Людмила Бутузова
Рассказы пострадавших потрясают своей жестокой абсурдностью.
Москвичи рассказали свои истории о том, с какими сложностями им удавалось получить личные вещи умерших от коронавируса родственников. А некоторым это не удалось и вовсе.
«Получается, могли отдать нам, но не отдали. Значит больница сама себе закон придумала не отдавать и хранить? Очень удобно ...хранишь, хранишь а потом переводишь на домашнее хранение».
Москвичка Ирина Демакина первой из пострадавших рассказала «Новым Известиям» о своей борьбе с «Коммунаркой» за посмертное наследство своего отца Гущина Юрия Петровича. (См: «Почему Коммунарка не отдает родственникам вещи умерших от ковида», «НИ»,18 ноября 2020 г.). Напомним ее историю и ту часть пути, которую «Новые Известия» прошли вместе с Ириной, выясняя, что это за правила, которые нагнетают социальное напряжение и создают «благоприятные» возможности для злоупотреблений в самой сейчас огнеопасной сфере – медицинской.
Семидесятилетний отец Ирины Юрий Гущин поступил в ГКБ 40 «Коммунарка» 7 октября 2020 года. Увезли по «скорой». Вызвал ее сам, самостоятельно собрался и, судя по телефонному разговору с дочерью, долго задерживаться в больнице не собирался. Отец жил отдельно, в своей квартире, по словам Ирины, был очень энергичным и грамотным человеком – с начала эпидемии очень берегся – маска обязательно, никакого общественного транспорта, всюду, даже в магазин на своей машине. Заразился, как подозревает семья, в кардиологической больнице, где ему весной ставили стент. Осенью велели прийти на обследование, он пришел. А там рядом с кардиологией уже было ковидное отделение - общий медперсонал, общая вентиляция… Через неделю после выписки заболел, и вот - Коммунарка. Состояние было тяжелое. Несмотря на все предпринимаемые меры, 16 октября Юрий Петроич Гущин скончался.
- После похорон я обратилась в Коммунарку с просьбой вернуть личные вещи отца, которые были при нем в момент поступления в больницу, - рассказывала Ирина. - Ксерокопию квитанции ф.5-МЗ мне отдали в морге . В тот момент было не до того, чтобы ее рассматривать, спустя несколько дней обнаружила, что это просто клочок бумаги без даты, подписей ответственных лиц, и сама форма квитанции ф.5-МЗ утверждена давно утратившем силу Приказом Министерства здравоохранения СССР от 17.10.1986 г. N1374. Но хотя бы из этого «документа» я узнала, что у отца с собой была крупная сумма денег (5000 х 15, как написано), мобильный телефон с зарядкой, банковские карты, документы на автомобиль – т.е. то, что было в портмоне, и нательный крест с печаткой, которые он всегда носил на себе. Я пришла забрать то, что содержалось в описи, особенно важен был папин крест, он с ним не расставался всю жизнь. Вещи не отдали, сославшись на внутренний приказ по больнице ГБУЗ «ГКБ 40 ДЗМ» от 08.04.2020 N 165/40-20п, согласно которому я должна сначала вступить в наследство. То есть, все описанное я получу только через 6 месяцев. Меня это возмутило. Они не имеют никакого права хранить у себя вещи умершего и никто им не давал такого поручения.
Нотариус Ирины Демакиной также не понял действий сотрудников больницы. На основании ксерокопии, которая была представлена в морге, невозможно включить в свидетельство о наследстве эти вещи и ценности без заключения оценщика. Нотариусом был сделан запрос на предоставление законным образом оформленной описи вещей и ценностей, а также просьбу допустить Демакину в сопровождении квалифицированного оценщика для оценки имущества наследодателя. Пришел отказ от юристов больницы.
- С сотрудниками юридической службы «Коммунарки» я и сама общалась - звонила и писала заявление, - говорит Ирина. - Юристы ссылались на нормативные акты, согласно которым их больница несет ответственность за сохранность личных вещей больного, находящегося на лечении в медучреждении, до момента его выписки. Но мой отец не находится на лечении, он уже умер и никто не уполномочивал Коммунарку обеспечивать хранение его вещей. Юристы больницы так и не дали ответ, какие законные основания у них есть, чтобы удерживать у себя имущество покойного. Затем мне пришло письмо за подписью главрача Коммунарки г-на Проценко. Он ссылается на статьи Гражданского Кодекса, где сказано, кто, как и что наследует. Причём тут больница, не понятно. Она должна заниматься лечением, а не толкованием ГК. В самом конце г–н Проценко порекомендовал мне не обращаться больше по этому вопросу, так как мне его уже неоднократно разъясняли.
