Алексей Журавский: "Мир, несмотря на всплеск радикализма, выберет светское общество"

- Свидетельствует ли новая фетва о запрете женитьбы на не-мусульманах о нарастании фундаментализма в исламе, в частности, и о все большем проникновении религии в России в светскую жизнь, в целом?

- Конкретно эта фетва не свидетельствует ни о нарастании фундаментализма в исламе, ни о всё большем проникновении религии в светскую жизнь. Фетва не встретила однозначной поддержки у различных Духовных управлений мусульман (ДУМ) в России. Например, ДУМ Татарстана отмежевалась от неё. Да и сама ДУМ РФ сопроводила свое решение рядом комментариев. Например, Дамир Мухетдинов, первый заместитель муфтия Равиля Гайнутдина, подчеркнул, что «в светском государстве постановления совета улемов носят внутриобщинный характер» и «апеллируют исключительно к ответственности человека перед Богом и никак иначе».

По его словам, совет улемов необязательно выражает позицию ДУМ РФ, т. к. «является органом самостоятельным и свободно формулирующим позицию входящих в него богословов». Да и среди них нет единства: часть улемов спорное богословское заключение отвергли. Эти несогласия и необходимость комментариев понятны. Коран запрещает браки с неверующими (60 сура 10 айат), однако совершенно определенно разрешает браки с женщинами из «людей Писания» (в Коране так называются иудеи и христиане, в данном случае имеются в виду женщины): «А также вам дозволены целомудренные женщины из числа уверовавших и целомудренные женщины из числа тех, кому Писание было даровано до вас, если вы выплатите им вознаграждение (приданое), желая сберечь целомудрие, не распутствуя и не беря их себе в подруги» (Коран 5 сура 5 айат).

Эту позицию ДУМ РФ скорее следует определить как охранительную, которая обращена к практикующим мусульманам, находящимся, скажем так, под юрисдикцией ДУМ РФ. Подобная позиция не первый случай в истории мусульман России. В XIX веке крупный татарский мусульманский ученый Марджани в споре с муфтиатом, ориентированным на кооперацию с русскими, обходил это положение Корана радикальным исключением русских православных из группы религий, обладающих Писанием, поскольку православные не являются христианами, а поклонниками идолов (икон), а значит язычниками. Забота Марджани в данном случае была продиктована не неприятием православия, а опасением, что мусульманской общине может грозить размывание в связи с межрелигиозными браками.

Там, где верующие какой-либо религии представляют меньшинство, хотя и очень значительное меньшинство как мусульмане в России, такая озабоченность весьма объяснима. Хотя, на мой взгляд и излишня: мир, несмотря на «фундаметалистские откаты», движется в сторону светских обществ, где право жить в межрелигиозных или межконфессиональных семьях в силу факта становятся все более частыми.

- Самые яркие примеры наступившего фундаментализма – это Иран, где на фотографиях 70-х годов прошлого запечатлены девушками-студентками в миниюбках, Турция Ататюрка, которая сегодня стремительно движется к ортодоксии. Или Чечня, где собираются контролировать поведение гостей на свадьбах…

Да, такая тенденция есть в ряде мусульманских стран. Как-то у нас выступала мусульманка из США, которая занимается гендерными вопросами в мусульманских странах. Она рассказывала о том, что положение женщины в 19 и первой половине 20 веков было значительно более свободным в мусульманских странах, нежели сейчас.

Такое внимание и всё большая строгость, возвращение к некоторым нормам шариата во многом связано с реакцией на западное свободное законодательство, стремлением сохранить своё традиционное культурное лицо. В этом плане происходит ужесточение как реакция на западные ценности, которые не устраивают многих мусульманских руководителей.

Мне представляется, что среди мусульманской молодёжи, живущей сейчас в Европе всё больше и больше появляется мнение, что нормы шариата лучше и важнее европейских светских норм. Отсюда и возникают требования жить по закону шариата. Я думаю, что это временная тенденция и через какое-то время она должна пойти на убыль, хотя предсказывать всегда сложно и это неблагодарное занятие.

- Чем это вызвано: открытостью мира, желанием найти простые и понятные ответы на сложные вопросы? Нельзя же думать, что единственная цель – сохранение культурных традиций.

- Вы правы в том, что так удобнее найти простые ответы на многие вопросы. Во многом это связано с тем, что фундаменталистски настроенные имамы дают действительно очень простые ответы на многочисленные очень сложные проблемы современности. Человеку всегда легче объяснить происходящее с помощью двух-трёх стереотипов или двух-трёх мифов, нежели вникать в сложную ситуацию. А современный мир ставит человека перед сложными и противоречивыми проблемами. Фундаментализм даёт примитивные ответы.

Это встречается не только в исламе. Тем более, что очень часто официальные представители теряют свою популярность. Люди видят, что часто они коррумпированы и обращаются к духовным лидерам, которые говорят, что необходимо придерживаться великой традиции. Хотя фундаменталисты не придерживаются традиций той или иной религии, так как предельно упрощают учение.

- Насколько это опасно?

- Конечно, такая опасность есть. Если мы вернёмся к исламу, то он действительно стоит перед очень серьёзной проблемой – проблемой современизации. В христианстве это было естественным внутренним процессом – современизация проходила в течение нескольких веков. Собственно, Европа и создала современность. А для ислама это нечто внешнее, ему нужно входить в эту современность. Такое вхождение всегда связано с кризисами и фундаменталистскими реакциями.

- Кемаль Ататюрк создал современную Турцию в начале 20 века, которая сейчас радикализируется… и Иран…

- Те модели, которые вводил Ататюрк и шах Ирана были попытками европеизации сверху. К сожалению, не очень удачно. Во многом благодаря именно не вполне удачной попытке современизировать сверху, режимы шаха в Иране и более успешный режим Ататюрка в Турции, вызвали откат и радикализацию.

Ислам ещё в начале 20 века в лице своих реформистов, таких как Мухаммед Абдо и Рашид Рида мыслил реформацию как возвращение к этосу первоначальной общины – то есть, возвращение к тому исламу, который был при Мухаммеде. Но это – возвращение к прошлому. Такой взгляд сработал.

- Какие опасности вы видите?

- Мне представляется наиболее опасным то, что такие движения способны привести к серьёзным социальным изменениям. Но это – тупиковые изменения. Это тормозит и развитие науки, и технический прогресс. Действительно, реальный прогресс может быть только в нормально функционирующем обществе. Для власти религиозная радикализация тоже таит в себе опасность. Поэтому, если власть и поддерживает радикалов, то крайне осторожно, прекрасно осознавая те опасности, которые несёт в себе религиозный фундаментализм.

- Как общество может противостоять наступлению фундаментализма?

- Огромную роль играет образование. Но с помощью одного образования решить эту проблему невозможно. Широкие массы образовать очень сложно. Первостепенную роль играют правовые институты, если они ведут себя последовательно в светском обществе, которое не заигрывает с религиозными настроениями, а последовательно проводит светскую политику. И чёткая государственная политика. И, конечно, разумные но чёткие действия правовых органов.