Самая секретная тайна: почему никто не опроверг версию убийства Владимира Высоцкого

Сергей Крон

Июль 1980 года. В квартире Высоцкого на Малой Грузинской почти каждый день собирались его друзья. Рядом с Володей всегда находился врач-реаниматолог Анатолий Федотов - близкие, зная о его пагубной зависимости от наркотиков и алкоголя, боялись оставлять его одного. К тому же Федотов ровно за год до этого спас Высоцкого от клинической смерти в Бухаре…

Ходили слухи, что Высоцкий по настоянию своего близкого друга Вадима Туманова собирается улететь в глухую тайгу, чтобы там восстановить силы или даже «завязать». Но он остался в Москве и даже выходил на сцену. 18 июля, за семь дней до смерти, Высоцкий играл «Гамлета» - последний спектакль в своей жизни. В перерывах Федотов несколько раз делал актеру какие-то уколы.

В последние дни своей жизни Высоцкий, несмотря на плохое самочувствие, продолжал выступать с концертами, в том числе с домашними. Накануне трагедии его пригласили спеть на чьей-то госдаче. Ходили даже разговоры, что это были Галина Брежнева и её муж Юрий Чурбанов. Там произошло что-то, что Высоцкому не понравилось. Он был в ярости, рассказал о скандале близким друзьям. Собирался даже песню об этом написать. И буквально сразу его вызвали на Лубянку. После чего Владимир Семёнович сделал вывод: в его ближайшем окружении – стукач. Вот тогда-то он, по свидетельству друзей, сорвался по-крупному, страшно запил…

Леонид Филатов так отозвался на смерть Высоцкого:

«Близким ему людям часто задают вопрос: почему не спасли Володю? Мол, если бы они были рядом... Да ничего бы они не сделали! Как его спасёшь? Алла Демидова верно сказала: «Это всё равно что останавливать руками взлетающий самолёт». Энергетика у него несокрушимая, непреодолимая. Абсолютное упрямство, вера в собственные силы, в свой путь. Тут не уговоришь, не остановишь».

Последние три дня Высоцкого закрутило смертельное пике. Он ходил по квартире, стонал, орал…

А тут в Москве прошло торжественное открытии летних Олимпийских игр, в городе были введены особые меры безопасности. В такой обстановке достать наркотики невозможно, а без них состояние Высоцкого стремительно ухудшалось.

24 июля стало последним днём в жизни Высоцкого. Он был практически в бессознательном состоянии. В какой-то момент Володя подошёл к Валерию Янкловичу (близкий друг и главный администратор театра на Таганке) и сказал: «Ты знаешь, я сегодня умру!». Позже, по устоявшейся версии, кочующей из публикации в публикацию, Янклович позвонил врачу Толе Федотову, попросил его сменить в квартире Высоцкого.

Сам Федотов вспоминал:

«Я был со смены - уставший, измотанный. Прилёг и уснул - наверное, часа в три. Проснулся от какой-то зловещей тишины - как будто меня кто-то дернул. И к Володе! Зрачки расширены, реакции на свет нет. Я давай дышать, а губы уже холодные. Поздно! Между тремя и половиной пятого утра наступила остановка сердца на фоне инфаркта».

Казалось бы, в вопросе причин смерти всенародного любимца раз и навсегда была поставлена точка. Но вот польскую журналистку, переводчицу и «высоцковеда» Марлену Зимну что-то в этом рассказе насторожило, её никак не устроил объявленный на весь Советский Союз диагноз. Сорок лет назад она начала собственное расследование обстоятельств гибели Высоцкого. Опросив многих из окружения покойного кумира, Марлена вдруг пришла к сенсационному заключению: сразу после кончины Высоцкого друзья поэта сфабриковали медицинские документы о причинах его преждевременного ухода!

Более того, в своей книге «Кто убил Высоцкого» Марлена Зимна со всей журналистской смелостью написала и о том, что Володю кто-то «нарочно пичкал сильнодействующими препаратами, применяемыми в анестезиологии». Речь идёт о недозволенных дозах, неправильно приготовленных растворах, которые в соединении с алкоголем, а также с другими медицинскими препаратами могут нанести организму непоправимый вред. Другими словами, Высоцкого убивали медленно, но верно. Марлена недвусмысленно намекала на спецслужбы.

