На днях Валерии Ильиничне Новодворской исполнилось бы 70 лет. Ее жизнь была тяжелой, но при этом чрезвычайно насыщенной. Политик, диссидент, писатель, основатель политической партии «Демократический Союз».
Алина Витухновская, писатель
Уже с юности, практически с детства, Валерия Ильинична была яростной антисоветчицей. 5 декабря 1969 года на праздничном вечере, посвященном Дню Конституции СССР в Кремлевском дворце съездов, перед премьерой оперы «Октябрь», Новодворская разбросала рукописные листовки с антисоветским стихотворением собственного сочинения. После чего против нее было возбуждено уголовное дело.
Ее поместили в одиночную камеру Лефортовской тюрьмы. Ее резкое поведение с представителем карательной психиатрии из института Сербского, обрекло ее на дальнейшие мучения. Если бы она вела себя иначе, дело бы передали в комсомольскую институтскую организацию.
Летом 1970 года диссидентку этапировали в Казань. С июня 1970 по февраль 1972 года она находилась на принудительном лечении в специальной психиатрической больнице в Казани. Новодворская вышла на свободу в феврале 1972 года.
Волею судьбы я познакомилась с Валерией Ильиничной в суде, на своем процессе, сфабрикованном ФСК (ныне ФСБ). Меня защищала вся прогрессивная общественность, в том числе мировая. К защите подключился и Русский ПЕН-Клуб, его ныне покойный директор, писатель и правозащитник Александр Петрович Ткаченко. Также Андрей Битов, Андрей Вознесенский, Лев Тимофеев, Александр Ваксберг и другие. Валерия Ильинична приходила и в ПЕН-Клуб и в суд, регулярно писала статьи в мою защиту. Моему адвокату Карену Георгиевичу Нерсисяну удалось пронести в тюрьму и передать мне ее письмо, которое я хотела бы процитировать полностью, дабы сохранить столь ценный документ для истории.
«ПИСЬМО ОТ ВАЛЕРИИ ИЛЬИНИЧНЫ НОВОДВОРСКОЙ АЛИНЕ ВИТУХНОВСКОЙ В БУТЫРСКУЮ ТЮРЬМУ, 1997 г.
Простите, не предвидела сговора Президента и Думы. Эта большая и грязная компашка имела неизбежным следствием Ваш арест, потому что советский макрокосм убивает все непокорное и чужеродное, просто ради кайфа. Как рыб. Какой смысл в Рыбьем Яре? Такой же, как в Вашем аресте. Вы из другого измерения. На Западе порой за это тоже убивают, но не всегда, чаще отправляют в аквариум отчуждения. А здесь таких как Вы убивают всегда...
Вы — имеете право, ибо Вы — настоящий поэт. Я наконец-то поняла Ваши стихи, я научилась их читать. Это другой язык, другая форма жизни. вы нашли вход в мир, где нет иллюзий, в мир подсознания Бытия. Почище Алисы в Стране Чудес. И Вам дано войти в этот мир, жить в нем, хотя бы 2 часа в сутки (больше не советую: не удастся вернуться) и описать его, переводя на наш язык. Я войти в Ваш мир, например, не могу. Но я могу заглянуть Вам через плечо. А большинство не может. Вы их пугаете.
Вы абсолютно свободны и абсолютно правдивы. Вы не знаете страха, а они в нем живут. Вы сделали то, чего не сделал Бодлер. Он написал «Цветы зла». Но он надушил и накрасил. И посадил в горшок, и обвязал ленточкой. Красота не ужасает. Она — иллюзия. А вот Вы показываете и цветочки и ягодки зла. И Бытия. И Небытия. Без майи, без лучистого обмана. Достоевский делал что-то вроде, но не выдержал и соврал: Мышкин, Алеша Карамазов, мораль, христианство. Кафка — Ваш аналог в литературе. В поэзии Вам аналогов нет. Я все знаю о поэзии, хотя сама не пишу.
Дали и Босх — аналоги в живописи. Вы очень дорого стоите, Алина. Ваш дар уникален. Хотя и страшен. Поэтому Вы имеете право плюнуть на все и писать как Бродский, там, «за бугром». Здесь голодная и варварская страна. Здесь никому не до Вас. Но Вы, видимо, персонаж из Ануя и Камю. «Маленькую Антигону схватили, маленькая Антигона может стать сама собой.» Читали ли Вы "Постороннего" Камю, «Антигону» и «Медею» Ануя? Это же про Вас.
