Европейские нефтяные компании ищут новую энергию, российским хорошо и со старой

Елена Иванова, Наталья Сейбиль

Год пандемии может стать переломным для нефтяных гигантов в Европе. В августе Royal Dutch Shell выиграла тендер на строительство офшорного ветряного парка недалеко от побережья Нидерландов. В начале года французская Total, которой уже принадлежит фабрика по производству батарей, приняла решение проинвестировать в несколько проектов по производству солнечной энергии в Испании и ветряную ферму в Шотландии. Shell, Total и BP активно развивают свои бизнесы по заправке электромобилей. Одновременно они сокращают бурение и нефтнеразведку. Shell отложил разработку новых нефтяных месторождений в Мексиканском заливе, а ВР пообещал не участвовать в нефтеразведке за границей.

Правительства и инвесторы обращают все больше внимания на продукцию, влияющую на изменение климата, поэтому нефтегиганты наращивают свое присутствие в чистой энергии. Обычно это проекты по генерации электричества, иногда это производство водородного топлива. Компании рекламируют природный газ, который они считают более чистым переходом от угля и нефти к возобновляемым энергиям.

Европейские нефтяные компании не хотят быть динозаврами, которые исчезнут с изменением климата. Мартовский кризис и стремительное падение цен на нефть стало для них дополнительным стимулом диверсифицировать бизнес. Даже ветераны нефтянки разделяют такой подход.

СЕО итальянской ENI Клаудио Дескальци работает в компании уже сорок лет. Он рассказал NYT , что он строит бизнес, основанный на зеленой энергии, а не на нефти.

«Мы не больше не хотим волатильности и неопределенности», - говорит он.

Бернард Луни, новый шеф ВР, работающий в компании 29 лет, считает: «Мир хочет от энергетики перемен, это значит, мы должны меняться. Это мы и предлагаем миру.»

Электричество дает миру более чистую энергию, а это означает, что отрасль будет быстро развиваться. Такие компании, как Shell и BP, позиционируют себя не как бурильщики, а как производители электроэнергии. У них на зарплате работают тысячи инженеров, которые, по их мнению, смогут построить новые электростанции. Их автозаправки во всех странах могут продавать электричество для электромобилей. Их отделы продаж будут торговать не фьючерсами на поставку нефти и газа, а организуют снабжение чистой энергией городов и крупных производств.

Все крупные нефтяные компании Европы поставили себе задачу сократить выбросы углекислого газа, большинство из них нацелились на эмиссионный «Ноль» до 2050 года. Компании продают все больше возобновляемой энергии и сокращают выбросы в атмосферу с помощью «природных стратегий», высаживая, например, леса, которые связывают углекислый газ.

Так ВР объявил, что в 10 раз увеличивает инвестиции в возобновляемую энергию. В следующие 10 лет компания будет тратить на эти цели 5 миллиардов долларов ежегодно. Добыча нефти и газа сократится на 40%. В 2030 году ВР произведет столько возобновляемой электроэнергии, сколько ее производят несколько ветряных парков, вместе взятых. Нефть и газ будут добываться, чтобы финансировать будущее компании, сказал СЕО.

Во время пандемии европейские нефтяные гиганты пересмотрели свои портфели, что привело к многомиллиардным списаниям во втором квартале. С одной стороны, инвесторы требовали изменить стратегию с учетом требований экологии. С другой стороны, пришло осознание, что их активы – нефтепродукты на миллиарды долларов – не будут произведены либо проданы за предусмотренную планом цену.

«Мы не ожидали этого,» - сказал Люк Паркер из Wood Mackenzie, фирмы по исследованию рынка. «Но это только начало, потому что переход на чистые энергии будет болезненным»,

«Переход от глобальной экономики, основанной на 80% на нефти и газе, - это гигантская работа. Но эти компании умеют делать такие большие комплексные проекты,» - считает Даниель Джергин, специалист по истории энергетики.

Финансовые аналитики говорят, что дредноуты уже меняют курс.

Мигель Делла Винья, глава отдела исследований природных ресурсов Goldman Sachs, говорит, что капительные затраты нефтегигантов на возобновляемую энергию уже выросли на 15% на 2020 и 2021 годы, или на 50%, если добавить природный газ.

Освальд Клинт, аналитик Бернстейна, предсказывает, что эти компании будут увеличивать бизнесы с новой энергией на 25% ежегодно в последующие десять лет.

Сейчас акции нефтяных компаний сильно подешевели, поскольку вкладчики полагали, что изменения климата отрицательно скажется на этой бизнес-модели. Напротив, компании, генерирующие электроэнергию, в цене только приобрели. Если новые бизнесы нефтянки сработают, инвесторы вернутся, уверен рынок.

