Униженные и мстящие: массовые расстрелы сослуживцев в советской армии были нормой

28 января защита рядового Рамиля Шамсутдинова, который получил 24,5 года лишения свободы за расстрел сослуживцев, подала апелляционную жалобу на приговор.

— Сегодня мы подали жалобу, в которой отмечаем, что приговор Второго восточного военного суда считаем несправедливым, так как он излишне суровый, — заявил адвокат Равиль Тугушев, уточнив, что хотя присяжные признали Шамсутдинова заслуживающим снисхождения, суд избрал максимально возможный срок, не выказав милосердия на этих условиях. Ранее военный суд в Чите приговорил солдата-срочника Рамиля Шамсутдинова к 24,5 года лишения свободы за расстрел сослуживцев в войсковой части в Забайкальском крае и обязал его выплатить родственникам погибших компенсацию в 9,8 миллиона рублей.

25 октября 2019 года солдат-срочник Рамиль Шамсутдинов открыл огонь по сослуживцам при смене караула в военной части Забайкалья. В результате восемь человек скончались, еще двое получили ранения различной степени тяжести. Стрелка задержали. Комиссия Минобороны признала , что у срочника были «психологическая несовместимость» и «межличностный конфликт» с одним из находившихся в карауле офицеров.

Эта трагедия вызвала большой общественный резонанс в стране, а между тем, такого рода события вовсе не единичны и имеют богатую историю, в том числе и в советские времена. О том, что массовые убийства в советской армии были в порядке вещей, пишет в своей публикации популярный блогер Денис Грачев:

По официальной статистике подобных инцидентов в советской армии практически не было, по неофициальной — советская армия была общемировым лидером по количеству массовых убийств в армии, просто все такие случаи списывались на «бандитское нападение на караул с целью завладения оружием». К примеру, по данным официальной статистики,в советской армии количество самоубийств ежегодно в среднем было в 7-8 раз выше, чем в современной российской, и в 10-12 раз выше, чем в США. Причем это уже с поправками на разницу в численности войск СССР, США и нынешней России. Вполне логично предположить, что и с массовыми убийствами была аналогичная ситуация, но этот род преступлений тщательно скрывался за семью печатями защиты под грифом «Секретно».

Восхвалению армейской службы в советской пропаганде всегда было отведено особое место — как-никак, миллион пар бесплатных рабочих рук ежегодно на дороге просто так не валяется. Фильмы, открывающие глаза несмышленых юношей на прелести армейской службы, регулярно крутились в кинотеатрах (например, «Весенний призыв» 1976 года). По телевизору же молодняк поджидали передачи наподобие «Служу Советскому союзу», в которых показывалось, как солдаты с правильными славянскими лицами в отлично подогнанных формах с надраенными пуговицами, бляхами и начищенными сапогами «осваивают новую технику», «повышают свою боевую и политическую подготовку» и, главное, «передают знания молодым». Такой себе паркетный гламур в погонах. Важнейшее из искусств — кинематограф — заслуживает особого внимания. В том же «Весеннем призыве» призывник отчего-то напоминает не замученного раба, которого отправляют на каторгу, а мальчиша Чарли, которому прислали билет на волшебную шоколадную фабрику. Вероятно, некоторые даже верили в реальность происходящего на экранах, так что после призыва многих ждал весьма неожиданный сюрприз. К примеру, в День защитника отечества (в СССР этот праздник назывался Днем Советской армии) ночью 23 февраля 1987 года на Московский вокзал Ленинграда прибыл почтово-багажный поезд № 934. Из последнего вагона должен был сойти наряд солдат, ранее конвоировавших в этом же поезде заключенных. Должен был, но не сошел. Встречавший состав милиционер, заволновавшись, зашел в вагон, чтобы поторопить нерасторопных защитников отечества. Волнения милиционера усилились, когда, ступив одной ногой на откидную ступеньку, он увидел ручеек крови, стекавший из вагона на безмолвный железный пол тамбура. Когда он вошел в вагон, он увидел, что все находившиеся в вагоне люди, включая проводника, были мертвы. Впрочем, нет, еще один солдат загадочным образом исчез. Звали его Артурас Сакалаускас, он был призван из Литвы.