После безуспешных попыток разобраться с Коммунаркой, Ирина Демакина написала письма депутатам Мосгордумы и Государственной Думы, в Департамент здравоохранения Москвы, прокуратуру. На сайте прокуратуры заявление зарегистрировано под N ВО-24093-20-2040001 от 02.11.2020, ответа нет. Ничего конкретного, кроме обтекаемых формулировок «принято к сведению, разберемся» не получила и на личном приеме в прокуратуре г.Москвы. Официальные запросы «Новых Известий» постигла та же участь – адресаты пересылали их друг другу, уведомляя редакцию, что имущественные вопросы умерших находятся «вне их компетенции». С помощью Ассоциации адвокатов России удалось выяснить, какое ведомство оказалось самым «компетентным» по части скрещивания гражданского кодекса с моргом.
- Процедура передачи вещей умершего родственникам была раньше подробно описана в Приказе Минздрава РФ от 1996 года № 407, --рассказала «НИ» председатель ассоциации Мария Архипова (Баст). - В настоящее время этот приказ утратил свою силу, и теперь каждое учреждение здравоохранения действует в рамках гражданского законодательства в части наследственного права. По сути, это привело к тому, что каждая больница по своему усмотрению определяет порядок выдачи родственникам вещей и ценностей умершего. Где-то достаточно предъявить документ, подтверждающий родственные связи, где-то ориентируются на «Отраслевые особенности бюджетного учета в системе здравоохранения РФ», утвержденные Минздравсоцразвития РФ.
В них указано, что «В случае смерти больного выдача вещей, денег, денежных документов и ценностей, принадлежавших ему, производится в установленном порядке» - т.е. согласно гражданскому законодательству в части наследственного права и порядку, определенному самой больницей. При таких общих формулировках, требования руководителя ГКБ №40 можно считать законными, как и ссылки на внутренний приказ, и наследникам ничего не остается, как подчинятся и вступать в наследство, в том числе и для того, чтобы вернуть в семью тапочки умершего. Конечно, отсутствие единых требований усложняет жизнь и врачам, и пациентам, и родственникам умерших. Необходим внятный и юридически грамотный приказ Минздрава, который описывал бы всю процедуру приема, хранения и выдачи вещей. Это сняло бы все вопросы родственников к медучреждению, исключило бы подозрения в мошенничестве и судебные иски, в основе которых административная неразбериха и элементарная юридическая безграмотность главрачей.
После разъяснений адвокатов стало хотя бы понятно, что подстава родственникам исходит со стороны Минздрава РФ. Но ведомство, несмотря на поднятый шум в прессе, не спешило менять приказ и переводить взаимоотношения больниц с имуществом умерших пациентов в правовое русло.
Между тем после публикаций в «НИ» уже не только в соцсетях, но и на сайтах больниц стали появляться многочисленные отклики вот такого примерно содержания:
Copricorn: «Главврач больницы, комитет по здравоохранению и прокуратура! С чего это больница назначила себя хранителем наследственного имущества? Может что-то новое в законодательстве? Мне это тоже очень интересно. Особенно, когда читаешь сообщение о том, что женщине, которая находилась там неделю на лечении и умерла, не отдали куртку, в которой она поступила. Просто «не могли найти».
Блондино4ка111: «Здравствуйте. У нас тоже случилось большое горе, в коммунарке умерла наша любимая бабушка. Случилось это 4 января. Пролежала в больнице с 9 декабря, то есть почти месяц. Мы каждый день звонили в больницу, минут 20-30 висели на линии, дальше нас переключали, в итоге на соединение уходило около часа. Никакой достоверной информации нам не сообщали, данные постоянно расходились. Личные вещи отдавать отказываются, просили опись вещей - одни обещания. Наша бабушка была очень уважаемым и ценным человеком для нашей страны. В итоге никто не захотел даже посмертно выразить уважение ей и сочувствие семье».