Федотов в беседе с полячкой неожиданно проговорился и о том, что в момент кончины Владимира Семеновича Высоцкого в квартире кроме него самого находились несколько близких друзей. Именно они, если верить Федотову, написали в посмертном диагнозе то, что сами сочли нужным. Переживали якобы, что всплывет правда о наркозависимости поэта, на теле которого остались многочисленные следы от инъекций. «Такая правда могла бы навредить всем, - откровенничал Федотов. - Мы организовали это гениально!»

Вновь спросить об этом сегодня, увы, не у кого. В 1992 году Федотов скончался при загадочных обстоятельствах в Израиле (говорят, покончил собой), а в марте 2016-го не стало Марлены Зимны. Расследование польской коллеги продолжил российский журналист и писатель Борис Кудрявов, который «нарыл» не меньше сенсаций в деле о кончине таганской знаменитости.

Интересно, что параллельно с Зимны и Кудрявовым своё расследование проводил Валерий Перевозчиков, известный биограф Высоцкого, написавший скандально известную книгу «Правда смертного часа». Именно он впервые разговорил бывшего участкового инспектора милиции Павла Николаева, который летом 1980 года проводил дознание по поводу кончины Высоцкого. Нетрудно представить себе удивление Валерия Перевозчикова, когда он из первых уст узнал, что официального свидетельства о смерти Владимира Семеновича в момент похорон не было даже у его родных. Бумагу выдали в московской поликлинике № 174 лишь через три дня после прощания - 31 июля 1980 года.

В документе было написано:

«Заболевание, вызвавшее или обусловившее непосредственную причину смерти - атеросклероз венечных артерий сердца. Причина смерти установлена врачом, установившим смерть».

В поликлинике, куда направился Борис Кудрявов, дали телефон врача, чья подпись стояла на документе. Л.С. Семина когда-то работала участковым терапевтом и лечила Высоцкого.

«День смерти Высоцкого я, конечно, помню, - рассказала журналисту Лидия Сергеевна. - На следующее утро к нам в поликлинику, прямо на утреннюю пятиминутку в кабинет главврача пришли люди из Театра на Таганке. Кто именно, не могу уже сказать. Они стали просить руководство клиники выписать свидетельство о смерти Высоцкого без вскрытия. Ну, типа, учитывая его особые заслуги перед обществом и так далее. Посмертный документ Высоцкого я не подписывала! Как моя подпись могла там появиться, остается для меня загадкой. И моя ли она?»

В 2015 году бывший участковый милиционер Павел Николаев, курировавший в 1980 году дом на Малой Грузинской 28, в котором умер поэт, решил прервать свое многолетнее молчание и выступил в программе «Прямой эфир» на втором Российском телеканале. Он заявил тогда, что по горячим следам провёл независимое расследование, показавшее, что Высоцкого… убили его близкие друзья по неосторожности!

В компетентности Николаева сомневаться не приходится. Его заслуги перед государством оценили в МВД, наградив орденами и медалями. Мэрия присвоила звание «Лучшего участкового Москвы». Павел Павлович дослужился в полиции до чина полковника.

В той же передаче выступил еще один ценный свидетель: Ольга Свиридова, гражданская жена близкого Высоцкому друга – актера Всеволода Абдулова. Она рассказала, что 24 июля 1980 года Сева побывал у Володи дома. В тот день ничего не предвещало беды. Все было нормально. Уехал Абдулов от друга вечером. Утром 25-го ему позвонили и сообщили о смерти Высоцкого. «Володю убили. Это сделали люди из его окружения. Высоцкий умер не своей смертью. Ему помогли», - цитировала своего мужа по памяти Ольга Свиридова.

«Отлично помню 25 июля 1980 года, - заявил в телекамеру бывший участковый. - Я получил указание от начальства - обеспечить общественный порядок у дома, где жил и умер Высоцкий. Я стоял во дворе и наблюдал за обстановкой. Естественно, видел, кто приезжал. Прекрасно понимал, что на черных лимузинах с крутыми номерами прибывали сотрудники КГБ и следственного аппарата МВД. Я был уверен, что смерть Высоцкого будут расследовать специалисты рангом повыше моего. И был крайне озадачен, когда через месяц мне на стол легли рапорт инспектора уголовного розыска и протокол осмотра трупа Высоцкого. Почему через месяц – не знаю. Скорее всего, бумаги находились где-то на рассмотрении».

