, державших нос по ветру перемен.
Кинчев, все эти 20 путинских лет, верой и правдой служивший честным консерватором, «взбунтовался» лишь тогда, когда коронавирус и чиновничество залезли к нему в карман. Константин Кинчев записал видеообращение к поклонникам, в котором он обвиняет власть, проводящую ковидную политику двойных стандартов, а именно — мероприятия типа «Алые паруса», при этом запрещая ему концертную деятельность.
Из хорошо написанной речи музыканта понятно, что все эти годы он прекрасно понимал, что происходит в стране.
Кинчев — онтологически ненастоящий, вымученный, абсолютно придуманный. Сергей Жариков пишет о таких: «Придумали Цоя. Придумали Летова. Ну, а Курехина вообще придумали от начала до конца. Интересна сама аудитория — кому все это нужно. Остается один «товарищ-майор», чо. Как грицца, методом исключения.»
Иронизируют: «Кинчев проснулся!» Ну главное, чтоб он Цоя не разбудил. Знаете, почему (в том числе) все протесты были слиты? Потому, что их часто пытались проводить под профаническое музыкальное сопровождение, все это пошлое перестроечное «Мы ждем перемен!».
Тянете русскую историю как полудохлую лошадь вперед в беспощадное будущее. Но в будущем Цоя нет. Впрочем, его не было и в прошлом. Он был именно придуманный, сделанный. Но придуманный органично для того момента. Не навсегда, не впрок.
Сейчас льют слезы по Петру Мамонову, как по отечественному Игги Попу. Я тоже любила его в детстве. Но сейчас, переслушав старые записи, испытала недоумение. Вообще с русским роком история та же, что и с отечественным кино. Смотришь, слушаешь и все больше неловкости ощущаешь. Есть, конечно, исключения. В кино есть Звягинцев. В роке были Башлачев, Олди (Сергей Белоусов, «Комитет Охраны Тепла»), есть Федор Чистяков («Ноль»). Но все это исключения, лишь подтверждающие правило.
Интересно отметить тот факт, что Петр Мамонов толкал в ширнармассы фактически т.н. «АУЕ-дискурс», называя гомосексуальность грехом. «Я старый московский центровой пацан. И скажу, что нет никаких геев. есть п...ст. Мы так их называли. Это не человеконенавистничество, при чем тут человек?»
Отечественные юродивые, подобно наркозависимым, столь напуганы своей порочной страстью, что подсознательно ищут убежище, «крышу» под сенью этатистского идеологического базиса.
Пещерное православие Петра Мамонова — есть та связующая нить между ним и действующей властью, тайно или явно опекающей своих подопечных. Благо, такая опека не затратна. Низкобюджетные блаженные — это идеальные агенты-проводники массового бессознательного, агрегаторы народного безумия.
Несмотря на аутентичную полугениальность музыканта, его мировоззренческая позиция — скорее — отягчающее его талант обстоятельство, нежели то, что мы могли бы ему простить, учитывая, что подобные люди поддерживают диктатуру, при которой мы все вынуждены жить.
Периодически вспоминают заезженное — «Ленин-гриб». Смешно? По-моему, нисколько. Да подташнивает уже от этого «Ленин-гриб», от камышовых котов, от неумного полугения Курехина, любителя «консервативной революции» с вокзального развала, всего этого подножного корма партийных свиноконсерваторов с бородами и без, всех этих дворников и сторожей, которым пора вернуться к их подлинному кастовому предназначению — подметанию улиц. Есть современные 90-е, а есть 90-е, ставшие пронафталиненными 70-ми. «Ленин-гриб» — оттуда.
Как в музыке в России преобладала псевдорадикальность, прекрасно курируемая и продаваемая теми же комсомольцами, о чем часто и подробно пишет Сергей Жариков, так и в политике наблюдается примерно та же история.
Я постоянно слышу самоуверенные и высокопарные заявления о том, что эта власть непроходимо тупа и бездарна. Но не есть ли это самооправдание? Либералы 90-х не удержали власть и свободу, доставшуюся им так легко. А нынешние, особенно системные либералы, не смогли выстроить эффективной политической стратегии борьбы, достаточно устойчивой, чтобы противостоять различным вызовам.
По-азиатски хитрая и коварная власть научилась управлять системой сдержек и противовесов, не только во вверенной ей вотчине, но и сумела выстроить взаимовыгодные отношения с Западом. Никто из либералов не смог наладить эффективную связь с Западом, чтобы иметь существенно большее влияние.
Наблюдая за происходящим в течение многих лет, я делаю собственные выводы, которые все меньше коррелируют с мнением общественно одобренных гуру, так называемых лидеров мнений, выдуманных ровно так же, как часть фигур русского рока, о которых я писала не так давно. Все эти игры комсомольцев против партийцев играми и остаются. Не имея никакого отношения к реальной политике.
Порой создается ощущение, что в России сработает один лишь политический метод — радикальный, жесткий и «большевистский». Хотя я никак не идентифицирую себя с этой группой идеологически и считаю ее преступной. Однако, как политику мне интересно лишь то, что работает.