Виктор Кузовков
Наверное, нет ничего удивительного в том, что тема российской беспилотной авиации привлекает большое внимание как специалистов, так и обычных обывателей. Так уж случилось, что бурное развитие этого направления пришлось на не самый благополучный для нас период – девяностые, нулевые… Мы сильно засиделись на старте и не удивительно, что отстали от большинства признанных лидеров в области беспилотной авиации. Добавьте сюда застарелую проблему микроэлектроники, которая мучает российских конструкторов буквально с момента появления этой самой электроники, да традиционное отставание в области авиационного двигателестроения, которое в области легких двигателей любого типа было еще более вопиющим просто в силу низкой приоритетности данного направления. В общем, мы давно с большой тревогой смотрим на то, что у нас происходит в области БПЛА, и ничего удивительного в этом нет…
Сейчас же, когда у всех на слуху очередное обострение в Карабахе и роль, которую в нем играют беспилотники, наш интерес стал еще более пристальным. Большим и неприятным открытием стало то, что наши зенитные средства малого радиуса оказались, мягко говоря, не очень готовы к противодействию даже не самым передовым дронам израильского и турецкого производства. Резонный вопрос, а что же нас ждет в случае противостояния с действительно передовыми державами, выглядит совсем не риторическим и требует точного ответа, ведь наши военные присутствуют сейчас и в Сирии, и в Ливии, где риск перерастания гражданской войны в столкновение с другими заинтересованными державами присутствует постоянно.
Так действительно, есть ли какие-то обнадеживающие новости в области создания российских беспилотных летательных аппаратов? Можем ли мы рассчитывать на скорое появление в войсках действительно современных разведывательных и ударных систем? Или дело так и ограничивается лицензионным производством не самого нового (хотя и совсем неплохого) израильского БПЛА «Searcher 2», получившего у нас название «Форпост»?
Буквально на днях на канале НТВ, в программе «Смотр», показали развернутый сюжет о работе конструкторского бюро «Кронштадт» и одной из его новинок, БПЛА «Орион». Передача вызвала широкий отклик в СМИ, тем более, что в период настоящего голода на подобную информацию речь шла не об очередной перспективной разработке, а о комплексе, прошедшем все стадии испытаний (в том числе в Сирии) и начавшем поступать в войска. Журналисты НТВ не жалели хороших слов о новом российском беспилотнике, отметив и его современность, и широкий спектр решаемых задач, и некоторые другие преимущества и сильные стороны. Но мы, переварив первую радость, попробуем взглянуть на «Орион» более объективно и понять, что же мы получили на самом деле…
Прежде всего, бросается в глаза внешнее сходство «Ориона» с американским БПЛА MQ-9 Reaper. Сходство не такое сильное, как у китайского беспилотника CH-5 («Cai hong 5», или «Радуга-5»), но все-таки весьма ощутимое. Нет, не будем делать возмущенного лица и обвинять кого-то в плагиате – если у вероятного противника есть что-то хорошее, то почему бы это хорошее и не скопировать? Тем более, что законы аэродинамики, действительно, одинаковы для всех, и оптимальные формы летательных аппаратов копировали все, всегда и у всех.
Дело в другом, а именно в том, что не совсем понятно, почему скопировали (частично) только форму? Вот китайцы не церемонились и сделали свою «Радугу» почти полной копией весьма удачной американской машины. В итоге они получили и гораздо большую взлетную массу, и в разы большую полезную нагрузку, и хорошие характеристики высоты и скорости полета. Нет, справедливости ради, «китаец» получился все-таки похуже «Жнеца», особенно по таким параметрам, как высота полета. Всего 10 км против 15 км у американца, и все-таки там понятно, что мы имеем дело с полноценным ударным дроном, способным решать, например, такие специфические задачи, как уничтожение средств ПВО ближнего радиуса действия. Имея достаточную высоту полета, CH-5 может использовать ту же тактику, какую использовали и турецкие БПЛА «Bayraktar», уничтожающие комплексы «Оса» и «Стрела-10» в Карабахе – забраться выше пределов досягаемости средств ПВО и просто расстрелять их с безопасной высоты.
По имеющейся в открытых источниках информации, практический потолок нового российского дрона составляет 7 500 метров, а передвигается он с крейсерской скоростью около 200 км/ч. С учетом того, что порог досягаемости многих современных ЗРК ближнего радиуса действия колеблется в диапазоне 8-10 километров, указанной высоты полета, мягко говоря, маловато. И уж точно это не сравнить с потолком в 15 километров у американского ударного беспилотника. Но тут, в общем, все закономерно – «догнать и перегнать» американцев в области малого авиа двигателестроения мы пока не смогли, и вполне ожидаемо, что даже у значительно более легких моделей российских дронов показатель высотности оказался ощутимо хуже…
Масса полезной нагрузки, которую способен взять на борт наш «Орион», составляет примерно 200 килограммов. Из этой цифры нужно вычесть массу радио-электронного оборудования, оптико-электронной станции, средства связи и управления. Остается совсем немного – по заявлению разработчика, комплекс может нести пару управляемых ракет да небольшую авиабомбу массой 50 килограммов, для чего у него есть три узла внешней подвески – два подкрыльевых и один под фюзеляжем. Безусловно, это сильно лучше, чем ничего. И все-таки признаем, что для того, чтобы с полным правом называться «ударным», нашей новинке немного не хватает ударной мощи.
