В начале фильма муж Славиной (Мурахтаевой) — Алексей Мурахтаев рассказал, что до того, как заняться журналистикой, она преподавала в школе русский язык и литературу. Однако ушла оттуда из-за «рамок» — не могла свободно работать с детьми. В начале журналисткой карьеры Славина устроилась в «Нижегородскую правду». Однако после 8 лет работы ее уволили. Поводом для этого стала публикация Славиной в сети методички «Единой России» для СМИ о том, как правильно расставлять акценты в публикациях накануне выборов.
«После увольнения ей был выдан „волчий билет“, никуда устроиться она не могла и не хотела. Периодически она работала в разных СМИ, но ни одно из них не считала тем ресурсом, который могла назвать своим», — говорит подруга Славиной — Ирина Еникеева.
В 2016 году Славина открыла собственное СМИ — интернет-издание «КозаПресс». По словам друга Александра Гущина, она сделала это, чтобы «ни от кого не зависеть и никого не подводить». Издание существовало на донаты и за счет рекламы, отметил он.
По словам Еникеевой, с рекламой в «Козе» было не очень хорошо. На донатах Славина могла заработать 20-30 тысяч рублей — те же деньги, что и в другом нижегородском СМИ, но при этом она не была «подневольной птицей», считает подруга журналистки. По ее рассказу, местные чиновники начинали свой рабочий день с «Козы», чтобы проверить, не попали ли они или кто-то из их знакомых в число «антигероев».
Губернатор Нижегородской области Глеб Никитин признался в интервью Пивоварову, что интересовался теми фактами, которые публиковала Славина, и давал по ним соответствующие поручения.
«На своей площадке она спокойно размещала и заказные материалы за деньги. То есть, она не нищенствовала. Не скажу, что сильно много зарабатывала, но на жизнь хватало. Когда настали ковидные времена, она начала публиковать достаточно токсичные материалы, у нее прекратился поток донатов. За последний месяц, например, она получила 1500 рублей», — рассказал бывший руководитель центра «Э» Нижегородской области Алексей Трифонов.
Дочь Славиной Маргарита Мурахтаева отметила, что мать тратила все свободное время на работу. «У нас не было времени, чтобы что-то обсудить. Виделись мы редко. Я к ней не заходила, потому что если я зайду, то могу огрести», — сказала она. Сын Вячеслав Мурахтаев признается, что не переживал за то, что писала мать, он переживал за то, как она добывает информацию.
2 октября, увидев пост матери, в котором она просит винить в ее смерти Российскую Федерацию, Маргарита не предполагала, что «история развернется настолько трагично». Дочь думала, что мать просто написала это на эмоциях.
При этом журналист Александр Пичугин уверен, что самосожжение Славиной — это «спланированное и хорошо подготовленное политическое заявление».
Речь в фильме Пивоварова зашла и о губернаторе Нижегородской области. После смерти Славиной он написал трогательный пост в соцсети (спустя два дня), а также пришел попрощаться с ней. «Может быть, он как-то сочувствует, но что после драки кулаками махать? У тебя было столько возможностей все прекратить до того, как… А сейчас о чем разговаривать? У меня сложилось непонимание, кто управляет регионом. Силовики гнут свою линию, губернатор пишет свое», — отметил супруг Славиной.
«Я как любой нормальный человек трагические события переживаю близко к сердцу. Но в данном случае я человека знал лично. Это меняет дело. Я не мог не вспомнить моменты, которые у нас были, когда я был в регионе. Поездка на прощание — это скорее жест поддержке семьи и выражение соболезнования», — рассказал, в свою очередь, Никитин.
При этом Трифонов считает, что окружение погибшей журналистки не воспринимает те шаги, которые делает Никитин. Напротив, нарисовало граффити у здания МВД с Никитиным, на котором он изображен в огне и в крови. К слову, его оперативно закрасили.
Журналист Пичугин полагает, что давили на Славину не за публикации на «Козе». А за жесткие подводки к ним в соцсетях. «Мне кажется, все началось с ее мнения по поводу крушения самолета, летевшего в Сирию (Ту-154, в котором разбились хор Александрова и доктор Лиза)», — считает он.
«Страшная трагедия. Ужасная потеря. Но мысли крутятся вокруг слова возмездие. Не дали поплясать на костях», — так написала на Facebook Славина после трагедии.
«Ей потом неоднократно пришлось объяснять, что же она имела в виду. Спустя какое-то время ей порезали колеса у машины, раскидали во дворе ее дома листовки, что здесь живет… дальше не буду цитировать… в общем, враг народа, враг государства», — рассказал Пичугин.
По словам Трифонова, дело с колесами так и осталось нераскрытым. Он признал, что у Славиной было достаточно врагов, но «сотрудники тоже не боги», чтобы найти преступника.
Адвокат Славиной — Евгений Губин рассказал, что сначала дела против журналистки были единичными. Но с прошлого года приобрели постоянный характер. «В 2019 году у нас не согласовали марш памяти Бориса Немцова. Люди собрались на Большой Покровской. Ирина никого не приглашала туда, она просто там присутствовала. Она просто взяла портрет Немцова и пошла с ним по Покровке. Люди сами выстроились за ней. Позже это трактовали как несанкционированное публичное мероприятие», — напомнил он.
