Блестящая операция или государственный терроризм: как оценивать действия Лукашенко

Елена Иванова, Наталья Сейбиль

Почему командир экипажа самолета авиакомпании Ryanair, выполнявшего рейс Афины-Вильнюс, за 70 км от основного аэродрома посадки меняет план полета и поворачивает на Минск, станет известно очень скоро в деталях. Все переговоры между диспетчерами и экипажем записываются и на земле, и в воздухе. По правилам, решение о посадке самолета принимает командир воздушного судна, и только он. Диспетчер может проинформировать экипаж, проконсультировать его, но принять решение о посадке на том или ином аэродроме он не может. Летчик Андрей Литвинов указывает на то, что Вильнюс у экипажа находился практически под ними. Поскольку аэродром литовской столицы - основный аэродром посадки, экипаж был к ней готов. Капитан уже получил прогноз погоды, изучил аэродром, провел предварительную подготовку с экипажем, провёл брифинг. В момент стрессовой ситуации, когда тебе сообщают о взрывном устройстве на борту, менять аэродром, когда рядом тот, на который ты готовился лететь, это безумие, говорит Литвинов. Изменить маршрут капитана могут заставить обстоятельства, или, как в этом случае, другой самолёт – истребитель белорусских ВВС:

- Вы принуждаете командира менять план полёта, не объясняя причины, и поднимаете в небо военную авиацию. Это что, самолёт-нарушитель? Это самолёт-разведчик, которого надо принудить сесть во что бы то ни стало? Мы же понимаем, для чего это все сделано. Что тут обсуждать. Я не хочу путать политику, спецслужбы… Меня тошнит от всего этого.

Одни эксперты осуждают действия белорусских властей, другие оправдывают их. Доктор юридических наук, эксперт международного права Алексей Исполинов не видит в произошедшем ничего особенного:

- Если сейчас появятся данные радиоперехвата о том, что МиГ угрожал применить оружие… Капитан сам принимает решение. Рядом с ним никто с пистолетом не стоял. Когда будут положены на стол расшифровки переговоров экипажа… как можно принудить? Это же не эвакуатор в Москве. Как можно принудить – набросить трос на колесо? Нет, конечно! Должна быть чётко сформулированная угроза, которую экипаж должен воспринять как угрозу, обмениваясь между собой. Если этого не будет видно во внутренних разговорах, то это всё высосано из пальца.

Помимо записей самописцев, главными станут показания самих летчиков. Они расскажут, что происходило в воздухе за 30 км от Вильнюса в воздушном пространстве Белоруссии. Независимый авиационный эксперт Вадим Лукашевич знает много способов, как военный самолёт может заставить изменить курс:

- Есть ряд маневров, есть команда «следуй за мной», есть угроза — военный самолет подлетает к гражданскому и показывает ему борт с ракетами, то есть он готов применить оружие. Он может сделать маневр —пересечь курс гражданского самолета, прямо перед носом на большой скорости. Это команда на изменение курса. Иначе говоря, для этого есть ряд маневров, ряд приемов на случай, если нет прямой радиосвязи между самолетом и перехватчиком. Технически это несложно.

Объяснения белорусских властей о наличии бомбы на борту генерал-майор ФСБ Александр Михайлов иначе, как «фиговым листочком» и надуманным поводом, не называет. «Блестящая операция», по поводу которой, захлебываясь от восторга, поют осанну Лукашенко российские пропагандисты, ничего, кроме изумления, у профессионалов не вызывает:

- Какая это операция? Это не операция. Операция – это когда сделано тихо, без шума и пыли, когда никто не заметил, что произошло. Я понимаю, что нам плевать на всякие международные организации, но факт остается фактом. У меня это вызывает недоумение.

В России за ложное сообщение об акте терроризма по статье 207 Уголовного кодекса Российской Федерации полагается от 8 до 10 лет. Нет сомнений, что через некоторое время общественности предъявят запись анонимного звонка, из-за которого белорусский МИГ был послан на белорусско-литовскую границу.

