Юлия Сунцова
Врачи, медсестры, фельдшеры и профсоюзные деятели рассказали на пресс-конференции «О ситуации со «второй волной» коронавирусной инфекции и Всероссийской акции медработников «Заплатите за COVID!», как ежедневно сражаются с ковидом.
После Китая первыми в мире с новым вирусом столкнулись столицы и города, в которых есть международные аэропорты. Вот и в большой России за полгода вирус из Москвы и Петербурга добирается до регионов. Годами «оптимизирумые» провинциальные медучреждения оказались в настоящей засаде. Многие больницы не справляются с наплывом пациентов. Вызовы по скорой помощи висят сутками, и иногда пациенты просто не дожидаются приезда кареты скорой помощи, рассказывают медики.
В Удмуртии еще в августе человек, похожий на министра здравоохранения Удмуртии Георгия Щербака, на совещании с чиновниками, отвечающими за медицину, расписался в собственной беспомощности, заявив, что из-за неправильной организации работы лечебных учреждений пациенты с коронавирусом умирали в очередях, так и не получив медпомощь [видеозапись имеется в распоряжении редакции].
«Хочу заострить внимание лечебных учреждений, что ситуация с заболеваемостью и смертностью не улучшается. Мы находимся в серьезном сегодня положении, когда наши лечебные учреждения, где происходит процесс лечениякоронавирусных пациентов – все практически загружены. Стараемся использовать: а) разные схемы госпитализации пациентов. Сначала мы через 2-ую городскую больницу все это организовали. Но стал происходить процесс, когда она просто зашивалась в этой работе, не успевала всех пациентов осмотреть, назначить лечение, и у нас происходило то, что не должно было происходить: пациенты, не получив помощь, умирали. Состояние их усугублялось. Потом только после смерти мы уже получали подтверждение, что они положительные у нас по коронавирусу. Или же происходил другой процесс. Они там опять же загружались, в этом состоянии мы пытались их перевести в инфекционную или Завьяловскую больницу и они практически по дороге у нас умирали. Это неправильно».
Самое странное, что выступающий, уже фактически обеспечив явку с повинной, предлагает «другую схему», в которой тоже не очень-то уверен. «Больницы дежурят по очереди. Тоже, может быть, не вариант. Этот вариант надо еще многократно изучить, посмотреть, насколько он эффективен», - заключает он.
Работники служб скорой медицинской помощи хором рассказывают о проблемах с маршрутизацией пациентов из-за неукомплектованности срочных служб.
- Заболевших стало значительно больше, чем в летние месяцы, и возникают проблемы по госпитализации этих пациентов. В областной больнице закрылся перепрофилированный госпиталь, и там теперь снова будет оказываться плановая хирургическая помощь. Когда мы везем больных, то на руках у нас даже нет приказов о маршрутизации, и по каждому пациенту мы вынуждены созваниваться со старшим врачом смены. Он направляет, например, в 6-ую инфекционную больницу, но мы доезжаем до нее – и там уже мест нет. Я могу ждать до 40 минут, пока станет понятно, куда его можно везти. Отправляют в итоге в область в Петушки, например, и так мы часами с пациентом катаемся, - рассказывает фельдшер скорой медицинской помощи из Владимира Екатерина Ашаева.
Не соблюдается приказ Минздравсоцразвития России № 180н, по которому на Владимир должно быть выделено 36 общепрофильных бригад скорой медпомощи, а у нас их всего 9, и это давно стало нормой. Вот поэтому «скорые» и госпитализируют даже тяжелых пациентов часами, сутками, подытоживает она.
В Самаре, наоборот, продолжают под ковид-госпиталя передавать общепрофильные больницы, в том числе уже и в радиусе 50-70 км от областного центра. Плановых пациентов с другими диагнозами тоже стали вывозить в область из-за нехватки мест. Но существующие мощности СМП и самих медучреждений всё равно еле выдерживают, рассказывает водитель Самарской службы скорой медицинской помощи Александр Митрофанов.
- Звонков от больных действительно стало существенно больше. Дозвониться до «03» стало крайне сложно – ответа оператора можно прождать 40-45 минут, саму машину – до трех суток! Больные на скорой помощи тяжелее, чем раньше. Почему так происходит? По нормативам Минздрава даже в «мирное время», не то что в ковид-эру, полагается одна бригада общепрофильной скорой помощи на 10 тысяч населения и одна специализированная (реанимационная) бригада на 100 тысяч населения. Таким образом, на 1 млн 150 тысяч населения Самары должно быть выделено, минимум, 115 обычных скорых и, минимум, 11 реанимационных. В реальности на смену выходит не больше 60 бригад скорой помощи, и иногда бывает, что на суточное дежурство всего 1-3 реанимационных бригады - и это на весь город!
