Как известно, приговор Кириллу Серебренникову и другим фигурантам дела «7 студии», обвиняемым в хищениях денег, выделенных на проект «Палтформа», будет оглашен в Мещанском суде Москвы 26 июня. Суд уже выслушал прения сторон, в ходе которых защита просила об оправдательном, а прокуратура - об обвинительном приговоре. Прокурор просит приговорить Серебренникова к 6 годам лишения свободы в колонии общего режима, штрафу 800 тысяч рублей, а также на три года запретить ему занимать административно- хозяйственные должности в учреждениях культуры. Продюссеру Алексею Малобродскому грозят 5 лет колонии, Юрию Итину и Софье Апфельбаум – по 4 года.
На последнем заседании Кирилл Серебренников произнес последнее слово, в котором, в том числе, сказал:
«Мне жаль, что «ПЛАТФОРМА» стала роковым моментом в судьбе для моих товарищей по судебным разбирательствам. Мне совершенно не жаль, что годы жизни я посвятил развитию искусства в России, пусть это и было связано с трудностями, с преследованиями, с клеветой. Я никогда не делал ничего во вред живых существ, я никогда не совершал нечестных поступков. Я работал в Москве, в России много лет, я поставил много спектаклей, я снял несколько фильмов, я старался быть полезным людям моей страны. Я горжусь каждым днем, который я посвятил своей работе в России. В том числе и теми днями, когда я делал проект «ПЛАТФОРМА»...
***
Этот процесс не мог не вызвать бурной реакции культурной общественности России. Сотни артистов, режиссеров, писателей, поэтов, журналистов подписали обращение в Минкульт России, с требованием вмешаться в разбирательство. Кроме того, в своих блогах российские знаменитости пытаются пробудить в коллегах Серебренникова чувство цеховой солидарности.
К примеру, поэт и публицист Лев Рубинштейн пишет:
«Эта вот нынешняя прокурорская инициатива в контексте тягучего, как гриппозный сон, "Театрального дела", все эти вытряхнутые из рукава судейской мантии "экспЭрты", наизусть повторяющие, не поднимая глаз, прилежно вызубренные имена числительные, смысла и значения которых они сами не знают и не понимают (да и зачем), вся эта, прости господи, Прачечная, где хоть и поменяли заведующего на заведующую, как была позорной, подлой и дремучей конторой, так таковой и остается...
Вот это все, думаю я, растолкает ли хоть как-то от карантинной дремы так называемое "культурное сообщество" или хотя бы его театральный сегмент?
Интересно, театральные, художественные, музыкальные, литературные люди вспомнят ли, покопавшись в основательно обленившейся памяти, что было когда-то такое слово, как "солидарность", и что оно, это слово, когда-то что-то такое даже и означало?
Короче говоря, дорогие друзья и коллеги, к вам (к нам!) ко всем вопрос: останемся ли мы скорбящими и даже благородно разгневанными свидетелями очередного подлого, наглого, и, главное, вполне демонстративного беззакония или все же слово "солидарность" примет хотя бы какие-нибудь вещественные и наглядные формы?»
Ему вторит композитор и пианист Антон Батагов:
«Друзья, коллеги. Тут вот какая штука. Я думаю, любой независимый артист может просто отменить все свои выступления в России и заявить, что не выйдет на сцену в России, пока все фигуранты этого дела не будут оправданы с принесением извинений. Но это не так просто. Например, я независимый музыкант. У меня нет ни оркестра, ни ансамбля, а мои совместные проекты - это свободное сотрудничество. Но это музыкальный мир, а все актёры существуют не сами по себе, а в тех или иных коллективах, и это очень сложный механизм, который, к сожалению, зависит от той же самой прачечной. И вот в этом-то и проблема. Как сделать так, чтобы всё творческое сообщество выступило вместе? Я не знаю. Кто-нибудь знает?»
Актриса Ксения Рапопорт пишет: «Возможно одно из самых отвратительных и тяжелых переживаний в жизни - это чувство бессилия перед творящийся у тебя на глазах очевидной несправедливостью. Никакие наши слова , призывы, поручительства, письма, посты не имеют никакого действия. У каждого, кто следил за этим процессом,была возможность видеть как на протяжении этих почти трёх лет на наших глазах обвинение разваливается и показывает свою полную несостоятельность. Отрицание фактов, Без всяких аргументов отброшенная предыдущая экспертиза и назначение новых непонятных экспертов. Свидетели, которые открыто объявляли в суде что на них совершалось давление, что они давали свои показания под угрозами. Даже с суммой «хищения» они не смогли определиться. Но всё это было отвергнуто судьей. Опять же без каких либо аргументов. Прекрасные честные талантливые и смелые люди - Кирилл Серебренников, Алексей Малобродский, Софья Апфельбаум, Юрий Итин, так много сделавшие для развития культуры нашей страны. Так не должно, так не может быть! Это чудовищно несправедливо!»
А правозащитница Зоя Светова вспоминает исторический прецедент такого рода артистической солидарности, произошедший сравнительно недавно:
«Отличную историю вспомнил Олег Дорман о том, как польские актеры объявили бойкот власти из за введения военного положения и отказывались сниматься на телевидении . Бойкот начался в январе 1982, после введения военного положения (13.12.1981). Актеры играли в своих театрах, снимались в кинофильмах, но не участвовали в телевизионной продукции: никто не ходил ни на какие телепрограммы, телепередачи, на тогдашние шоу, никто не играл в новых телеспектаклях. Словом, полный бойкот телевидения.
И это было заметно: по телику пошли сплошные архивные фильмы, телеспектакли 60-х и 70-х годов, потому что новых не было - актеры отказывались сниматься. Вот, если бы российские артисты придумали что-то подобное. Было бы адекватно той войне, которую устами гособвинителя сегодня объявили людям российского театра, предложив посадить на долгие сроки Кирилла Серебренникова и других...»