Эксперт: моряки торгового флота уже сходят с ума от заточения на судах

Инженер-судоводитель, журналист, основатель сайта «Морской бюллетень» Михаил Войтенко в интервью «Эху Москвы» рассказал любопытные подробности о том, что такое морской бизнес и с какими трудностями он сталкивается сегодня. «НИ» приводят самые интересные фрагменты из этой беседы:

О пандемии

Происходят очень нехорошие, очень страшные вещи, которые просто-напросто в связи с появлением этой так называемой пандемии перешли на другой уровень. Сведем всё к частностям. Речь идет о взятии судоходства под полный контроль Организацией объединенных наций, Всемирной морской организацией и теми структурами, которые им в этом помогают. Полнейшая монополизация судоходства. К чему это приведет? Как минимум, к резкому удорожанию всего и вся. Более 90% всех товаров в мире перевозится морем. Судоходство — это огромная, очень важная часть мировой экономики и она находится под прямой и непосредственной угрозой. Мало того, сейчас ведется прямое наступление на самое главное — на частного судовладельца. Частного судовладельца стремятся уничтожить, выжить. Так же, как и рыночное судоходство, свободное судоходство. На всё это ведется беспрецедентная атака, сопоставимая разве что с первыми годами советской власти.

(...)

Судоходство очень раздроблено. По сути своей, это такая стая волков. Сейчас они не столько волки, сколько больше овцы. Меня молчаливо поддерживают, со мной молчаливо соглашаются, но какого-то ярко выраженного протестного движения нет. Все надеются, что это всё как-то утрясется. А я вижу, что уже не утрясется. Я слишком хорошо знаю историю.

У моряков контролируют буквально каждый шаг. Приходит портконтроль и проверяет чистоту белья у моряков. Вы можете себе это представить? Лезут моряку в персональный компьютер, и не дай бог найдут у него там порнографию. Это самые такие яркие примеры. А этих примеров на каждом углу. Судоходство уже задушено этими регулировками, этими правилами. То же самое, что было в Советском Союзе. Понимаете, когда происходит монополизация, когда происходит советизация любой индустрии, ее просто душат. Она становится неэффективной, она работает с огромным трудом, она становится всё дороже и дороже.

(...)

Представьте себе: в море постоянно находится 1-1,5 миллиона моряков. Из них к настоящему времени где-то не меньше 300 тысяч моряков уже пересидели год на судне. Уже давным-давно обязаны списаться, вернуться домой, отдохнуть. Обычно контракты на полгода, на 9 месяцев максимум. Обычно на 4 месяца, на 6 месяцев, на 9 месяцев максимум. А люди сидят уже 1,5 года и не могут списаться. Почему? Потому что все страны закрыты. Например, в России иностранному суду нельзя сменить экипаж. Невозможно!

Люди уже измотаны, люди работают на пределе. Вот мой однокашник со второй попытки прилетел в Сингапур. Причем как он летел? Владивосток. Первая попытка была через Питер, вторая через Москву. Питер-Москва-Минск-Амстердам. Первая попытка была Гонконг. Прилетел в Гонконг — вроде НРЗБ нет, всё перекрыли. Вернулся во Владивосток. 2 недели он отсидел под домашним арестом, под этим трекингом — домашний карантин. Причем он постоянно должен был слать фотки. Причем Сингапур требовал подтверждения, что у него не было близости с семьёй, что он не мог подцепить этот вирус. Вот он наконец-то сел, уплыл. Вот он только что стоял тут на рейде, у меня на виду, уголь разгружал. Сейчас уплыл в Индонезию. Моря стали намного опаснее, чем они были, с наступлением этой пандемии. Потому что все страны вот так наглухо закрылись. А вы думаете, только смениться трудно? Людей элементарно не выпускают на берег, просто пройтись на причал. Что такое судно? Это железо, сталь — такая тоненькая. Это постоянная вибрация. Это статическое электричество. Между прочим, кошки на судах не выживают, они дохнут. И вот люди не могут сойти на причал! Землю, земную твердь почувствовать под ногами. Как это сказывается на здоровье? У людей крышу сносит! Всё запрещено, нельзя — все борются с этой пандемией. Это совершенно бесчеловечно.

В Азии практически везде. В Европе можно поменяться в Голландии, вроде как со скрипом кое-как кое-что в Норвегии. Есть несколько мест по миру, которые сейчас превратились в такие хабы, где можно поменять. Но я их не буду выдавать, потому что их сразу попытаются заглушить. Вот эта Международная федерация…

(...)