- В Костроме из 18 положенных линейных бригад на местах работает только 3-6. Две-три бригады за смену конкретно по ковиду при 300 вызовах от пациентов с подозрением на коронавирус, госпиталя переполнены. Мы даже перекусить за день не успеваем. Напряженность и интенсивность работы растет. Фельдшеров вообще не ценят – незаменимых людей нет, говорят. А нас, водителей скорой помощи вообще за работников медицины не считают – по документам мы всего лишь какие-то там водители 6 разряда с непонятной автобазы, - говорит водитель городской скорой помощи Евгений Зубцов.
Ситуация с острой нехваткой мощностей службы скорой медицинской помощи сложилась еще до коронавируса. Пандемия обострила эту проблему. Почти по всей России количество бригад в 1,5-2 раза ниже нормативных. Вдобавок к этому, те бригады, что выезжают по вызовам, нередко неукомплектованные: один медик вместо двух или вместо трех, если мы говорим о реанимационных бригадах. На деле имеем - пара рук вместо шести при проведении реанимации – а это уже наглядно доказывает, как именно сокращаются шансы пациентов на выживание, как бездумное сокращение штатов медучреждений напрямую влияет на жизни людей, комментирует оргсекретарь Межрегионального профсоюза медработников «Действие» Андрей Коновал.
Мало довезти пациента с коронавирусом до лечебницы, нужно еще оперативно и качественно оказать ему первичную помощь, и тут служба скорой помощи снова может оказаться крайней из-за просчетов администрации с обеспечением спецсредствами и медтехникой.
О систематических проблемах с компьютерной томографией, с доставками кислорода для пациентов с ковидом рассказывает фельдшер из Владимира Екатерина Ашаева:
- Мы понимаем, что в самом начале было сложно поставить все на рельсы, но за полгода с оснащением хотя бы можно было вопрос решить. Молчали с самого начала эпидемии, и только сейчас нам главврач сообщает об открытии КТ-Центра во Владимире. До этого бесплатного КТ-обследования для пациентов с пневмониями не было, всё КТ – в частных руках. Выраженная отдышка, пониженный уровень сатурации, но пациенту делают рентген. На рентгене пневмонию не находят и отправляют домой. А через несколько дней мы к нему возвращаемся по вызову и там уже всё плачевно – реанимационные мероприятия, - рассказывает медработник. – Кислород тоже в постоянном дефиците. У многих пациентов выраженная кислородная недостаточность, приезжаем на вызов - нужна оксигенация, но в моей машине кислорода нет. Сколько раз писали администрации – снабдите кислородом, кислорода нет. Приходит официальный ответ от начальства: «Кислород есть»...
Еще одна большая беда – хроническая нехватка самих медицинских кадров – тех, кто лечит, принимает, выхаживает, носит и возит. Врачей, медсестер, санитарок, фельдшеров, администраторов, водителей службы скорой помощи катастрофически не хватает, а оставшиеся в бюджетном здравоохранении медики первыми попадают под удары инфекции. По последним только официальным данным (июль 2020), более 14 тысяч российских медиков заразились коронавирусом во время исполнения трудовых обязанностей. Заболеваемость среди российских медработников, по статистике, в 2-3 раза выше, чем среди жителей. Заменять заболевших коллег попросту некому, и на плечи оставшихся ложится тройная нагрузка.
- В России на здравоохранение тратится в 1,5-2 раза меньше денег, чем в странах даже Восточной Европы. В неукомплектованных бригадах, в амбулаториях, стационарах медики итак работают на 1,5-2 ставки – в два раза больше, чем предусмотрено нормой труда. Когда у нас заболевает один медик, то система медпомощи теряет, можно сказать, сразу двоих – потому что он работал за себя и за того парня. Люди не первый год тащат на себе экстремальную психологическую и физическую нагрузку. А их еще постоянно штрафуют за недочеты в оформлении документации, преследуют уголовными делами – известные в последнее время «Дела врачей». У нас младший персонал был волюнтаристски переведены в разряд уборщиков помещений – сотни тысяч сотрудников больниц продолжают исполнять функции младшего медперсонала, но не имеют льготного стажа, стимулирующих и страховых доплат, доплат за вредность, тех же обещанных выплат за работу в условиях коронавирусной инфекции, - говорит Коновал.
Во Владимире младшему медицинскому персоналу отказывали в выплатах за работу с пациентами с ковид, ссылаясь на распоряжения Департамента Владимирской области. После приведения местных нормативных актов в соответствие с федеральными гарантий медикам поубавилось.
- По местному распоряжению выплаты не полагаются медикам, работавшим с пациентами из группы риска заражения коронавирусной инфекцией. Что это означает? Заплатили только тем медработникам, кто работал с пациентами, у кого COVID-19 был подтвержден через Роспотребнадзор. Но с августа, например, перестали брать анализы у лежачих больных, говорили, что нет к тому показаний. Лежачие больные, мол, и без ковида склонны к развитию внутрибольничной пневмонии. А нет анализов, нет и подтвержденных диагнозов, нет и выплат. Только пикетом удалось переломить ситуацию, - рассказывает медсестра ГБУЗ ВО «Городская больница №4» во Владимире Лариса Малышева.