Капитан Николаев стал внимательно знакомиться с делом. К его полному удивлению оказалось, что в морг тело покойного не возили и вскрытие, как это положено, не производилось. При этом милицию сильно тревожили упоминания в рапорте о характерных следах на запястьях и ногах Высоцкого.

Николаев обратился за разъяснениями к матери Высоцкого. Нина Максимовна рассказала участковому, что 25 июля примерно в шесть часов утра её допрашивали люди с Лубянки. Затем в квартиру вошли полковники из МВД. И только часов в 11 утра туда допустили инспектора уголовного розыска из местного 88-го отделения милиции – для осмотра и описания трупа.

«Мне удалось установить, что в ту последнюю для Высоцкого ночь в его квартире гуляла кампания друзей, - рассказал в программе «Прямой эфир» Павел Николаев. – Присутствовали несколько человек, в том числе три женщины. А Высоцкий, когда выпивал, был, мягко говоря, очень приставучим».

Действительно, последние недели жизни Высоцкого прошли для него как в угаре. По свидетельству друзей и соседей, он вёл себя агрессивно - швырял книги, переворачивал вещи вверх дном в поисках «лекарства».

Где-то в промежутке с 23 часов до начала первого ночи друзья Высоцкого, по версии Николаева, решив, видимо, остудить его пыл, связали его по рукам и ногам простынями и положили на лоджию.

Эту версию, кстати, подтвердили во время самого первого дознания и Янклович, и Федотов, находившиеся в квартире Высоцкого.

Это они оставили связанного хозяина квартиры на балконе, продолжал свой рассказ бывший инспектор. А сами в это время спокойно пили и разговаривали на кухне. Вспомнили о друге только около четырёх утра. Сунулись, как выразился бывший участковый инспектор, а он уже холодный. Всех охватил ужас! Когда успокоились, перенесли тело Высоцкого в комнату, развязали. И до шести утра обсуждали, что им говорить милиции.

«Помню, как во время первого допроса с участники ночных событий сильно волновались, часто путались в показаниях. Хотя чувствовалось, - как припоминает Николаев, - что на беседу они пришли подготовленными, чтоб лишнего не сболтнуть».

Дотошный Николаев решил за разъяснениями обратиться к судмедэкспертам. По их мнению, во время связывания (если оно было на самом деле), скорее всего, произошло сдавливание стенок сосудов головного мозга, что привело к обширному кровоизлиянию у Высоцкого. Все это было зафиксировано в специальном заключении. И Николаев, по его словам, не скрывал этого.

Вскоре его вызвали к руководству, убеждали подписать отказ в возбуждении уголовного дела. Вероятнее всего, считает Николаев, кто-то наверху дал такую команду. Уголовное дело пришлось свернуть. Документы эти до сих пор хранятся в личном архиве ветерана МВД России полковника Павла Павловича Николаева. Но они, судя по всему, сегодня мало кого интересуют.

Версию милиционера могла бы подтвердить Оксана Афанасьева (её называют последней любовью Высоцкого). Это она в момент смерти Владимира Семеновича находилась в его квартире и должна знать, что там на самом деле происходило. В своих немногочисленных интервью она лишь загадочно заявляла журналистам: «Есть вещи, которые знаю только я и о которых я никогда никому не расскажу».

Тем не менее, Афанасьева рассказала, что с начала 1980 года физическое состояние Высоцкого стало заметно ухудшаться, количество наркотиков увеличиваться. Его угнетала зависимость от них, от людей, которые их доставали…

«Я помню, что после «Гамлета» он не мог долго уснуть, ему было плохо. И он сделал себе укол. «А что это ты себе колешь?» - спрашивала я. «Это витамины». Однажды эту ампулу я выудила из помойки и узнала, что это был промедол. Потом был и мотрин, и анапол — медицинские наркотики. Володя хотел «соскочить», но какое там! Легально в СССР нельзя было лечиться. Людей, которые ему доставали наркотики, он подставить не хотел. Он и в Италии лежал в больнице, и во Франции. Не получилось», - рассказала Оксана Афанасьева.

