Во имя невроза: зачем Ксения Собчак трудится со сломанным носом

Алина Витухновская, писатель

Массовое бессознательное базируется на темных догадках и грубых инстинктах. В 21-ом веке грубый инстинкт превращается в патологию. Собчак именно патологична. Типический садомазохист, она даже при наличии ресурса и возможности не работать, вкалывает на власть, что твоя инфернальная колхозница, отрабатывает агитпроповскую пайку, даже не успевая ею распорядиться.

При этом она чудовищно нуждается в социальной компенсации своей униженности. Поэтому во всякой конфликтной ситуации она кричит — «Да вы знаете кто я? Я Собчак!»

Мания величия, обусловленная постсоветской иерархией — отдельная тема для психологов. Они ведь действительно все считают, что они кто-то, будучи по сути никем. На самом деле у них нет ничего кроме их фамилий. Крепостные в лингвистических ошейниках.

Ксения забыла, что мы находимся не на съемках «Дома-2», а в ситуации хоть и гибридной, но гражданской войны. И конфликты здесь не постановочные, а вполне реальные. А нос не гоголевский, а твой. А пластхирургия нынче ковидноопасная.

Постоянная невротизация — основное свойство советского и постсоветского человека, идущее еще с детсада и школы. Школьные занятия сводились не только и не столько к обучению, получению знаний, сколько имели целью подавить волю и дезориентировать. Получить на выходе морально истощенного голема, удобную болванку для последующих манипуляций.

Удивительной особенностью этого человеческого подвида стало то, что когда принуждающие механизмы исчезли (а именно — был деконструирован советский строй), люди продолжили сами осуществлять бессмысленные действия, не несущие им ни материальной выгоды, ни морального удовлетворения, ни даже эстетического наслаждения.

Простой человек до сих пор будет горбатиться на поросшем бурьяном дачном участке, чтобы вырастить три огурца. Прекрасный пример даже не простого человека, а его нарочитой (и тоже невротической имитации) — это звезда козьей журналистики, известная вам по фейсбуку. Но здесь особый случай, когда то, что человек проживает в удалении, идет на благо обществу.

Судя по тому, как она набрасывается на своих подписчиков, она вполне могла бы кидаться на людей, жить охотничьим промыслом. И я не шучу. Или почти не шучу. Ведь она вечно предрекает голодные времена. А как известно, если что-то долго накликать, то оно случится. Особенно гадость. Особенно в России. Так и представляю этих гражданских активистов, по совместительству «городских партизан». У которых и «душа болит», и «кушать хочется». Этот продукт — симбиоз дикарства и напускной интеллигентности, воистину завораживает.

Однако, исследовать невротизацию на простом человеке было бы не вполне корректно, ибо он постоянно сползает в нищету. Так что от невроза до вынужденной необходимости здесь один шаг. Куда интересней примеры людей богатых и формально успешных. Именно формально, потому, что в нынешней ЭРЭФии, ставшей глобальным изгоем, успешных людей фактически нет. Здесь все — в большей или меньшей степени маргиналы.

Вот только недавно Ксении Собчак разбили нос, не успела она прорыдаться, как уже снова горит на работе — берет интервью. Спрашивается - зачем? Ведь она же не заложник нищеты, как большинство граждан РФ. Она, конечно, заложник власти, заложник договорняка, в том числе тусовочного. Но не до такой же степени, чтоб вкалывать как раб на галерах!

В основе ее кипучей деятельности лежит даже не страсть к самоутверждению или большим привилегиям, а банальнейший невроз, невроз советского человека, который вечно настороже, у которого вечно под рукой тревожный чемоданчик, постоянно озабоченный тем, что происходит вокруг. Даже со сломанным носом Собчак продолжает ходить на занятия по йоге. Но это не йога сама по себе, не заблуждайтесь, это очередной кружок из тех, куда насильно водили несчастных советских детей. Чтобы позже получить из этих детей фрустрированных переростков.

Все силы, которые Собчак тратит на бессмысленную деятельность, она могла бы потратить на то, чтобы стать субъектом и действовать по своему усмотрению, диктуя правила игры, а не подчиняясь абсурдным порядкам. Но постсоветское пространство — есть мир объектов, а не субъектов. Из него нет выхода. Ибо объект субъектом стать не может. Как и наоборот.

И если Собчак еще охраняема своим псевдостатусом и деньгами, то есть целые среды обреченных людей, не оберегаемых ничем, кроме иллюзии нимба над собственной головой.

Галковский — типичный человек с лицом неудавшегося гения, псевдоинтеллектуал советского образца. Кинувший весь резерв своих знаний и энергии на копание в вымышленном прошлом и национально-имперский дискурс.

Единственный кто мог стать его попечителем — это спецслужбистские кураторы, ибо к началу нулевых нацдискурс сдулся и нужно было влить «старое вино в новые мехи». Судьба таких людей незавидна, к 50-годам они уже подводят итоги жизни, склочно грызутся с соратниками или просто ноют.

Огромное количество пошлых и подлых интимных подробностей, которое было вылито средой Галковского-Холмогорова после смерти Крылова не поддается исчислению. Этим людям никогда не хватит воли признать, что все, чем они занимались, было зря. Мой прогноз в отношении них неутешителен. Они думали, что вечно будут обслуживать власть за жирные пайки, но власти вообще больше не нужны никакие псевдоинтеллектуалы.

Но есть еще люди в евразийских деревнях, чья судьба и печальней, и позорней Галковского и Ко. Александр Дугин — неудавшийся идеолог власти прозябает сейчас где-то на задворках дискурсов, далеко-далеко от партийных касс, которые все сплошь, наверное, оказались атлантистскими да глобалистскими. Иначе чем объяснить тот комический факт, что недавно самоназванный профессор дал интервью совсем уж местечковому видеоблогеру по имени Убермаргинал, так соответствующему его статусу.

Вот так из Южинского переулка до сетевого гетто шел наш скорбный умом старец, солнцем палимый и ветром гонимый. Так и заканчиваются «великие» евразийские прожекты вместе с их капустнобородными жрецами.