Заведующий отделом культуры древности Института мировой культуры (ИМК) МГУ, академик Российской академии художеств Алексей Лидов напомнил в своем блоге о том, что прошло уже три года со дня смерти Вячеслава Всеволодовича Иванова - одного из последних великих гуманитариев 20 века. Как известно, выдающийся лингвист и теоретик культуры Иванов в 1994 году создал и до самой своей смерти в 2017 году возглавлял Институт мировой культуры МГУ. Теперь же и его детищу тоже угрожает гибель. По словам Лидова:
«За три года администрация МГУ не сочла нужным назначить даже и.о. директора в созданный им Институт мировой культуры, хотя несколько членов РАН были готовы его возглавить. Теперь речь идет о закрытии этого уникального института с единственными в мире специалистами в разных областях, объединенных изучением семиотики культуры. Это ли не пример "сохранения" научного наследия и разрушение приоритетных направлений исследования в угоду бюрократии и псевдореформам? Грустно, господа...»
Филолог и гражданский активист Николай Подосокорский связался с Лидовым и задал ему несколько вопросов по этому поводу. Вот, что рассказал ученый:
«Идея (института, прим.ред) была создать внутри главного вуза страны небольшую «академию» для наиболее оригинально мыслящих ученых, работающих в разных гуманитарных специальностях, но так или иначе занимающихся проблематикой семиотики культуры – область знания , в которой вклад Иванова переоценить невозможно. И это в полной мере удалось, еще в 90-е годы в Институте работали звезды первой величины – академики и члены-корреспонденты РАН филолог Сергей Аверинцев, историк философии Пиама Гайденко, лингвист Александр Кибрик. Вокруг них сформировалась команда единомышленников разных возрастов, сейчас это 20 исследователей, от относительно молодых до всемирно признанных ученых, работающие в пяти отделах, изначально придуманных академиком Ивановым: культуры древности, христианской культуры, русской культуры, средневековой культуры Западной Европы, и этно-лингвистики. Лингвистическая группа работает над уникальным и приоритетным в мировой науке проектом по изучению и сохранению умирающих языков.
Проблемы появились, когда в стране сложилась новая политическая ситуация, которую Иванов не принял и не раз выступал с критикой действующей власти. Интерес к нему и его детищу быстро остыл, хотя Институт продолжал работать, выпуская под своим грифом выдающиеся монографии, сборники статей и периодическое издание «Антропология культуры», издавать которое со временем становилось все сложнее. После смерти Иванова интерес к Институту практически умер. Достаточно сказать, что несмотря на многочисленные просьбы администрация МГУ не удосужилась даже назначить и.о. директора, хотя были реальные кандидаты из членов РАН. Сотрудники продолжали работать и получать свои очень скромные зарплаты, но всякая административная деятельность была парализована.
Если честно, то на моей памяти ситуация беспрецедентная и скандальная. Казалось, ректорат размышлял, как избавиться от нелюбимого и уже ненужного дитяти. На данный момент уволены все совместители, составлявшие две трети сотрудников. В основном выдающиеся ученые из институтов РАН, которые обеспечивали тесное взаимодействие с университетской наукой. Некоторые из уволенных возглавляли продолжающиеся НИРы, судьба которых повисает в воздухе. Кто будет эти большие программы закрывать и за них отчитываться? Трем постоянным сотрудникам МГУ не продлили контракты с июня месяца и не объявили конкурс на их позиции. Налицо грубое нарушение Трудового законодательства. По всей видимости, все эти злоупотребления связаны с пресловутой реформой МГУ и ректорат решил избавиться от того, что ему кажется балластом, на деле от наиболее интересных инновационных проектов в гуманитарной науке. Но у них своя бюрократическая логика, и о приоритетах в мировой науке они думают в последнюю очередь, на словах призывая к прямо противоположному. Ничего нового, увы.
Мы лишимся уникального научного Института, уже внесшего огромный вклад в гуманитарное знание, при абсолютном минимуме затрат. Ряд сотрудников окажется просто на улице, другие уйдут из МГУ и тем самым обескровят университетскую науку, оборвут ее связи с институтами РАН. Практический результат этой политики опять-таки оказывается противоположен декларируемому, то есть обычной бюрократической демагогией, которой в нашей академической жизни становится все больше.
Ученый совет МГУ в ноябре может не утвердить решение о закрытии Института. Хотя сейчас это кажется маловероятным. Но в Совет входят выдающиеся и думающие ученые, которые способны оценить вредоносность предлагаемого решения. Но для этого они должны просто задуматься на тему и узнать о работе Института, занимающего в общем бюджете сотые доли процента. В данном вопросе роль общественного мнения может оказаться бесценной...»