При этом Трифонов уверяет, что «не было такого, чтобы инициативно ее долбили». Правоохранители, с его слов, просто работали по заявлениям граждан.
По многим делам против Славиной как заявитель проходил некий Илья Савинов. На вопрос Пивоварова о том, кто это такой, адвокат ответил: «На мой взгляд, он провокатор, доносчик». Однако Трифонов назвал действия Савинова «гражданской позицией».
По словам Никитина, штрафы в отношении Славиной с ним не согласовывались, а силовые ведомства работали в рамках правового поля.
«За 2019–2020 годы Славину оштрафовали в сумме на 95 тысяч. По нижегородским меркам это огромные деньги. Все эти штрафы сопровождались вызовами в полицию, составлением протоколов, допросами. Очевидно, что эти уколы достигали цели — пружина внутри стального человека сжималась. Похоже, последней каплей стал обыск, который у Ирины провели утром 1 октября по делу, по которому она проходила свидетелем», — комментирует произошедшее Пивоваров.
Дело это завели против местного предпринимателя Михаила Иосилевича — основателя «Храма летающего макаронного монстра». По мнению Савинова, он сдал помещение нежелательной организации «Открытая Россия». Однако, по словам самого предпринимателя, там проходили тренинги «Голоса». Славина же появлялась в так называемом храме во время различных арендных мероприятий в качестве журналиста.
Свидетель по делу Ярослав Грач полагает, что с помощью обысков на Славину хотели надавить.
Иосилевич говорит, что всех шестерых людей, у которых 1 октября прошли обыски, связывают протесты против варварского благоустройства нижегородского парка «Швейцария». «Там все делается для того, чтобы через какое-то время начать застройку. Построить офисы, элитное жилье…», — отметил он.
В интервью «Инсайдеру» после обысков Славина рассказала, что силовики почему-то уверены, что протесты вокруг «Швейцарии» финансируются «Открытой Россией».
Семья и друзья Славиной не заметили ничего необычного в ее поведении в день смерти. Супруг рассказывает, что с утра 2 октября все встали, позавтракали. Он отвез тещу, которая у них ночевала, домой. Кстати, в тот день у нее было 70-летие. «Мы с Ириной встретились дома, она где-то час побыла, сказала, что ей надо в банк переделать карточки. Ничего необычного в поведении не было», — добавил Мурахтаев.
Перед смертью Славина зашла в кофейню, где работала дочь. Отдала ей карты с деньгами, сказала передать отцу. «Мне показалось это странным, но я не придала особого значения, потому что подумала, что она специально обналичила карты, потому что боялась, что их могут заблокировать. Дальше я ее спросила, куда она пойдет, чем будет заниматься. Она ничего не ответила. Обняла, поцеловала и ушла», — рассказала Маргарита.
Супруг Славиной считает, что самосожжение — это не психическое состояние, а целенаправленный шаг.
К слову, о самосожжении журналистка задумывалась неоднократно. Другу Гущину в октябре 2019 года она писала, что если погибать, то погибать ярко. «Я никак не воспринял эти слова, что это может быть на самом деле. В следующий раз мы вернулись к этому уже где-то в январе. Она опять сказала, что были мысли о самосожжении. Первый мой вопрос был, а как же дети, муж? Дети взрослые, мужу будет только лучше, я приношу ему одни неудобства, — ответила она», — рассказал друг погибшей.
Адвокат Губин говорит, что юридического состава преступления в случившемся нет. «Это сделал не какой-то конкретный человек. А каждый ударил понемножку, и все к этому привело», — подчеркнул он.
«Эффект [от самосожжения] гораздо ниже того, что предполагала Ирина. Никаких сдвигов не произошло. Кроме того, появилось большое число посмертных хейтеров, которые считают, что она просто сумасшедшая. Она всколыхнула по большому счету тех, кто и до этого все прекрасно понимал», — считает журналист Пичугин.
«В краткосрочной перспективе она подняла медиашум, а в долгосрочной перспективе не появится больше ни одной статьи Ирины Славиной ни об одном незаконном тендере, ни об одной незаконной застройке. Более того, она войдет уже не этими статьями в историю. А как человек, который сжег себя, что, я рискую предположить, вполне устраивает тех, кто на нее давил. Просто потому, что она как журналист перестала существовать», — полагает Грач.
Губернатор Никитин же считает, что уроки из случившегося должны сделать все. «Каждый пытается прочесть это, адресуя к оппонентам: активисты к силовикам, силовики к активистам. На самом деле каждый должен постараться более уважительно относиться друг к другу, и более терпимее. Терпимость — это, наверно, самый главный урок», — сказал он.
«Ирина Славина могла быть сложной, бескомпромиссной, вообще не от мира сего могла быть, но она была честной, открытой и прямой женщиной. И когда вся местная силовая машина борется с женщиной так, как будто перед ними Михаил Ходорковский или Алексей Навальный лично, то, конечно, шансы, что эта женщина не выдержит, повышаются с каждым днем. И то, что за эти годы. Никто внутри силовой машины не проявил человечности — это и есть самая мрачная сторона в этой истории», — говорит в заключении фильма его автор Пивоваров.