Если не изберут Трампа, она станет только хуже, потому что тогда вообще все звереют — ООН, ВОЗ и все прочие. Не знаю, всё это очень плохо, очень нехорошо. И главное, совершенно бесчеловечно. Абсолютно бесчеловечно. И я тут не принимаю никаких вот этих оговорок — что это какой-то страшный, смертельный вирус. От этого страшного смертельного вируса пока еще ни один моряк не помер. Как правило, большинство, у которых находят этот позитив -так называемые асимптомные. Я вообще не понимаю, о чем речь. Моряки, как и экипажи самолетов — одни из самых проверяемых в медицинском плане людей. Их проверяют постоянно. Надо их проверять, не надо их проверять? Предположим, судно ушло, идет из Штатов, не знаю, в Индонезию, в Сингапур. Оно идет больше 2 недель, больше этого проклятого карантина. И всё равно приходит в Индонезию, в Малайзию, в Сингапур, и люди не имеют права сойти на берег.

О современном пиратстве

Сомалийские пираты сошли на нет (слава тебе, господи) благодаря двум факторам. Первое — что в Сомали нет никакой власти, и поэтому торговый флот, частный судовладелец смог спокойно нанимать частную вооруженную охрану. И всё, и пираты ушли в небытие. Но если бы в Сомали была власть, то они, скорее всего, запретили бы частную вооруженную охрану на судах. И пираты гуляли бы по-прежнему. Что мы прекрасно видим в водах Гвинейского залива — Западная Африка, Нигерия. В основном, собственно говоря, Нигерия. Там все эти страны категорически запретили частную вооруженную охрану на борту. Даже невооруженную охрану на борту они запретили. И вот вам результат налицо: самое зверское пиратство — это Гвинейский залив.

(...) Но Гвинейский залив, Нигерия и Сомали — между ними огромная разница. И характер пиратства разный. Сомалийцы захватывали суда вместе с экипажами и держали до тех пор, пока за них не заплатят выкуп. Они просто имели такую техническую возможность. Потому что полное беззаконие. То есть вот берег, вот какие-то бухточки. Поставь там судно и держи хоть до конца века — никто ничего не сделает. И держали, и никто ничего не мог сделать под угрозой того, что расстреляют экипаж. То есть экипаж в заложниках. В Гвинейском заливе нигерийские пираты, далеко превосходящие по свирепости, жестокости и садизму сомалийских пиратов, себе такого позволить не могут. Там в этих странах власти есть, и увести судно в какую-то бухточку, поставить на якорь и требовать выкуп они не могут. Потому что их власти такие же жестокие, как и они. Они положат их вместе с экипажем, и им наплевать. Нигерийские пираты это знают. Поэтому у них ограбления другого порядка, пиратство другого порядка: они нападают на суда с целью грабежа — это само собой, это святое дело. Обобрать до нитки, всё ценное унести. Одно время была популярна кража топлива. Сейчас она сошла на нет. Сейчас они занимаются тем, что похищают экипажи. То есть нападут на судно, захватят экипаж. Раньше они брали 1-2-3 человек, похищали. Сейчас похищают большинство экипажа, увозят на берег в эти свои логова и держат там, пока судовладельцы не заплатят за них выкуп. Вот такой у них бизнес.

Как только дадут возможность нанимать частную вооруженную охрану в любых горячих точках планеты. Сейчас это еще и Центральная Америка, особенно Мексиканский залив, воды Мексики. Мексиканские бандиты там очень сильно шалят. Венесуэла тоже на взводе. Если дать им возможность нанимать частную вооруженную охрану в этих горячих водах — всё, пиратства не будет.

(...)

ООН была очень сильно заинтересована в сомалийском пиратстве. Я с этим непосредственно связан, потому что я разоблачал фальшивки, которые они стряпали для того, чтобы вымогать деньги с государств для того, чтобы бороться с сомалийским пиратством. Они стряпали фальшивки, такие же, как они сейчас стряпают с этой пандемией. Получилось как? Пунтленд — это независимая часть Сомали — взяла и наняла буров из Южной Африки. Очень серьезные люди, до крайности серьезные — буры. Знаете, кто такие буры? Южноафриканские буры — серьезный народ. В общем, они наняли этих самых буров. Буры приехали в Пунтленд и организовали там что-то типа морской пехоты или спецназа на деньги Объединенных Арабских Эмиратов, потому что Эмиратам это пиратство уже тоже было вот где. И буры мгновенно… То есть два удара по сомалийскому удару. Первый — частная вооруженная охрана, второй — вот эти буры, африкааанс. В основном это потомки голландцев и англичан — те самые, против которых сейчас ведется геноцид в Южной Африке. Они мгновенно нанесли сильнейшие удары по пиратским базам. С ними шутить нельзя. Что делает ООН? ООН давит на Эмираты, и Эмираты перекрывают финансирование этого дела. Вот так.