- При чем здесь истребители? Какую функцию выполнял истребитель в данной ситуации? Он мог в воздухе разминировать этот самолет, или что? Это выглядит как какая-то нелепость. Мы могли бы назвать это воздушным пиратством, если бы не было этого анонимного, реального или придуманного, звонка. Такие вопросы решаются на уровне диспетчеров, на уровне службы безопасности. Когда в этом принимает участие президент, и по его указанию приземлили самолет, я не понимаю, в каком мире мы живем.

Алексей Исполинов напоминает, что ЧП происходило в воздушном пространстве суверенного государства. Каждая страна имеет право защищать его:

- В национальном праве это всё чётко прописано, вплоть до возможности сбивать гражданские самолёты, после трагедии 11 сентября. В законодательствах всех стран, у всех есть безусловное право сбивать. Мы исходим из того, что командир корабля сам оценивает обстановку. Никто около него с пистолетом не стоит.

То, что журналист Протасевич находился в глубокой разработке, экспертов не удивляет. Это обычная реакция любого государства. Если человек находится в розыске, то предпринимаются все необходимые меры по его возвращению, говорит генерал Михайлов. Однако в тщательную подготовку этой акции он не верит:

- Судя по всему, все это произошло абсолютно спонтанно. Это стремительное принятие решения без продуманных последствий. Наверняка Протасевич был в глубокой разработке, что об этом говорить. Но есть вопросы к реализации. Придуманный звонок – это фиговый листочек, особенно если мы говорим о том, что до ближайшего аэродрома было 10 минут лета.

Лукашенко никакие последствия не просчитывает, считает белорусский политолог, живущий ныне в Польше, Дмитрий Болкунец. Болкунец сначала уехал из Минска в Москву, но два месяца назад переехал в Польшу. Как выяснилось, не зря. Бывший белорусский спецназовец вдруг заявил, что за Болкунцом выехала группа захвата из Минска.

- У Лукашенко сейчас бенефис. Он на первых полосах мировых СМИ. Свою славу он обрел только сейчас. Везде пишут, что он террорист. Его можно поздравить. Он встал на уровень Каддафи и покойного Усамы Бин Ладена. Он ничего не просчитывает, потому что риски и имиджевые потери колоссальные. Арест блогера, который критиковал Лукашенко, несопоставим с теми потерями, которые сейчас несет Беларусь.

Европа так и не ввела санкции против Лукашенко после выборов в августе 2020 года. Он надеется, что и на этот раз пронесет, и Запад отделается грозными постами в Твиттере и возмущенными заметками в прессе. Помимо Романа Протасевича, за которого выступают все, начиная с госсекретаря США Энтони Блинкена до всех европейских лидеров, в Белоруссии насчитывается более 1000 политических заключенных. Недавно в колонии при странных обстоятельствах погиб оппозиционер, сообщивший о том, что политзаключенным в колониях приклеивают наклейки желтого цвета, как когда-то фашисты заставляли евреев носить желтые звезды. Оппозиция говорит, что это было убийство.

Сегодня в Брюсселе проходит европейский саммит. Белорусская оппозиция очень ждет, чем он закончится. Дмитрий Болкунец напоминает, что действенным средством давления были и остаются санкции:

- Они могут принять четвертый европейский пакет санкций в отношении ряда чиновников Белоруссии, он уже готов. Они также могут закрыть пролет для авиакомпании «Белавиа» и рекомендовать европейским перевозчикам отказаться летать над Белоруссией. Это же касается введения торгового эмбарго на нефтепродукты и калийные удобрения. Это теоретически возможно, учитывая, что 3 июня начинает действовать американский санкционный пакет. Он предусматривает запрет в отношении 9 компаний нефтехимической промышленности.

Помимо денежных потерь, белорусскому батьке грозят более серьёзные последствия:

- Есть еще вариант, который рассматривается в Европе – признание Лукашенко террористом. Если это случится, это полностью закрывает Лукашенко любые двери не только на Западе, но и допускаю, что на Востоке тоже. Даже для Путина, который Лукашенко поддержал, общаться с человеком, которого в мире официально признали террористом, будет не комильфо.

