Инвалидность как помеха: почему буксует российское инклюзивное образование

Ирина Мишина

ЧП в дошкольном отделении образовательного комплекса Москвы № 338 обсуждают до сих пор. Напомним: мальчик с диагнозом "аутизм", воспитанник детского сада, относящегося к этому образовательному комплексу, сбежал из него. Как сообщила нам его мама, ребенок дошёл до пруда у Ивановского кладбища, расположенного в километре. Там его из воды спас случайный прохожий. В школе начато служебное расследование, о его результатах не сообщается.

Другие родители присоединились к жалобам мамы спасенного мальчика-аутиста: «Мой сын Никита, ребенок-инвалид, посещает детский сад ..., у него до нового года было тьюторское сопровождение, после нового года тьюторов не стало. Руководство детсада только обещает предоставить тьюторов, результатов никаких нет», - сообщает Наталья Игнатьевна Сотова. Ответ администрации ГБОУ СОШ 338 родителям был лаконичен: «Ассистент, работающий в дошкольной группе 3/5, в связи с производственной необходимостью был переведен на другую должность».

Не успели утихнуть страсти из-за этих происшествий, как в школе начался новый скандал. Как сообщили нам родители, в одном из корпусов школы решили сделать вторую смену обучения. Однако выяснилось, что в этом корпусе обучается ребенок инвалид-колясочник. Для детей с ОВЗ по Санпинам это недопустимо. В результате ребенка – инвалида перенаправили в другой корпус школы, куда надо будет добираться на транспорте. Также в этом корпусе нет лифта. Как сообщают активисты из числа родительской общественности, «таких детей-инвалидов в нашем жилом комплексе много».

Инклюзивное образование начало внедряться в России относительно недавно. Инклюзия - это когда все дети, независимо от их физических, психических и интеллектуальных способностей, учатся в одном классе вместе со своими сверстниками. Главная цель — предоставление равных возможностей всем детям при получении школьного образования. До этого в школах были коррекционные классы со специально обученными и подготовленными педагогами. Сейчас такие классы упразднены, и все «особенные» дети распределены по обычным классам.

Обеспечить всем равные возможности – цель благородная. Человек не должен быть ущемлен в правах за то, что у него проблемы со здоровьем. Но возникает вопрос: эффективно ли сейчас организовано инклюзивное образование применительно к нынешним российским реалиям?

Напомним о принципах инклюзивного образования: все «особенные» дети имеют право учиться в обычной школе в общем классе со сверстниками; все дети ("особенные" и "обычные") учатся на уроках одновременно; в помощь учителю должен быть приставлен тьютор (tutor, в переводе с английского означает «наставник»); также в школе должен быть штат соответствующих специалистов, способных оказать помощь детям. Это логопеды, психологи, дефектологи. На бумаге все вроде бы хорошо. Но вот на деле…

В соцсетях приведено мнение учительницы, которая отдала школе 50 лет, из них 11 она преподавала в коррекционных классах. Как оказалось, к инклюзии у нее резко негативное отношение:

«Перво-наперво всё упирается в «особенных» детей. Как правило, нет никаких трудностей в обучении тех, кто имеет проблемы с физическим здоровьем, однако подавляющее большинство «особенных» - это те, у кого имеются проблемы с психикой или интеллектом. И нахождение таких учеников в обычном классе - крайне рискованное дело. Во-первых, их поведение часто сильно отличается от поведения сверстников, и это может привести как к травле «особенных» детей, так и к террору в отношении «обычных». Как итог, «особенные» всё равно обосабливаются от остального детского коллектива, они не становятся его частью. «Особенные» ученики дают плохой пример поведения на уроке и переменах для обычных детей. Мальчик Коля во время урока кричит, прыгает, «пускает пузыри», но при этом он «такой же, как все». Так почему ему можно, а мне нельзя? Поведение «особенных» зачастую мешает вести урок учителю, которому нужно следить за всем классом. «Особенным» детям тяжело поспевать за школьной программой, в результате учителю нужно готовить что-то отдельное и для них».

Конечно, могут вмешаться сторонники инклюзии и сказать, что в помощь педагогу должен быть приставлен тьютор и психолог. И тут мы подошли к главной проблеме. «Возьмём для примера одну из двух моих школ: единственная в райцентре, около 250 учеников (30 лет назад было за 800). Острая нехватка учителей. В школе обучается примерно два десятка учеников, имеющих проблемы с психикой, размазанных тонким слоем по всем классам школы. Вопрос: где на всех этих детей найти тьюторов и психологов, если банально не хватает простых учителей? Что до детей с проблемами физического плана, то для них тоже нет специалистов. И не только логопедов и дефектологов, в сельской местности уже банально нет обычных врачей. В результате, учителю в одиночку надо успеть и за обычными детьми последить, и «особенному» что-то задать. Разумеется, учитель не успевает делать качественно ни первое, ни второе. От этого страдают уже все ученики в классе», - пишет в своем блоге пользователь Начиная всё сначала.