Меньше спорных ситуаций у работающих в «красной зоне» и на скорой помощи. Но есть изначально некоронавирусные больные, которые лежат в стационарах и лечатся, например, по сосудистому профилю или по онкологии, и на 4-5 день у них обнаруживают COVID-19. Врачам и медсестрам общепрофильных учреждений нужно вывернуться наизнанку, чтобы получить выплату за работу с такими больными. В лучшем случае, им доплачивают за одну смену или за фактически отработанное время с этим пациентом или за остаток месяца после контакта с коронавирусным, хотя он, может быть, в десять раз больше проконтактировал с коронавирусными пациентами, чем врач.
Администраторов, санитарок и младший персонал региональные минздравы тоже всеми правдами и неправдами стараются исключить из «категорий риска».
- Отношение к амбулаторному звену, как ко второму сорту. КТ-центры – это не что-то с неба упавшее, это же не временно возведённые госпиталя, а перепрофилированные амбулатории, и в них работаем мы. Работаем в СИЗах круглые сутки, но считается, что особенно заразиться коронавирусом мы не рискуем, как будто. На нас, работников амбулаторий, не распространяется ни одно федеральное постановление. Поток же пациентов с подозрением на коронавирус у нас даже больше, чем у врачей и медсестер в стационарах. Объем работы увеличился в разы. Если раньше нами велся только прием по направлению к врачам и по поступлениям от скорой помощи, то теперь функции расширились. Вдобавок ко всему мы машрутизируем пациента, выдаем средства индивидуальной защиты, отправляем на осмотр врача, на сдачу анализов - на КТ, тесты на коронавирус, забор крови всех разновидностей, мазки, - рассказывает рентгенлаборант ГБУЗ «Диагностический центр №5 ДЗМ» Ольга Шимко.
По ее словам, по спецпостановлению мэра Москвы Сергея Собянина в их учреждениях получили стимулирующие выплаты только врачи и средний персонал (и то не все), санитарки и младший медперсонал – только если у них был контакт с коронавирусными пациентами. Об администраторах и вовсе забыли, хотя нет ни дня, чтобы администраторы не столкнулись с зараженными ковидом, говорит собеседница. Обещанного удвоения выплат тоже не дождались. Руководители амбулаторий пишут жалобы в столичный Депздрав, а оттуда приходят отказные со ссылкой на некие ими же разработанные методические рекомендации, где говорится, что выплаты полагаются лишь сотрудникам, непосредственно проводившим исследования грудных клеток.
- К нам обращается много работников, у кого возникли проблемы со страховыми выплатами. По Указу Президента N 313 "О предоставлении дополнительных страховых гарантий отдельным категориям медицинских работников" много споров возникает в случаах, если инфекция становится внутрибольничной и невозможно уже понять кто кого заразил, а чтобы получить выплату, нужно доказать контакт в конкретным коронавирусным больным. Если врач, например, заразился от своего коллеги, который работал с пациентом с COVID-19, то выплату он уже не получает, - рассказывает медицинский юрист Анастасия Манзя.
Много отказов и по Федеральному закону N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", говорит она. Отказы в страховых выплатах мотивируют тем, что якобы коронаирвусная инфекция не включена в перечень профессиональных заболеваний.
В Ижевске, например, родственники не могут добиться выплат за погибшего сына Олега Набокова - стоматолога ижевской ГКБ№4. У врача осталась семья – супруга с тяжелым диагнозом, двое несовершеннолетних детей, два пожилых родителя. Причина отказа в выплате – в больнице не могут найти, от кого бы мог заразиться их врач на рабочем месте. В анкетах, предварительно заполняемых перед приемом у стоматолога, ни один пациент не посчитал себя зараженным ковидом.
- В отношении всех медработников должна быть презумпция того, что они заразились в профессиональной среде, и они не должны бегать и доказывать это. Они и не обладают такими возможностями. Кроме того, налицо конфликт интересов с администрацией медучреждений: работодатель всегда заинтересован в том, чтобы не признавать заражение сотрудников при исполнении ими профессиональных обязанностей, иначе это автоматически означает для работодателя штраф за ненадлежащую организацию рабочих условий в период эпидемии, - комментируют медработники.
Президентские выплаты за выполнение особо важных работ в период пандемии коронавируса получили более 290 тысяч медицинских работников, и свыше 400 тысяч человек получили выплаты за работу с группами риска, сказал, выступая в Госдуме с отчётом о результатах деятельности правительства за 2019 год, премьер-министр Михаил Мишустин.
Но, как видим, производятся они не на регулярной основе, а скорее спорадически. Руководители же региональных минздравов трактуют федеральные нормы зачастую на свое усмотрение и цепляются за все лакуны нормативной базы, чтобы объявленные выплаты за COVID-19 свести к минимуму, выдать единоразово и не всем, вывести из категории «работников медицины» армии людей, которые также, как и врачи, ежедневно в тяжелейших условиях и от лица государства борются за жизни людей. А эпидемия продолжается...