Историк Алексей Макаркин не верит, что Лукашенко признают террористом. Ливийский лидер Каддафи был признан террористом после того, как по его указу над шотландским Локерби был сбит пассажирский самолет, и были жертвы. Кроме того, признание совпало с распадом СССР, и власти отказывались от поддержки своих бывших союзников. Сейчас в России и Каддафи, и Саддам Хусейн считаются жертвами цивилизованного мира, в который мы так стремились войти 30 лет назад:

- Здесь вопрос в том, кто будет определять, кто террорист. Если Совет безопасности ООН, то Россия на любую резолюцию по Белоруссии наложит вето. Могут быть приняты другие меры.

Другие меры – отказ от пролёта над Белоруссией западными компаниями. После того как в небе над Донбассом был сбит малазийский Боинг, и полёты были запрещены, Украина теряла в месяц 400 тысяч евро.

Лукашенко очень неглупый человек, считает историк Макаркин, он просчитал реакцию на вчерашнее действие. Операция в небе над Беларусью имела не только символическое значение в борьбе против оппозиции – мол, руки у нас длинные, дотянемся до всех. Был у неё и другой адресат – российский президент:

- Для Лукашенко важно сохранить поддержку России, но и уйти от неприемлемых обязательств. А тут он может сблизиться с Россией на антизападной основе. Я думаю, что это всё было продуманно, это не был отчаянный или эмоциональный шаг.

После народных выступлений в августе прошлого года позиции Лукашенко в российском руководстве ослабли. В российской элите усиливались сторонники замены Лукашенко на более вменяемого и податливого партнёра для России. После того, как ему удалось выдержать первую волну протестов при помощи России, когда российские власти фактически оборвали протесты, пригрозив, если что, ввести войска, Лукашенко был спасён. Казалось, что батька стал более податлив. И про свой уход говорил, и про более глубокую интеграцию с Россией. Прошло меньше года, в дорожных картах интеграции, о которых на горных склонах Сочи он рассказывал между лыжами и снегоходами, как не было единой валюты, так и нет. О российских военных базах в Белоруссии там тоже ничего не сказано. Тем не менее, с августа режим Лукашенко укрепился, считает Алексей Макаркин:

- Другой вопрос – укрепляться можно, но на штыках сидеть трудно. Таких людей, которые в Белоруссии ликуют, их, на самом деле, довольно немного. Поэтому в Москве часть людей и говорит, что надо какие-то другие варианты просматривать, если не хочется быть зависимым от судьбы Лукашенко. А Лукашенко привязывает к себе Россию – смотрите, я за Вас! Любите меня, дружите со мной.

У Лукашенко очень сильный разлад с белорусским средним классом, с молодежью, в общем, с модернистской частью общества. Эксперты указывают, что у него серьёзные проблемы с рабочими. Сетевые информационные издания, такие, как Нехта, опасны для батьки. Они выполняют важную для протеста функцию – коллективного организатора и пропагандиста. Арест Романа Протасевича ещё раз указывает, что Лукашенко готов пойти на всё против людей, которые, по его мнению, играют ключевую роль в информационной войне против него.

У Лукашенко есть и сторонники. Поэтому вчерашняя акция – это ещё и мобилизация своих. В августе прошлого года, когда закачался режим, у его сторонников был страх, что придёт оппозиция и будет поступать с ними так, как они поступают по отношению к ним. Они – силовики, госчиновники, работники лукашенковской пропаганды – часть режима, поэтому страх арестов и люстрация для них – не пустой звук.

- Если посмотреть на этот сегмент, он сейчас в восторге. Он ликует. И в России это есть. Если в России - это знак солидарности, мол, так их, либералов, то в Белоруссии это люди, его сторонники. И он им даёт сигнал, что не уйду я никуда. Верно мне служите, я не Янукович какой-нибудь, который пытался оглядываться на Запад. Я с вами до конца.