Российские СМИ уже немало писали о создании петербургским чиновником фиктивного «памятника русского зодчества» на территории студенческой спортбазы известного вуза. – О том, как начальник Комитета по охране памятников (КГИОП) северной столицы Сергей Макаров выживает студентов с элитного участка земли стоимостью около 100 миллионов рублей (См., например: «Нужны ли петербургским чиновникам “таблетки от бессовестности”?» НГ, 26.08.20). А Правительство Санкт-Петербурга и федеральные ведомства, в зону ответственности которых входят эти «художества», хранят невозмутимое молчание.
Между тем, на примере этого частного случая уместно поинтересоваться, как вообще обстоит дело с охраной памятников в городе на Неве, одном из крупнейших мировых центров культуры.
Охрана памятников – не просто нравственный долг народа. Это еще и деятельность органов власти, исполнение обязанностей, четко регламентированных законом. Часть из сокровищ города находится под федеральной охраной. Но громадное большинство – на попечении Комитета.
Что же обязан делать КГИОП и как он исполняет свой долг?
Первая часть обязанностей связана с выявлением памятников культуры, их постановкой на госучет и проведением комплекса работ с целью определения, детальной фиксации различных параметров объектов, определяющих их ценность и подлежащих охране.
В случае с университетской студенческой базой эта работа была проведена настолько непрофессионально и неряшливо, что породила удивительно мутную правовую ситуацию. Как говорят в народе: «сам черт ногу сломит».
В конце 90х в Петербурге работала комиссия под руководством председателя городского общества охраны памятников В.Г. Лисовского. 20.03.2000 г. ею было подписано экспертное заключение по обследованию нескольких тысяч (!) объектов, в первом приближении способных представлять культурную ценность. В перечень таковых вошла и некая «Дача при саде «Озерки» с адресом Береговая ул., 4 (восточный корпус).
В справке относительно данного объекта не приводилось ни одного научного факта, свидетельствующего о старинном происхождении здания. Ограничились цитатами из старых книг. Дескать, примерно в этой местности когда-то что-то было, дом с этим адресом гипотетически (!) мог быть старинным. Предположительность могла быть устранена и позднее. Но сначала проблемой стало то, что здания с таким юридическим адресом в Петербурге не было.
Университетский объект находится на ул. Береговая, д. 4, литера А. Между тем, в городе существует 8 улиц с названием Береговая, на них 9 домов под номером 4. Только в Выборгском районе, где расположены Озерки, таких домов 6.
Общественники из ВООПИК, бродившие по городу в поисках исторических сокровищ, могли себе позволить непрофессионализм с юридическим адресом. А КГИОП, включивший 20.02.2001 г. своим приказом № 15 объект в официальный «Список вновь выявленных объектов, представляющих… культурную ценность», был обязан эту неточность устранить. Список публикуется официально. И с момента его публикации владелец предполагаемого памятника юридически оказывается уведомлен о новом правовом статусе здания. Нет точного адреса – нет уведомления.
Именно с этого момента начинается почти 20-летняя череда безобразных, вопиющих невыполнений Комитетом по охране памятников своих прямых обязанностей, конкретно и точно определенных действующим законодательством.
Основной Федеральный закон по данной проблематике с 2001 г. менялся дважды. Сначала действовал Закон РСФСР от 15 декабря 1978 г., затем – Закон от 25.06.2002 № 73-ФЗ, с 2014 г. – он же в новой редакции.
По закону КГИОП с момента внесения в свой приказ любого нового объекта охраны обязан организовать его обследование и изучение, составление учетных документов по определенной форме. Все, что нужно, четко конкретизировано в Инструкции Минкультуры. И все не было сделано как положено.
КГИОПу давался год на детальное научное исследование памятника. После чего Комитет был обязан принять решение о включении объекта в перечень совсем иного уровня: «Единый государственный реестр объектов культурного наследия народов РФ». Далее по процедуре Минкульт передает это решение в Правительство РФ для принятия постановления. Другой вариант – КГИОП имеет право отказаться включать объект в госреестр. После 22.01.2015 на это все давался уже не год, а 30 рабочих дней.
КГИОП же просто забыл об объекте. И пропихнул его в федеральный реестр своим распоряжением от 10.06.2016 № 10-242. Через 15 лет после первоначального выявления.
Поскольку законодатель в России относится к охране памятников культуры серьезно, обязанности Комитета регламентированы детально. Как теперь выяснилось, объем нарушений закона и регламентов Комитетом в этой истории на сегодня огромен.
