Судьбу режима Лукашенко после выборов прогнозирует на сайте Московского Центра Карнеги журналист Максим Сухоруков. Он считает, что громящий в своих надрывных речах то Россию, то Запад, то предателей в собственном госаппарате и в обществе Лукашенко при всей своей неуклюжести по-прежнему считается и в России и на Западе безальтернативным лидером, от которого пользы больше, чем вреда и рисков.
«Ни Евросоюзу, ни США сейчас нечего предложить Белоруссии, что могло бы хоть как-то уравновесить ее зависимость от России. С нынешними разладами и кризисами Западу вообще не до смелых проектов на постсоветском пространстве. Главная цель – не стало бы хуже. А свержение Лукашенко вполне может это хуже спровоцировать – например, в виде российской интервенции по украинской модели 2014 года.
Лукашенко эти страхи не особенно изящно, но старательно поддерживает. Никогда раньше он не говорил о российской угрозе так жестко и так часто, как в эту кампанию. А уж арест людей под всемирно известным брендом «Вагнер» должен был подтвердить самые мрачные опасения Запада.
После такого накладывать санкции на белорусский режим будет неудобно даже в ответ на жесточайший разгон протестов. Потому что поди разбери, где тут Лукашенко нарушает права человека, а где вносит посильный вклад в общее дело борьбы с гибридной российской угрозой.
Даже символические санкции со стороны Запада вряд ли последуют после выборов. Слишком обидно будет в очередной раз уничтожать тот небольшой прогресс, которого удалось добиться в отношениях с Белоруссией в последние годы...»
Кстати, Лукашенко постарался и не подставился даже в этот раз, пересажав оппозиционных кандидатов еще до официальной регистрации, а поскольку они не представляют никаких политических партий и обвиняют их не по политическим статьям – то и назвать их политзаключенными невозможно. Поэтому Запад очень быстро забудет нынешние события, и снова станет работать с Белоруссией, приближая ее к западным стандартам.
Но без внешней поддержки ожидать от белорусской оппозиции политических прорывов не приходится – вряд ли она сможет добиться раскола в правящей элите или в среде силовиков. В отличие от многих других постсоветских республик в Белоруссии нет могущественных олигархов, которые перемещаются между постами министров, губернаторов и глав парламентских фракций, требуя от власти своей доли ресурсов.
Белорусская оппозиция хоть и продемонстрировала во время нынешней кампании куда больший потенциал, чем когда-либо раньше, даже близко не располагает теми финансовыми и медийными ресурсами, которые были у успешных оппозиционеров Украины, Грузии или Молдавии. Пока их возможности далеки от того, чтобы создать протестное давление, достаточное, чтобы расколоть белорусский госаппарат, сплоченный репрессиями и ультрастуком.
То же самое касается силового блока. Белоруссия – не Украина, где силовики со времен досрочной отставки Кравчука сами решают, какие приказы президента им выполнять, а какие – не стоит. Несмотря на постоянные междоусобные войны, Белорусские силовые структуры не давали серьезных оснований усомниться в их лояльности Лукашенко за все 26 лет его правления, а любые намеки на своеволие быстро и жестко подавлялись.
Да и сами белорусские протестующие – это не столько украинский Майдан, сколько российская Болотная. Большинству из них есть что терять, а их претензии к Лукашенко в основном политические и даже эстетические.
По сравнению со многими другими постсоветскими государствами в Белоруссии нет ни крайней нищеты, ни озлобляющего латиноамериканского расслоения, ни радикального антироссийского национализма. А без таких стимулов людей трудно заставить рисковать карьерой, а то и жизнью в битвах с ОМОНом.
Конечно, в Белоруссии накопилось немало усталости и раздражения из-за бесконечного правления Лукашенко. Но для усмирения такого протеста хватит нескольких громких уголовных дел со сравнительно короткими сроками. Десятки тысяч задумаются над возможными рисками и вернутся к привычной жизни, которая у многих протестующих не так уж сильно отличается от европейской во всем, кроме политических свобод.
Белорусское общество давно переросло своего бессменного правителя с его сельским популизмом. Стране, где IT – одна из главных статей экспорта, а количество шенгенских виз на душу населения самое высокое в мире, нужна куда более сложная и гибкая политическая система, чем может предложить Лукашенко. Но в ситуации, когда режим в своем развитии безнадежно отстает от общества, нет ничего необычного. Особенно если сохранению такого режима способствуют геополитические расклады.
Околофашистские диктатуры Южной Европы выглядели анахронизмом еще в 1940-х, после окончания Второй мировой войны. Но это не помешало им простоять еще тридцать лет, пока коммунистическая угроза не спала. Также и Лукашенко может еще долго сидеть на линии геополитического разлома, пока Западу и России не надоест соревноваться за влияние на постсоветском пространстве.