Инна тарасова: «Умерла мама...Даже вещи забрать невозможно . Прислали квитанцию описи вещей. То ,что было в кошельке , не соответствует действительности. Я так понимаю , что ковид все спишет . Как в войну…» .
С сайта больницы в Фейсбук перекочевало заявление Егоровой Марии Олеговны, которое админы либо проглядели, либо не успели вычистить:
«Добрый вечер! Прошу обратить внимание, что к вещам умерших (и, возможно находящихся на лечении) пациентов есть доступ и использование, например, сотовых телефонов и банковских карт, находящихся на карантине в камере хранения. Факт зафиксирован сегодня родственниками умерших пациентов».
Из комментариев к тексту составилось целое Обращение к главрачу больницы в Коммунарке с тремя сотнями подписей. Денис Проценко поостерегся послать подписантов к Гражданскому Кодексу, как совсем недавно послал Ирину Демакину. И довольно миролюбиво сообщил, что готовит на эту тему пост совместно с юристами, «однако в рамках законов не может ничего зависеть от позиции одного руководителя».
Оказывается, может!
- После вашей статьи и обсуждения в Фейсбуке больница вышла со мной на связь, - сообщила в редакцию Ирина Демакина. - Опять потребовали с меня какое-то заявление. Я написала, отправила заказным письмом. Потом по их требованию мне пришлось переделывать документы у нотариуса - справку об открытии наследственного дела. Пока ждала ответа, много его передумала. Далеко не все родственники будут вступать в наследство, кому-то это не надо, кто-то просто не сможет придти за семейными реликвиями или не захочет заново переживать унижение, доказывая родство с бабушкой и свое право на ее старые очки. Да и опись не всем отдают, оказывается… Что будет с «невостребованным» имуществом через полгода остаётся только догадываться.
В конце декабря Ирина Демакина получила приглашение от Коммунарки забрать вещи отца. «Все-таки я их «доконала»! – сообщила она «НИ», и нам уже было показалось, что имеются в виду не только сотрудники больницы №40, враждующие с родственниками покойных пациентов из-за чужого наследства, но и чиновники Минздрава, по чьей милости человеческое горе и административное рвение столкнулись лбами. Не будем заблуждаться… Поход Демакиной за вещами отца многое объясняет. В том числе и то, что правовая сумятица и неразбериха благодатная почва для кормушки за счет покойных.
- Мне сначала вынесли только сумку с вещами, - рассказывает она. - Потом я спросила, где ценности, которые в описи. Девушка ушла и вернулась через полтора часа. Только без зарядки для телефона (она была в описи) и номера денежных купюр не совпали с теми, которые были переписаны. Видимо, деньги кто-то брал у папы «взаймы», и их собирали всем складом, когда я уже была здесь. Зарядку она мне предложила свою, я отказалась. Совершались ли операции по банковским картам в то время, когда отца уже не был в живых, я узнаю, когда вступлю в наследство. Пин-коды, конечно же, он держал там же, где карты…
Для полноты картины – свидетельство нашего источника в одной из инфекционных больниц Москвы: «Хранить вещи покойников в «установленном законом порядке» - глупость несусветная. Вчера весь вечер обсуждали это с коллегами — на фига было уничтожать старый порядок и превращать больницы в подобие ломбардов и шубохранилищ? Приходится хранить даже таблетки умерших и глюкометры, штук 100 лежит уже, не говоря о вещах. Все это занимает место. Ну дикость ли – больных в коридорах держать, а мешками с чужим имуществом забивать свободные помещениях?»
Нет, не дикость, скорее, эксклюзив от «больничных ломбардов». После судебных исков родственников к ряду больниц за ненадлежащее хранение и утерю вещей покойных, главврачей обязали обеспечить складам круглосуточную охрану. Осталось дождаться, когда гардеробщицам выдадут пугачи.
От редактора
Скандальная ситуация с вещами умерших, возникшая из-за толкования юридических тонкостей, не умаляет заслуг врачей и медперсонала больниц, которые с риском для своей жизни и здоровья спасают тысячи и тысячи людей от страшной напасти. "Спасибо вам, медики!" - говорим мы и очень надеемся, что бюрократия решит проблемы, описанные выше.