Мы с Вами очень похожи, но Вы пытаетесь умереть за Абсолютную Правду, а я всегда старалась заменить одну нестерпимую и тупую ложь на другую. Потоньше, поумнее и почеловечнее. «Западная ложь». Поэтому меня называют революционером, правозащитником и демократом (хотя последнее парией — чушь), а Вас — парией, изгоем, исчадием ада. То, что делаю я, нужно какой-то части людей. И даже Чубайсу и Гайдару. Поэтому я еще жива. А Вы себя обрекли на одиночество («Мы курим злые сигареты среди неблизких нам людей.»)
Вы побили все рекорды героизма: и Войнович, и Аксенов, и Бродский, и Владимов , и многие диссиденты в Вашем положении бежали на Запад. А Вы назло им — остаетесь. Как Мерсо из Камю, который предпочел смерть той лжи, которой требовало от него общество. Я очень Вас уважаю. А я мало кого уважаю, Алина. Вы все делаете правильно. Ни жизнь, ни смерть не стоят лжи. Я поступила бы так же. Я очень Вас люблю, ибо такой талант и такое мужество не часто совпадают. Я не спрашиваю откуда Вы черпаете этот римский стоицизм. Талант и интеллект Вам это дают поверх жизненного опыта и сакральной идеи, которую Вы отвергаете, ибо любая сакральная идея — иллюзия.
Просто мне очень жаль, что у Вас нет таких отдушин и передышек как у меня. Я счастлива, когда читаю, смотрю фильмы и спектакли, ношу красивые платья, ем что-то вкусное. Я люблю кошек и капитализм. Мне легче. Я не люблю жизнь, но я сибарит и эпикуреец. Я люблю иллюзии того, западного мира. Но я очень прошу Вас выжить. Зачем? Объясняю на Вашем языке. Смерть имеет смысл, когда мир хочет, чтобы Вы остались жить в виде компромисса. Тогда смерть — вызов и поступок. И плевок. А сейчас — совки, ФСБ и МВД , а также все идиоты (а их здесь много) хотят Вашей смерти. Это их устроит. Поэтому сделайте им назло. Они очень плохие люди. Ваша жизнь для них — мука, поэтому — живите. Ваша смерть убьет Сашу Ткаченко, Андрея Битова, Диму Быкова, Вашу бабушку и Леву Тимофеева, а они хорошие люди, их не стоит убивать. В крайнем случае — плюньте на приговор: есть комиссия Приставкина по помилованию. Надеюсь, сидеть Вы не будете, ведь даже ООН на ушах стоит. Меня тоже бы посадили, если бы не чисто политическая статья. И прошлое, и репутация. Поэтому надо продержаться еще немного. Помните о том, что их цель — свести Вас с ума или довести до самоубийства. Вы разочаруете их. Осталось не долго.
Я не хожу на суд, потому, что если я это увижу, я начну ломать клетку или плюну в лицо судье. А новый адвокат хочет работать спокойно. Но я все время о Вас думаю, Вы мне снитесь. Мою статью в «Новом времени», надеюсь Вам принесут. ТВ я тоже использую на все сто. Мы из разных поколений и разных миров, но Вы мне близки, Алина, мне очень хочется сводить Вас в театр, кино и кафе-мороженое. И купить Вам медведика. Целую Вас, Лера.»
В девяностые я была еще политическим ребенком. Свобода, полученная Россией практически даром, казалась мне естественной и бесконечной. Тем более, я никогда ментально не жила в Советском Союзе. А Валерия Ильинична, если судить по ее тогдашней риторике, уже предвидела и консервативную революцию, и ту сансарную историческую петлю, в которую буквально через 20 лет затянет Россию. Она предостерегала всех нас от повторения жуткого сценария. Валерия Новодворская была пророком, но, к сожалению, непризнанным.
Ее наследие не должно быть забыто. А ее дело должно быть продолжено. И одной из важнейших исторических задач современной России должна стать задача по десоветизации — аналогичная той, что была проведена в Германии — по денацификации. Иными словами, должен быть проведен аналог Нюрнбергского процесса по всему советскому периоду истории.