«Электроэнергетика – капиталоёмкая отрасль, жёстко регулируемая во всех странах. Для того, чтобы инвесторы вкладывались, надо создать определённые условия. Изначально, когда возобновляемая энергетика только начала развиваться, это было не выгодно. Технологии были очень дорогими, особенно, солнечной энергии. Сейчас они стали дешевле, проекты реализуются на рыночных условиях во многих странах. Инвесторы вкладываются, потому что государства создают определённые рамочные условия, которые дают определённую уверенность», - говорит директор информационно-аналитического центра «Новая энергетика», кандидат экономических наук Владимир Сидорович.

Американские и российские нефтяные компании свой бизнес не меняют.

Джейсон Гэммел, наблюдающий за нефтяным рынком уже много лет, не припомнит, чтобы стратегии Exxon Mobil and Chevron, с одной стороны, и европейских ВР, Shell, Total, с другой, были так различны. Он объясняет это отсутствием давления на американские компании как со стороны государства, так и со стороны инвесторов.

Российские компании еще очень далеки от европейских. Вернее, они развивают проекты по возобновляемой энергии, в основном, заграницей, так описывает ситуацию KPMG в своем исследовании. В России нефтяные компании работают исключительно с партнерами, чтобы снизить риски и сократить расходы.

Существуют огромные регуляционные препоны. Такого рода проекты планируются на десятилетия, а у нас закон по локализации действует только до 2025 года. На будущий год компании могут импортировать только 20% компонентов. Где брать свои, закон не рассказывает. Наверное, не знает. Нефтяники не знают тоже. К тому же, на ввоз компонентов действуют санкции.

Чтобы подключить новые системы генерации энергии (солнечные батареи, ветряные парки и так далее), требуется не меньше года даже для гигантов экономики. К тому же, государство дотирует северные и приравненные к ним районы для компенсации энерготарифов. Это делает новые проекты неконкурентноспособными.

Министерство энергетики не заинтересовано в возобновляемой энергии, государство новые технологии активно не поддерживает.

Владимир Сидорович констатирует: «У нас нет такой активной климатической политики в стране, соответственно, со стороны акционеров российских нефтегазовых компаний побуждений инвестировать в новую энергетику, конечно же, нет. Если посмотреть на практику, у всех есть какие-то небольшие проекты. У Лукойла есть и в России, и за рубежом. За границей были давно инвестиции в возобновляемую энергетику. За рубежом больше проектов ветровой энергетики, в России они построили солнечную электростанцию мощностью в 10 мегаватт на территории своего нефтеперерабатывающего завода. Но это небольшие объемы по сравнению с их основной инвестиционной деятельностью. У Газпрома есть локальные проекты. Речь не идёт о большой части инвестиций в новую энергетику. Существенных побудительных мотивов нет.»

В 2018 году альтернативная энергетика в России занимала 0,4% (1** ГВт) в общем объеме генерации. Мощность альтернативной энергетики в мире достигла 1449** ГВт.

В 2019 году правительство анонсировало план выделения до 725 млрд руб. к 2050 году на развитие ВИЭ. Насколько это останется в силе во времена пандемии, остается неопределенным.

Павел Безруких, председатель комитета по проблемам использования возобновляемых источников энергии Российского Союза научных инженерных общественных объединений, доктор технических наук, не скрывает отставания России от других стран: «По зарубежным меркам, мы сильно отстаем. У нас строят полтора гигаватта солнечных станций построено, и где-то 500 мегаватт ветровые станции. В 2020 году программа заканчивается. Мы все ждем, что будет дальше. Потому что много нефтяных и газовых компаний работают против возобновляемых энергий. На протяжении 20 лет качели. Высокопоставленные руководители говорят о пользе, потом те же руководители говорят об отсутствии пользы. То сначала все воодушевляются и думают, что пошло развитие, то опять торможение. Ждем, что будет с нового года, но коронавирус затормозил нам все процессы.»

Тем временем, по различным оценкам, порядка 65–70% территории РФ с населением 20–25 млн человек сегодня проживают в районах автономного или ненадежного централизованного энергоснабжения. На этих территориях есть сельскохозяйственные и производственные потребители. Парадокс в том, что многие из этих районов совпадают с зонами максимального потенциала солнечной и ветряной энергии в России. Российские нефтегазовые компании умеют работать на отдаленных территориях и в условиях Крайнего Севера. Умеют – но не хотят, по крайней мере, не хотят в России.

Факт остается фактом – нефтегазовые компании развивают чистую энергетику на иностранных рынках – в Румынии, Сербии, Болгарии. У компании «ЛУКОЙЛ», например, мощности по генерации ВИЭ в Европе превышают российские мощности практически в 10 раз, а также в планах развитие мощностей ВИЭ в Казахстане.