У прибалтов, как известно, с самого первых дней не заладилось с советской армией. Родоплеменной этап сбивания в землячества, как у кавказцев и азиатов, прибалты давно оставили позади. Но и со славянами у них традиционно сохранялась целая культурно-ментальная пропасть: среди славян чаще встречались быдловато-гопнические элементы, среди прибалтов — тихие домашние мальчики из серии «сам себе на уме». Как и всех нацменов, прибалтов советское руководство предпочитало отправлять служить подальше от родных земель, и если у кавказцев была лютая непереносимость сибирского климата, то у прибалтов была не менее лютая непереносимость... русских. Из-за царящей в СССР дискриминации малых народностей прибалтов наравне с остальными нацменами, за редкими исключениями, традиционно отправляли в худшие из существующих войск, и служилось им в Советской армии тяжелее всех. Бытует мнение, что в части, где служил литовец культивировалось сексуальное насилие в отношении прибалтов, а в случае с Сакалаускосом данный факт подтвержден экспертизой. По рассказам знавших его людей, он не был парнем из робкого десятка, наоборот, мог ринуться разнимать дерущихся пьяных, рискуя попасть под нож. Однако вскоре довели до белого каления и его.

Не перенеся издевательств, в феврале 1987 год Сакалаускас подал прошение о переводе в другую часть. Его прошение было удовлетворено, однако перед переводом командир роты решил отправить его на последнее боевое задание — конвоирование зеков на пути из Ленинграда в один из городов Сибири. Перед отъездом Сакалаускас рассказал своему товарищу Рожанскасу, также призванному из Вильнюса и также нещадно травимому русско-азиатскими сослуживцами, что попал в одну команду с «самыми большими гадами», и высказал мнение, что командир роты умышленно свёл их вместе.

Состав конвоя был поделен так: половина наряда состояла из русских, вторая половина — из узбеков с таджиками. Что интересно, все русские, находившиеся в ту ночь в вагоне, были выходцами из глухих деревень, т.е. людьми, заведомо находившимися на одной ступени культурного развития с таджиками, что и позволило этим двум группам легко найти общий язык и интересы. К тому же ненависть сельских к городским — вещь давно известная, но, конечно, не в одной социальной разнице тут дело: просто Сакалаускас был другой. Прибалт, домашний, тихий, замкнутый, упрямый, — непростительно другой, этим и вызывавший ненависть.

Один из конвоируемых уголовников, трижды судимый рецидивист Евтухов сказал, что оцепенел, глядя на тот беспредел, который творился с Сакалаускасом. «Когда я увидел, как солдаты караула издеваются друг над другом, то просто оцепенел. Даже среди рецидивистов и уголовников отношения более теплые и доброжелательные, чем у этих солдат». А это был не первый караул на его памяти, и все они мало чем отличались — разве что тем, что над Сакалаускасом измывались особенно изобретательно. Другой заключенный, Михайлов, отмечал: «Ничего писать и говорить не буду. Я думаю, что разберутся и без меня. Скажу лишь одно. То, что вытворяли ваши "вертухаи", редко встретишь даже на зоне».

Развязка этой драмы была такой: Сакалаускас достал ствол и выпилил весь вагон. Предположительно подвигнуть на это его могли сами уголовники, которые из-за решеток периодически интересовались: «Зачем же ты это терпишь?»

И это далеко не первый (и тем более не последний) инцидент, связанный с массовыми убийствами на тот момент, но он наиболее значимый, т.к. этническая подоплека происшествия попала в повестки информационных агентств точно ко времени, когда освободительные движения национальных республик очень остро нуждались в своем национальном герое... и Прибалтика этого героя получила.

Аналогичный случай с расстрелом сослуживцев в конвойном поезде произошел в 1973 году — по тому эпизоду был даже снят в 1989 году фильм «В карауле». Или другой случай в том же Ленинграде — 19 мая 1978 г. курсант 2-го курса Высшего политического училища МВД СССР, размещавшегося в Ленинграде, Анатолий Федоренко расстрелял в караульном помещении две смены караула — бодрствующую и отдыхающую. Официально это было названо все тем же «бандитским нападением с целью завладения...».

Бывали в солдатской среде и случаи массовых убийств на почве пьяной бытовухи. Например, ефрейтор Юрий Гаев 23 ноября 1970 положил полказармы из-за банальной ссоры с сержантом. Причем начиналось все также с поезда: ужрались, подрались, проигравший дождался прибытия на станцию, после чего побежал за огнестрелом, дабы с его помощью объяснить обидчикам, в чем именно они оказались неправы. При этом они ехали из служебной командировки, будучи вооруженными карабинами СКС.