Она также сообщила, что накануне трагической ночи на Малую Грузинскую приезжали врачи из Склифа. Целый консилиум решал - класть Володю в больницу или нет. Но все боялись взять на себя ответственность. Все-таки - Высоцкий!

Вот что рассказал врач-реаниматолог НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского Станислав Щербаков:

«Мы примчались на Малую Грузинскую по первому зову и видим, что Высоцкий в асфикции – Федотов накачал его большими дозами всяких седативов. Володя лежал практически без рефлексов… У него уже заваливался язык! Поняли, что дело плохо».

Другой врач Склифа Леонид Сульповар вспоминал:

«23 июля я дежурил. Ко мне приехали и сказали, что состояние Высоцкого тяжёлое. Стало ясно, что надо предпринимать более активные действия. Что предлагал лично я? Есть такая методика: взять человека на искусственную вентиляцию легких. Держать его в медикаментозном сне и в течение нескольких дней вывести из организма все, что возможно. Но дело в том, что отключение идет с препаратами наркотического ряда, тем не менее мы были готовы пойти и на это. Были и другие опасности. Мы посоветовались и решили: надо Высоцкого брать. Но его друзья сказали, что это большая ответственность и без согласия родителей этого делать нельзя. Мы договорились, что заберем Володю 25 июля».

«Высоцкий был в очень тяжёлом состоянии, но впечатления, что он умирает, не было», - сказал Леонид Сульповар.

«Володя предчувствовал свой уход, - настаивала Афанасьева. – Но в какой-то момент он успокоился. Я ведь и заснула в ту ночь только потому, что наступила какая-то странная тишина и Володя перестал кричать. Он мне сказал: «Я нормально себя чувствую, иди поспи». И вот буквально за три часа, что я спала, он, очевидно, умер».

Слухи о том, что Высоцкий умер не своей смертью, ходили по Москве давно. Многие из близких друзей поэта были уверены, что поводом для них послужили заявления фотохудожника Валерия Нисанова в зарубежной прессе о якобы убийстве поэта в квартире на Малой Грузинской. Они были соседями по подъезду с Высоцким и считались близкими друзьями. С 1989 года Нисанов жил в Нью-Йорке, где издавал литературно-художественный журнал американского Пушкинского фонда. Но рассказ фотохудожника о событиях той трагической ночи, участником которых он являлся, был озвучен все на той же передаче «Прямой эфир» в Москве.

В интервью Борису Кудрявому Валерий Нисанов выдал свою собственную версию: в шампанское, которое в тот вечер пил Высоцкий, якобы кто-то подмешал яд.

«Как мне потом рассказали, Федотов положил какую-то таблетку в этот шипучий напиток. По словам самого Федотова, это было успокоительное. А что там на самом деле, никто не знает. Вскрытия ведь не было. Но Высоцкий умер», - сказал Нисанов.

И добавил:

«Все мои мысли почему-то сводятся к одному - Володя был умерщвлён! Утверждение не категоричное. Прямых доказательств нет. Но все предпосылки говорят именно об этом. Встречаясь с друзьями, откровенно говорю: «Володю убили по заказу! Не только мне одному известно: все, кого ни пытался лечить Анатолий Федотов, через какое-то время погибали… Прямых доказательств опять же нет».

«Были ли эти действия, направленные против Высоцкого, умышленными или случайными? – задалась вопросом в своей книге польская писательница Марлена Зимна, - Ответа нет. Но я называю их вполне осознанными, учитывая, что Анатолий Федотов - профессиональный врач-реаниматолог. Уверена, что именно он должен был отвечать за смерть Владимира Семеновича перед судом».

Писатель Федор Раззаков написал на тему гибели Высоцкого целую книгу. «Возможно, – утверждает он, – кому-то было выгодно то, что Высоцкий «на игле», в полной зависимости, и годы его сочтены. Уверен, что в архивах спецслужб есть ответы на многие вопросы».