Например, в современной России существует «Единый государственный реестр недвижимости», в который КГИОП должен передавать сведения о всех вновь выявленных объектах охраны в пятидневный срок. В отношении университетского объекта это не сделано… до сих пор. Двадцати лет оказалось не достаточно. В результате российские профсоюзы (ФНПР) располагают государственным Свидетельством о собственности от 27.07.2012 без каких-либо обременений. У университета – аналогичное (без обременений) Свидетельство о праве на оперативное управление объектом, датированное 09.02.2013.
Может быть, Сергей Макаров просто не знает о своих элементарных обязанностях, не способен руководить Комитетом?
Другой пример: в 2014 году КГИОП пытался обязать университет оформить охранное обязательство на объект. Но отказался от иска 9.12.14 в связи с «несоответствием адреса ответчика в приказе КГИОП № 15 от 20.02.2001 и в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество». Как потом выяснилось, отказ носил притворный и злонамеренный характер.
Любопытно, что датой 27.10.14 оформлен акт государственной историко-культурной экспертизы по объекту, якобы выполненной в этот же день (университет имеет основания полагать, что текст экспертизы в реальности появился в 2016 году). Около двух лет эта экспертиза вообще нигде не фигурировала вопреки обязанности Комитета опубликовать ее текст в 5-дневный срок. Публикации нет до сих пор.
Более того, по закону Комитет обязан не просто разместить заключение экспертизы, но и организовать его общественное обсуждение, получить замечания и действовать далее с их учетом. На это дается 45 дней. Увы, ничего этого не сделано.
Данное нарушение не позволило университету своевременно оспорить заключение. А оно, как теперь выяснилось, было непрофессиональным. Объект необоснованно датировался экспертом 1877 – 1879 годами, на самом же деле был создан в советское время. Решение Правительства РФ было вопреки закону подготовлено в чиновничьих кулуарах «втихаря», с вопиющим нарушением прав собственника.
Практика арбитражных судов страны в подобных случаях однозначно признает решения о придании объектам статуса памятников незаконными.
Еще одно вопиющее нарушение: объект был включен в Постановление Правительства РФ после его фактической утраты. Окончательно разрушился от времени и пожаров, деревянные остатки были, по всей видимости, разобраны неустановленными лицами. КГИОП знал об утрате здания и был обязан остановить процедуру включения его в Федеральный реестр памятников, уведомив Минкульт. Но не уведомил.
И, наконец, весьма примечательное. Комитет за 20 лет и до сих пор не выполнил свою важнейшую обязанность – оформление и выдачу университету охранного обязательства.
Вот что пишет Минкульт в адрес Комитета в письме от 30.01.2015 № 26-01-39 ГП по поводу таких нарушений: «Отсутствие оформленных охранных документов на объекты культурного наследия возможно лишь в силу ненадлежащего, халатного исполнения органами охраны культурного наследия субъектов РФ возложенных на них обязанностей». Министерство обещает в подобных случаях «направлять материалы в органы прокуратуры» и «привлекать виновных к ответственности».
Здесь государственный орган по существу дает конкретную оценку работе Сергея Макарова. Ну что же, от имени университета хочется пожелать министерству исполнения своих обещаний…
Между тем, горожане располагают огромным массивом информации о том, что всевозможные нарушения – норма жизни для Сергея Макарова и возглавляемого им Комитета. СМИ и интернет заполнены лавиной подобных историй.
Объекты вносятся Комитетом в охранные списки тысячами и тысячами из списков исчезают. Существенная часть этой деятельности осуществляется в теневой зоне, скрыта от общества. А ведь речь идет об объектах недвижимости огромной суммарной стоимости и огромного историко-культурного значения. Какая-то странная «охрана» получается. Похожая на злонамеренное манипулирование.
На своем ли месте Сергей Макаров, можно ли ему доверять? Кто его контролирует? – Многие считают: и доверять нельзя, и никто не контролирует.
Понятное дело, губернатору А.Д. Беглову вникать в суть деятельности охранного органа некогда. Мелковат вопрос. Его заместитель Николай Линченко, судя по всему, предпочитает держаться от подведомственного ему Комитета на солидном расстоянии. Минкульт сейчас занимает позицию полной отстраненности («региональные комитеты нам не подчиняются и мы ответственности за них не несем»). Отдельные вопросы вызывают лояльность к чиновникам судов и позиция правоохранительных органов…
Эксперты считают, что власть интересуется объектами государственной охраны лишь «точечно», когда затрагиваются интересы крупных корпораций. Если так, то получается, что охрана памятников культуры в Петербурге стала сферой огромных возможностей для злоупотреблений. Получается, любовь у КГИОП то ли к культуре, то ли к наживе?…
И федеральному центру пора наводить здесь порядок.
По поручению Ученого совета СПбГУП:
Профессор юридического факультета, Генерал-майор Федеральной службы войск национальной гвардии РФ Н.В. Николаев