Современная революция — есть грандиозный социально-политический спектакль, в котором роли распределяются будто бы по сценарию, заранее заготовленному как заинтересованными сторонами, так и случайными посетителями «театра», забежавшими, чтобы стащить чью-то шубу из гардероба. Будут и те, кто станет палить из револьвера прямо в зрительном зале и разбрасывать прокламации, пытаясь отвлечь внимание от происходящего на сцене.
Всем зрителям и участникам этого шоу необходимо понять — повторения истории не будет. Тот модернистский посыл, в контексте которого осуществлялись революции прошлого, в настоящем полностью отсутствует. Он навсегда растворился в музейных артефактах, дрожащей черно-белой хронике, запечатленной на пленке, такой, например, как «Ленин в Октябре» и «Броненосец Потемкин».
Несменяемая труппа актеров, уже изрядно набивших оскомину, напрасно представляет себя берущими «почту, телеграф и телефон», заседающими в правительственных зданиях, только спустившись туда с импровизированных броневиков.
Из исторической практики известно, что лишь четвертая итерация революционеров приходит к реальной власти. Первым уготована роль «чистильщиков» — тяжелая, жертвенная судьба. Второй группе может посчастливиться ненадолго захватить власть. Но захватить — не значит удержать, а удержать — не значит эффективно управлять доставшимся в наследство от старой власти обширными и противоречивыми активами. Поэтому третья волна инициативных граждан, как правило, теряет управление под грузом прошлых системных ошибок и собственной некомпетентности. И лишь четвертое образование окончательно завершает цикл перехода властных институтов из кризисного в относительно стабилизированное состояние.
А с другой стороны пока еще виртуальных баррикад обретается такая же унылая массовка охранителей, действующих по пронафталиненным методичкам. Моя давняя знакомая пишет:
«Мамлеевщина. Недавно по адресу моего покойного мужа пришло письмо явиться в полицию. Он был на митингах лет 7 назад, арестовывали три раза. Мы штрафы платили. Умер три года как. Говорят (в письме): приходили, никого не было в квартире, просим явиться как участнику недавнего «несанкционированного» митинга. То есть тупо базы отрабатывают. Вот думаю: как явится им он с того света, С., мало не покажется! Явись им, муж мой! Давай!»
Выводы. Нынешняя российская полиция работает на уровне райотделов милиции 1970-х годов. Т.е. буквально идет по спискам и записным книжкам. Что и к лучшему. Мы имеем дело с полной потерей системы управления. Полным непониманием властью кто есть ее «абсолютный враг» (по Карлу Шмитту).
Вы говорите Рейх? Я говорю — вооруженный колхоз! А теперь еще и мертвых с косами вызовут на свои пробитые головы. В полном соответствии с пролетарской классикой жанра.
Сознательный уход нынешней государственной пропаганды от темы революции в область исторического (истерического) делириозного реваншизма не случаен. Несмотря на корни кремлевского режима, берущего свое начало из красного октябрьского вооруженного переворота 1917 г., его осознание себя прямым наследником большевистской диктатуры, чревато как минимум вероятным повторением подобного сценария, когда любая революция, безотносительно своего цвета и знака, неизбежно пожирает своих «детей».
Именно поэтому незамысловатая технология вероятного прихода к власти очередного «кооператива «Озеро» в равной степени становится опасной для них самих, как она явилась в свое время фатальной для коммунистов-ленинцев, вскоре уничтоженных механизмом сталинской имперщины.
Сознательно отсекая, равно как и уводя в тень безумного беспамятства часть собственной же реальности, некогда породившей то, что мы наблюдаем сейчас в РФ, нынешняя российская власть таким образом подсознательно боится аналогичного исхода для самой себя, уже давно превратившись в подобие той самой давно ушедшей империи, которую когда-то уничтожили (а вернее сказать — перекрасили — с «белого» на «красный») коммунисты, со всеми причитающимися ей характерными атрибутами, окончательно потерявшей всяческий профессионализм сорокинской опричниной, боярами-наместниками и более чем стомиллионной армией крепостных холопов.
Самое главное свойство любой революции — ее нереверсивность. Если она начнется, ее уже не остановить. Кроме случаев тотального утопления в крови, как было во время восстания 1905-1907 годов. Этот сценарий необходимо упредить уже сейчас.
В сети уже проводят опросы в духе «Готовы ли вы к аресту?» Арест и заключение — это политкапитал. Поэтому — да. Но массовые аресты профанируют отдельные. Поэтому нет. А вообще не вижу это суперсобытием. Хотя интересно публично прокачать метафизические мускулы. Других посмотреть, себя показать.
Все-таки власть в России абсолютно большевистская. Только без угара, без драйва идейного, да кровавой разухабистости. Это некая чистая функция. Бюрократический механизм. Постмодернистская версия ленинизма.
В полицейском, доставшем пистолет, ОМОНе, швыряющем людей лицом в снег и особенно, в публичном акте самосожжения есть что-то депрессивно-пазолиневское, монохромное, такая бледная, выхолощенная из России современность.
То, что сейчас происходит на наших глазах, а именно и в первую очередь усиление репрессивного давления государства на общество, есть суровый, но необходимы урок, своеобразная вакцина от аполитичности, гражданской пассивности и обывательского принципа невмешательства. За последние дни каждый мог понять не только где он живет и какими реальными правами он обладает в этом пространстве нелегальности и нелегитимности, но и ощутить буквально на собственной шкуре хватку «века-волкодава», о котором он только читал в книгах и смотрел в кино.