Корреспондент издания "Медуза" Иван Голунов был задержан в центре Москвы 6 июня прошлого года по подозрению в хранении и попытке сбыта наркотиков, а его квартиру на Вешняковской улице обыскали. Там, а также у самого журналиста, якобы были найдены наркотики. Но вскоре выяснилось, что наркотики ему подбросили, а представленные общественности фотографии на квартире журналиста были из другого дела. Иван Голунов был отпущен на свободу в связи с отсутствием состава преступления и с извинениями от самого министра внутренних дел. Но лишь через полгода были возбуждены уголовные дела против задерживавших его полицейских и они были арестованы сами. Также в связи с "делом Голунова" свои посты потеряли два высокопоставленных генерала московской полиции.
В группе "Агора" считают, что "дело Голунова" было не единичным случаем, а лишь обнажило широкую практику, применяющуюся полицейскими и в отношении многих других граждан. В обращении в Комитет министров Совета Европы говорится, что правоохранительные органы России, несмотря на указания Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), так и не отказались от практики проверочных закупок наркотиков, которую правозащитники называют провокацией. Также в "Агоре" отмечают, что российские суды не могут или не хотят препятствовать фальсификациям полицейских в "наркотических" делах, - отмечает газета "КоммерсантЪ". Правозащитники напоминают, что ровно год назад, после скандала с задержанием Ивана Голунова, Генеральная прокуратура обещала изучить практику работы полиции по наркотическим преступлениям и публично отчитаться о ней, но до сих пор этого так и не сделано.
Одно из правил Совет Европы - одной из немногих европейских структур, куда входит и Россия, позволяет НКО информировать Комитет министров организации о различных проблемах исполнения государствами постановлений ЕСПЧ. Правозащитники "Агоры" напомнили, что ЕСПЧ еще восемь лет назад в решении по делу "Веселов против России" требовал "адекватных и достаточных" гарантий от злоупотреблений во время проверочных закупок наркотиков российскими полицейскими. В тогдашнем решении суда отмечалась обязательность предоставления полицией "конкретных и объективных" доказательств необходимости проведения именно такой "негласной" операции. Также там говорилось, что если правоохранительные органы России не разработают "ясную и предсказуемую процедуру", то "законное внедрение негласного сотрудника" очень быстро обернется "подстрекательством к совершению преступления".
В "Агоре" вспомнили и о других делах на эту тему, рассматривавшихся в ЕСПЧ - "Александр Борисов против России" (жалоба на подброс наркотиков полицейскими), "Ваньян против России" и "Банникова против России" (выдававшие себя за штатских полицейские просили продать им наркотики). "Все эти случаи связаны с провокациями: обвиняемый совершил преступление, которое могло бы и не произойти, если бы не вмешательство правоохранительных органов", - отмечается в документе. Публичного регламента проведения проверочных закупок за последние годы в России так и не появилось: в 2015 году Генпрокуратура приняла рекомендации об оперативно-розыскной деятельности по делам, связанным с наркотиками, но они остаются секретными, нельзя проверить, насколько им следуют следователи и прокуроры. Также в докладе отмечается, что при рассмотрении дел по наркотическим преступлениям суды почти не анализируют правомерность действий полицейских, доверяя лишь их рапортам. Судьи не рассматривают более глубокие доказательства преступления либо его отсутствия - расшифровки телефонных переговоров, информацию от не связанных с полицией свидетелей.
"Если бы на месте Ивана Голунова оказался другой человек, то на заседании полицейский заявил бы о наличии "оперативной информации" - и суд бы не стал ничего больше требовать,— уверен правовой консультант по делам, связанным с наркотиками, эксперт Института прав человека Арсений Левинсон. - У журналиста нашли три расфасованных пакета и весы, и хоть он утверждал, что ему их подбросили, этого факта достаточно для вменения покушения на сбыт наркотиков. Подобных дел десятки тысяч".
В "Агоре" предложили создать независимый от силовых структур надзорный орган, который подчинялся бы парламенту и контролировал соблюдение законов полицейскими. "Мы предлагаем омбудсмена - не по правам, а по обязанностям", - говорят правозащитники. Такой омбудсмен мог бы детально анализировать правоприменительную практику и предлагать решение системных проблем. Пока же за год, прошедший с начала "дела Голунова", в сфере антинаркотического законодательства ничего не изменилось и россияне по-прежнему не защищены от провокаций со стороны полиции. Законодатели также ничего не сделали для смягчения "антинаркотической" статьи ч. 2 ст. 228 УК.
В конце апреля политик Дмитрий Гудков обратился к своим читателям в социальных сетях:
"Прошу вас дочитать этот текст до конца. Общественный резонанс может помочь спасти жизнь человека. Когда я начал говорить про амнистию, мне в личку стали писать множество людей, для которых она не абстракция, а жизненная необходимость: жены, лишившиеся мужей, дети без отцов, матери без сыновей. Но одна история зацепила меня очень сильно. Совсем молодого парня, 20 лет, посадили на 9 лет в колонию за продажу наркотиков. Продажу, которой не было. Говорю так, потому что читал приговор, показания и говорил со всеми участниками этой истории. Свидетели перед судом кричали: нас заставили оговорить знакомого!"
Что касается самого "дела Голунова", то на днях бывший полицейский Акбар Сергалиев заявил, что не подписывал рапорт об изъятии наркотических средств у журналиста. Следствие проводит почерковедческую экспертизу. При этом оба рапорта, фигурирующие в деле, составлены от имени Сергалиева.