В соцсетях на днях развернулась полемика. Родители и учителя описывают конкретные ситуации и приводят реальные факты, связанные с инклюзивным образованием .

Ирина Ульянова: «Ох, это моя боль. Работаю в математическом лицее, в начальных классах. Дети сильные, мотивированные, математикой готовы заниматься 24 часа в сутки. Классы большие - 30-32 ребенка. Уже предупредили, что ко мне рвется мама с ребенком с ДЦП и сложным умственным недоразвитием. На все наши робкие аргументы о том, что остальные дети недополучат знания, за которыми едут со всего города, о том, что у нас нет условий кормить такого ребенка, возить его в туалет и развлекать на физкультуре, аргумент один: "Имею право, иначе пишу жалобу". Никакие уговоры о том, что ребенку нужен дефектолог и логопед, не имеют воздействия».

Мария Никишова : «Я сейчас вызову море негодования и порицания, но я против подобной практики. Поясню на собственном примере: моя дочь в 8 классе, училась вполне неплохо, пока в этом году к ним в класс не пришел мальчик с УО ( умственная отсталость, заболевание – прим.ред.). В итоге сорванные уроки, бедные педагоги вынуждены вместо обучения детей успокаивать этого "особенного". Он может снять штаны на уроке, начался период полового созревания, пристает к девочкам, щипает их, может ворваться в туалет. Успеваемость по точным наукам снизилась очень ощутимо. Соответственно нужны репетиторы. Вопрос: почему я должна оплачивать это? Почему права моей дочери и остальных нормальных детей ущемлены? Они приходят учиться, а не наблюдать весь этот зоопарк. Мне очень жалко педагогов, которых поставили в эти условия.

Ник Ман : «В результате целый класс не получает качественных знаний… Плюс почти всем ученикам наносятся моральныя, а порой и физические травмы. И оказывается, что игра в подобную толерантность наносит непоправимый вред обществу».

Выходит, у детей-инвалидов подчас больше привилегий и защитников, чем у всех остальных детей. Взять хотя бы предоставленную им государством возможность поступать в ВУЗ без вступительных экзаменов. Не спорим, среди инвалидов могут быть одаренные люди. Но после получения этого самого высшего образования все ли они будут работать на благо общества с той же отдачей, что и здоровые люди? Едва ли. А вот то, что инвалиды занимают определенную часть бюджетных мест в любом ВУЗе – факт.

Некоторое время назад в адрес нашей редакции поступило обращение от РОО помощи детям с РАС «Контакт» с просьбой «разместить обращение НКО Москвы в Правительство Москвы». В обращении приводились аргументы в пользу увеличения финансирования образовательных программ для детей-инвалидов. Мы попытались связаться с автором обращения, исполнительным директором региональной общественной организации помощи детям с РАС «Контакт» Еленой Багарадниковой. Позвонили, представились. Елена Вячеславовна сообщила, что ответа на обращение в правительство Москвы о повышении коэффициентов финансирования детей с особенностями развития получено не было. Когда я попыталась изложить аргументы детей и родителей, которые против обучения в одном классе в ребятами с «особенностями развития», неожиданно на меня обрушилась буря негодования. Слушать какие-либо аргументы г-жа Багарадникова наотрез отказалась. «Девушка, я даже обсуждать это не хочу!»- заявила журналисту с более, чем 40-а летним стажем исполнительный директор общественной организации. А директор по развитию фонда "Дом с маяком" Лидия Мониава и вовсе с редакцией разговаривать отказалась, жестко отрезав: «Обращайтесь в нашу пресс-службу, лично я не комментирую!». Ответ, вполне достойный чиновника федерального уровня. Правда, «НИ» даже министры и губернаторы лично отвечают, в отличие от уважаемых наших общественников и благотворителей, которые, судя по всему, превратились в некое закрытое сообщество, не способное к конструктивному диалогу.

А ведь проблема инклюзивного образования – многогранная, она требует гибкости, учета всех точек зрения. Способны ли на это наши общественники? Судя по информации на сайте РОО, помощи детям с РАС «Контакт», Елена Багарадникова - мама ребенка с аутизмом. Почти все остальные члены Совета «Контакта», которые отстаивает права детей-инвалидов, - родители детей с аутизмом, с «особыми потребностями», с синдромом Аспергера... Мужество и решительность таких родителей в отстаивании интересов своих детей трудно переоценить. Но способны ли они понять и воспринять все аргументы противоположной стороны? Складывается ощущение, что едва ли. А ведь нельзя исключать, что совмещение «детей с особенностями» со здоровыми ребятами потенциально способно спровоцировать трагедию, схожую с той, что недавно произошла в школе Казани..

И тут неизбежно возникает вопрос о надомном обучении детей-инвалидов и детей с особенностями развития. Хотя бюджетное финансирование обучения ребенка-инвалида на порядок выше бюджетных средств на обучение всех остальных детей, эти деньги в реальности не всегда приносят пользу. И не всегда ощущаются. Не так давно в социальной сети Фэйсбук тысячи просмотров набрал душераздирпющий пост об истории Ирины С. и ее сына Димы из Нижнего Новгорода.