Эта история также примечательна мелкими, но крайне важными деталями, характеризующими общую картину «порядка» советской эпохи. Например, почему Гаев, собравшийся застрелить командира, не сделал этого прямо в вагоне? Казалось бы, возьми карабин и застрели ненавистного командира! А он зачем-то побежал в часть. На деле же в причинах его побега скрыта одна из великих советских тайн: далеко не всем солдатам, заступающим в караул, выдавались патроны. Хотя в самом факте несения службы невооружённым военнослужащим есть некий элемент абсурда, но для Советского Союза подобная абсурдистика была почти нормой. Зато у солдата без патронов меньше шансов открыть стрельбу в своих сослуживцев или покончить жизнь самоубийством — это же очевидно! Именно по этой причине практика заступления в наряд без патронов стала в Вооружённых Силах СССР в середине 1960-х гг. повсеместной. Так что, под какими бы грифами правду ни скрывали, но один лишь этот скромный факт явственно показывает, что советская власть, действительно, боялась вооружать солдат боевым оружием.

И, очевидно, боялась, неспроста. Невзирая на секретность информации, приблизительные прикидки сделать можно: в 1971 году 19 военнослужащих было приговорено к расстрелу. За убийство к расстрелу в СССР почти никогда не приговаривали. А вот за убийство «двух и более человек» — еще как. Так что с определенной долей уверенности можно предположить, что речь идет о 19 массовых убийцах за один год...

Кстати, в архивах западных газет можно найти гигантский пласт информации про явления и инциденты, о которых в России вообще никому неизвестно; явления и инциденты, которых нет ни в сводках, ни в статистике. Даже по одним заголовкам в «The Time» можно узнать, что «Безумный русский убивает 17 человек и сжигает город», и это касается террориста Петра Грачева, которого в России «не существовало» тогда и не существует по сей день.

Или заметка из баварской газеты Passauer Neue Presse от 29 ноября 1952 г, в которой рассказывается о том, как советский офицер ужрался в усмерть в вагоне-ресторане местного экспресса, и после того, как официант отказался налить ему еще водки, устроил пьяный дебош, закончившийся стрельбой и убийством 4 немцев. На следующей станции убийца был снят с поезда полицией, а информация засекречена. Имя и дальнейшая судьба солдата неизвестна...

P.S.

Артураса Сакалаускаса объявили в розыск, в общественных местах Ленинграда висели его фотографии, город постоянно прочёсывался военными и милицейскими патрулями. Его опознал один из пассажиров автобуса, после чего он был задержан; при задержании сопротивления не оказал.

Сакалаускас дал обширные показания, подробно описав издевательства, попытку изнасилования и сами убийства. По его словам, издевательства происходили на глазах у перевозимых осуждённых; многие из них подначивали военнослужащих к ещё большей жестокости. Чтобы проверить эти показания, следователям пришлось объехать множество исправительно-трудовых колоний, в которые спецвагон во время этого рейса доставлял осуждённых. Все осуждённые, ехавшие в вагоне, были допрошены, их показания подтверждали слова Сакалаускаса и были занесены в материалы уголовного дела.

В ходе следствия у задержанного стал развиваться реактивный психоз. В 1989 году врачи вынесли заключение, что в момент преступления Артурас «находился в состоянии глубокого психологического кризиса с деформацией психики».

В 1990 году над Сакалаускасом состоялся суд; сам обвиняемый в зале суда не присутствовал, находясь в психиатрической клинике. Адвокат Сакалаускаса Юстинас Александравичюс заявил, что в «Матросской тишине» его подзащитному насильно вводили сильнодействующие психотропные вещества, разрушающие психику (это был наиболее лёгкий вариант выхода из щекотливой для армейского руководства ситуации — выставить Артураса маньяком-убийцей с ярко выраженным нарушением психики). В итоге Сакалаускас осуждён не был, лишь в отношении армейской части, в которой он служил, было вынесено частное определение.

Спустя несколько лет безуспешного лечения Россия выдала Сакалаускаса Литве. В течение последующих пяти лет он находился на принудительном лечении в литовской клинике. По одним данным, он сумел справиться с психической болезнью, социально адаптировался и сейчас живёт с женой и детьми в Литве, по другим же - он продолжает находиться в психиатрической лечебнице

За время, пока длилось дело Сакалаускаса, его родители (Адольфас и Ольга) стали инвалидами II группы..

Серию публикаций Дениса Грачева, посвященных криминалу в советской армии, можно прочитать здесь.