Михаил Хазин: «Запомнив слово “инфляция”, Набиуллина забыла выучить слово “дефляция”»

«Многие люди не понимают: движение денег в экономике не имеет никакого отношения к количеству денег в финансовой системе. В финансовой системе денег может быть очень много, а экономика может задыхаться от их отсутствия.

Каждый месяц – ну, чтобы не сказать каждый день – финансовая система должна вбрасывать в экономику деньги, и одновременно она принимает деньги из самой экономики.

Так вот, вся проблема нашей современной жизни заключается в том, что механизм вброса денег в экономику приостановился.

Связано это с тем, что остановилось движение – зарплаты не выплачиваются, соответственно, люди не платят за товары и услуги, предприятия не инкассируют выручку, а банки перестали выдавать кредиты - какой смысл их выдавать, если нет гарантий, что их вернут?

Это реальная проблема, которая очень похожа на то, что бывает с человеком, если у него резко повышается свёртываемость крови.

Деньги - это «кровь» экономики. В «сосудах» образовались многочисленные «тромбы». Значит, что нужно сделать?

Во-первых, нужно уменьшить свёртываемость, то есть максимально облегчить движение денег, а во-вторых, передать в экономику дополнительные деньги, чтобы заполнить те сосуды, в которых эти деньги пропали.

Это такой общий рецепт. А если рассуждать более серьёзно и конкретно, то нужно чётко понять: насколько необходимо снизить ограничения, то есть снизить «свёртываемость», чтобы уменьшить «тромбы», и сколько конкретно нужно дать денег.

Если говорить о тех деньгах, которые не дополучает сегодня экономика, то это совершенно колоссальные суммы.

Обращаю ваше внимание на то, что весь ужас нынешнего положения заключается в том, что даже если – давайте пофантазируем – отменить сейчас все ограничения, ситуация останется. По банальной причине.

Представим себе, что завтра всё заработает так же, как было до кризиса.

Но когда люди будут получать зарплату, они теперь будут не товары и услуги покупать. Они будут возвращать кредиты, на выплату которых не получили денег в эти месяцы и которые им отложили.

То есть, на самом деле, экономика всё равно будет задыхаться без денег.

И по этой причине вопрос о том, сколько же нужно дать денег, это вопрос определения масштабов финансовых потоков.

Для нашей экономики это, безусловно, сотни миллиардов в месяц.

Но ко всему этому надо добавить ещё одно обстоятельство. Если вы дали людям деньги, чтобы они что-то купили, это значит, что у тех, кто это что-то продал, деньги появятся, им уже давать не надо.

А если мы понимаем, что они от людей денег не получат, то им нужно дать, чтобы они не умерли. Потому что иначе, когда у людей деньги появятся, через несколько месяцев они с этими деньгами придут – а тратить-то и негде уже.

Всё это достаточно сложный процесс, при котором нужно понимать, как именно у вас устроена экономика и происходит движение денег.

И я вас могу уверить в том, что люди, которые сидят на совещании у президента, не имеют об этом ни малейшего представления.

Если вы слушали госпожу Набиуллину, которая тут разразилась разного рода откровениями, то для любого человека, который хоть немножко разбирается в теме, очевидно, что она ни бельмеса не понимает в том, как устроена инфляция, денежное обращение и так далее.

Для меня, к слову, в этом ничего удивительного нет. Я её знаю с 1995 года. Она в этом деле никогда специалистом не была.

Помимо того, «сколько давать?» – есть ещё один вопрос, чисто административный, он не менее важен: кому давать?

И здесь выясняется, что в одних секторах экономики надо давать малому и среднему бизнесу, потому что иначе он умрёт, а в других секторах нужно давать людям, потому что они всё равно понесут.

То есть, грубо говоря, не нужно давать деньги продовольственным магазинам, потому что, как только вы дадите деньги людям, они побегут покупать еду. Это первое, что они будут покупать.

И вы меня простите, конечно, но кроме инфляции бывает ещё и дефляция. Нападение и спрос – всегда дефляция.

Те, кто продаёт, понимают, что единственный способ сохраниться - это увеличить объём продаж при падающей цене, а для этого нужно снизить цену ещё сильнее.

То есть, иными словами, сегодня у нас в экономике идут как инфляционные процессы, так и дефляционные.

В своё время, когда я был начальником департамента кредитной политики в Министерстве экономики и отвечал за доходы населения, я очень внимательно отслеживал эти тенденции.

Сейчас я не вижу, простите за это грубое слово, ни от наших чиновников-министров, которые должны в этом разбираться, ни от экспертов, которые их обслуживают, чёткого и внятного объяснения, какие же инфляционные и дефляционные процессы лезут.

И если мы дадим денег меньше, чем нужно для того, чтобы компенсировать дефляционные процессы, то цены будут падать, а не расти.

Но вы тогда объясните мне, какие это дефляционные процессы – какого они масштаба, какой они требуют компенсации?

У меня такое ощущение, что госпожа Набиуллина, выучив слово «инфляция», слово «дефляция» пока так и не выучила. И по этой причине все подчинённые ей институты от этого слова бегают, как чёрт от ладана».