О взрыве в бейрутском порту

Там было достаточно легко угадать, потому что там чистейшей воды головотяпство. И не только. Я думаю, им там помешала еще и жадность властей Бейрута и порта. Вот судовладелец, вот судно. На судне те недостатки, те недостатки. Долго объяснять эту историю, но судовладельцы, особенно небольшие, малые, начинающие, очень часто попадают в такую трясину, если их задерживает портконтроль. И там одно на другое наматывается. У него нет денег. Он говорит: «Ребята, я банкрот, до свидания, бросаю судно, груз, экипаж. Всё, у меня нет денег». И скрывается. И он скрылся. Хорошо, судно с грузом достались властям Бейрута. Вот они у вас на руках. Сколько они там стоят — несколько сот тысяч долларов они стоили точно. Может, под миллион долларов. Ну продайте, отдайте долги экипажу и избавьтесь от этого груза. За 6 лет они ничего не сделали. Ничего! Кто виноват, спрашивается?

Он и рад бы не отказаться от груза и от судна, так ему не дадут. У него их отобрали. Ответственность лежит на портовых властях. Уж если они забрали эту судно и груз, долги и всё такое. Ну вы забрали — выставляйте на аукцион, продавайте, возвращайте долги по зарплате экипажу, и все расходятся счастливыми. Они этого не сделали за 6 лет.

О судовладельческом бизнесе

Судовладельческий бизнес очень рискованный. Большинство судовладельцев находятся в такой ситуации, что какая-то одна серьезная авария с этим судном, один-два неудачных рейса, один-два долга, которые ему не выплатил фрахтователь, могут поставить его на грань банкротства. А вместе с ним и все экипажи, которые на нем висят, все суда, которые на нем висят. И поэтому работать исключительно по законам той страны, в которой ты живешь, в судоходстве невозможно.

Вот крупнейший судовладелец России — Совкомфлот — у него же большинство судов тоже не под российским флагом. И тоже не от хорошей жизни. Он бы с удовольствием шел под российским флагом, но он разорится, станет неконкурентоспособным. Вот и всё. А разгадка проста: дайте волю бизнесу. Вот как Трамп пытается дать бизнесу волю в США. И что из этого вышло? Смотрите, как его травят — как бешеную собаку.

Проблем очень много. Потому что у среднестатистического моряка, особенно офицера, командного состава (штурман, механик), высота документов, которые им необходимо иметь при себе и постоянно обновлять, достигает, наверное, уже метра. Вот такая вот кипа всего подряд. Самые основные поставщики так называемой морской рабочей силы, если говорить о рядовых — это прежде всего Филиппины, Индия, Китай. Хороший комсостав — ценится комсостав из Восточной Европы. Россия, Украина — да, прежде всего. Из самой Европы практически незаметно. США практически незаметно. Запад практически незаметен. Но сейчас пандемия всё поставила на уши, потому что оказалось, что труднее всего сейчас с филиппинцами.

Вот коротенькая история. Мой однокашник прилетел в Гонконг. И прилетело 8 человек моряков с Филиппин, рядовых, менять экипаж на балкере. А балкер шел с Шахтерска, с Сахалина сюда, в Таиланд, и должен был зайти в Гонконг только поменять экипаж. Всё, не больше. Судовладелец взял билеты тем 8 филиппинцам, которых должны были менять, которые должны были возвращаться домой на Филиппины. Они уже больше года сидели на судне. Они уже ходят — дверь в каюту найти не могут. Они уже совсем ошалелые. И тут вдруг Дутерте закрывает Филиппины для Гонконга. Ну и всё, судно проплыло себе. Мой однокашник полетел обратно тем же маршрутом — Гонконг-Амстердам-Минск-Москва-Владивосток. А эти 8 филиппинцев в гостинице. Они должны были сесть на пароход. Вернуться на Филиппины они не могут. В гостинице им говорят: «Что вы тут сидите? Идите куда-нибудь. Вы нам не нужны». Они говорят: «А куда нам идти?». А эти говорят: «А нам чего, нас это интересует? Идите на улицу и подохните там. Нам-то чего?