Оружия, которое может быть размещено на БПЛА «Орион», хватит разве что на однократное применение в режиме «свободной охоты». То есть, если оператор комплекса в ходе разведывательного полета обнаружил, к примеру, скопление боевиков, то уничтожить его можно, не прибегая к помощи пилотируемой авиации. Безусловно, это совсем неплохо. Но…
Даже в экспортном исполнении комплекс может проводить в воздухе до 24 часов. Если предположить, что он патрулирует район достаточно активных боевых действий, за сутки нужда в оружии может возникнуть у него многократно. Если БПЛА сажать через каждые пару часов, чтобы подвесить новые ракеты и бомбы, как-то слегка теряется смысл от длительности полета, согласитесь?
Если внимательно посмотреть более раннюю информацию о новом российском комплексе, вы почти нигде не встретите упоминаний о возможности ведения им ударных действий. То есть, очень похоже, что новый БПЛА изначально проектировался, как разведывательный, а ударные функции ему придали буквально в последний момент, предусмотрев некоторый набор вооружений в очень узких массогабаритных рамках.
Наверное, это немного похоже на брюзжание какого-то вечно недовольного гражданина, которому все и всегда «не так». Прошу прощения, если такое впечатление действительно сложилось. Нет, разумеется, автор весьма доволен появлением у нашей армии такого инструмента, как хороший патрульный беспилотник с большой автономностью. Наличие у него даже минимальных ударных функций можно считать небольшим, но в целом приятным и полезным бонусом. Все, чего автор хочет, это немножко понизить градус радостной истерики. Нет, полноценного ударного дрона мы не получили. Нет, догнать и перегнать Америку (или хотя бы Китай) у нас не получилось даже близко. Нет, инструмента для серьезного локального конфликта, в котором противник может применить достаточно современные средства ПВО, у нас не прибавилось. Но в конфликте низкой интенсивности по типу, например, чеченского, он действительно может быть очень полезен и нишу свою, таким образом, найдет.
В общем, еще не повод для гордости, но уже неплохая заплатка на нашем дырявом военном кафтане…
Гораздо более интересными в упомянутом сюжете были кадры, где вскользь упоминались другие перспективные разработки. В частности, очень перспективно выглядит идея беспилотного самолета дальнего радиолокационного обнаружения «Гелиос». Просто представьте себе беспилотник массой 4-5 тонн, управляемый с земли, возможно, даже с расстояния в несколько тысяч километров, способный хотя бы частично заменить такие махины весом под 200 тонн, как комплекс ДРЛОиУ А-50 или перспективный самолет ДРЛОиУ А-100 «Премьер». При этом, по заявлению разработчика, он сможет проводить в воздухе в разы больше времени, чем его пилотируемый собрат.
Как минимум, это будет значительно дешевле как на стадии производства, так и на стадии эксплуатации. А если удастся обеспечить еще и сопоставимые характеристики по дальности обнаружения воздушных целей, особенно, низколетящих, выгода от реализации данного проекта будет колоссальной. Нет, заменить полностью комплекс А-100 новый дрон, наверное, не сможет, ведь тот еще и воздушный центр управления, настоящий командный пункт в воздухе, способный координировать действия истребительной авиации и наземных средств ПВО на огромном, в несколько сот километров, фронте. Но этого, возможно, и не понадобится – как раз дронами можно разгрузить парк А-50 или А-100, закрыв наименее критичные направления, а пилотируемые гиганты будут патрулировать там, где в них есть острая необходимость. В любом случае, государство сможет за те же деньги обеспечить в разы большую площадь сплошного радиолокационного покрытия, а это, с учетом огромных российских просторов, вопрос критически важный.
Радует и потенциальное появление на вооружении российской армии БПЛА «Сириус», как раз и являющегося логическим продолжением БПЛА «Орион». Вес полезной нагрузки новой машины будет уже 450-500 килограммов, а это предполагает расширение как номенклатуры используемого вооружения, так и более широкий спектр поражаемых, в случае необходимости, целей. Правда, для достижения нужных показателей была выбрана уже двухдвигательная схема – увы, решения проблемы двигателей и настоящего импортозамещения в этой сфере в обозримом будущем не предвидится.
Так или иначе, на сегодняшний день мы все еще остаемся без полноценного ударного дрона средней, если можно так выразиться, весовой категории. Наверное, в рамках возможных вызовов для России это направление кажется не самым актуальным. И действительно, сейчас выглядит более разумным направить средства на БПЛА С-70 «Охотник», например, который с полным правом можно назвать дроном, приспособленным для «большой войны». Решаемые им задачи, а именно подавление средств ПВО большой дальности, уничтожение важных целей в оперативной глубине противника, прикрытие пилотируемой авиации от атак с земли и т.д., выглядят гораздо более востребованными в случае противостояния с каким-то серьезным противником. Возможно, в случае необходимости он сможет взять на себя и часть функций ударного беспилотника среднего звена.
И все-таки нужно не забывать о том, что так называемые конфликты малой интенсивности происходят в мире почти постоянно. И именно в них, как ни странно, решаются важные, пусть часто и локальные, геополитические проблемы. Поэтому инструменты для участия в таких конфликтах должны у нас быть обязательно. Все инструменты!