Ребенок-инвалид, находившийся на домашнем обучении, вынужден был сменить вместе с матерью место жительства, так как семья распалась, из семьи ушел отец. Дима занимался по индивидуальной программе. В новой 49-й школе Дима также оказался на домашнем обучении, вот только никакой индивидуальной адаптированной программы для него разработано не было. Сначала в школе выдали стандартные учебники, а когда стало понятно, что ребёнок не справляется, решили, что на нет и суда нет. Учительница с удовольствием пила с мамой чай, вела светские беседы, не задавала домашнее задание и не выставляла мальчику оценки. В результате ребенок не был аттестован и остался на второй год. Его мама, Ирина С., неоднократно обращалась к директору школы, просила, требовала создать для ребенка нормальные условия для учебы, ссылалась на законы РФ. В результате раздосадованная директор школы нашла самый простой способ решения проблемы - "натравила" на семью органы опеки. Вскоре глава администрации Советского района Нижнего Новгорода подписал документ, на основании которого ребенка забрали из семьи и поместили в центр реабилитации "Ласточка". Домашнего ребенка-инвалида, несмотря на его плач и крики, грубо оторвали от матери и увезли. В интернате мальчик прошел все круги ада, в том числе пережил попытку изнасилования старшими ребятами. Диму вернули матери только после вмешательства омбудсмена Анны Кузнецовой. Но мальчика снова вернули в ту же 49-ю школу, которая инициировала его отъем у матери. И снова отказали в разработке индивидуальной программы…

Почему все это происходит? «НИ» обратились за комментариями к директорам ведущих московских школ с просьбой рассказать о личном опыте решения проблем инклюзивного образования.

«Не буду давать оценки, приведу только факты. Сегодня в Москве не осталось ни одной школы, в которой не было бы системы доступной среды. Обучение детей - инвалидов происходит с увеличенным бюджетным подушевым финансированием. Повышающий коэффициент в районе 2, 5 -3. Дети-инвалиды с сохранным интеллектом учатся вместе со всеми. Те, кто не может – переходят на надомное обучение. В этом случае к ребенку на дом приходят учителя, с ним занимаются. В Москве по крайней мере с этим нет никаких сложностей. Мы в школе подходим в каждом случае индивидуально. Для одних детей-инвалидов жизнь в обычном классе невозможна, и мы обеспечиваем надомное обучение. Если ребенок не справляется с программой, его помещают в специализированное учреждение. В общем и целом, это не механическая система, подход в каждом случае строго индивидуальный», - рассказал «НИ» директор образовательного комплекса «Школа №548 «Царицыно» Ефим Рачевский.

«Я курирую в Москве проект обучения больных детей. Мы занимаемся организацией образовательного процесса в больницах, в частности, в Центре Димы Рогачева, где находятся очень больные дети, подчас безнадежные. Сейчас мэрия Москвы выделила на этот проект дополнительное финансирование, так как нужны новые средства и новое оборудование. Процесс идет сейчас полным ходом», - сообщил нам директор образовательного комплекса «Школа №109» Евгений Ямбург.

У известных педагогов-энтузиастов, для которых школа – дело всей жизни, процесс обучения и здоровых, и больных детей отлажен одинаково хорошо. И, видимо, правильно, что именно таким людям сейчас поручают курировать инклюзивное образование. Хочется надеяться, что и в регионах найдутся педагоги такого же уровня заинтересованности, которые в конце концов найдут здравое решение в вопросе инклюзивного образования. Надежда снова на энтузиастов.

П.С. После публикации материала в редакцию обратилась директор московской школы №338 Мария Андрианова. Она рассказала о мерах, принятых в связи с инцидентами, произошедшими в этом учебном заведении с детьми-инвалидами.

«После инцидента, который произошел в мае с одним из наших воспитанников, школа провела служебное расследование. По его результатам воспитатель-администратор, воспитатель и ассистент по оказанию технической помощи ребенку были отстранены от занимаемых должностей. Охранному предприятию направлена официальная претензия за ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей. Также мы организовали постоянное присутствие дежурного на главном входе в здание и установили систему разблокировки дверей главных входов дошкольных образовательных площадок только с поста охраны и в случае срабатывания системы автоматической пожарной сигнализации. Заявление о том, что у одного из воспитанников после нового года отсутствует сопровождение, абсолютно неверно. После того, как технический ассистент мальчика перешел на другую должность, администрация школы предоставляла ребенку временную замену. С начала апреля в штат сотрудников образовательной организации был принят новый технический ассистент, который с этого времени постоянно работает с мальчиком. Относительно девочки, которая якобы была переведена для обучения в соседний корпус школы, также хотели бы отметить, что в материале приведена не вся информация. В связи с изменением графика обучения в школе мы предложили родителям ребёнка различные варианты обучения по индивидуальному учебному плану, который будет удобен ребенку. Он также включает в себя посещение уроков вместе с одноклассниками в удобные для ученика дни. Администрация школы готова совместно выработать данный план с учетом особенностей и образовательных потребностей ребенка».