"Ковидобесие, охватившее мир, связано вот с какими вещами. Если устроить блатной феодализм, вы, тем самым, отрицаете своё право на разум. Отказываетесь от критического восприятия действительности. Кто-то, кстати, делает это осознанно и придерживается принципа: «мне не нужно знать реальность, потому что это мешает служить начальнику».
Когда отсутствует идея прогресса – а идея грабежа по определению исключает возможность прогресса - у вас нет цели и сверхзадачи. Вы начинаете вульгарно пилить. Значит, вам надо давить сопротивление. А как его давить? Надо дебилизировать людей, чтобы они вам не мешали и не понимали, что вы с ними делаете.
Но человек - это есть действие. Посланник есть послание. Образ действий определяет то, чем вы являетесь.
И когда вы сознательно оглупляете людей, вы оглупляетесь вместе с ними. Более того, любой управляющий этим процессом оказывается на коне и, соответственно, становится лидером по оглуплению.
Это касается не только российской элиты, но и всей западной. Когда исчезла советская военная угроза, выяснилось, что исчезла сверхзадача - победить. И задача зарабатывать прибыль трансформировалась в задачу пилить.
И в этом Запад далеко нас опередил. Как бы плохо мы ни относились к нашим руководителям, они не могут поверить в ту околесицу, в которую верят западные руководители.
У нас невозможно рассказывать про Америку то, что в Америке рассказывают про нас. Потому что у нас дебилизация общества просто пока не дошла до такой же степени.
И вот во всей этой системе не только люди, но и управляющие системы, одичалые, абсолютно беззащитны перед информационным вирусом. Перед этим грамотно сконструированным симулякром.
В первую очередь, история с коронабесием понадобилась потому, что заканчивается капитализм. Заканчиваются рыночные отношения, рыночная экономика как таковая. Люди это понимают, в том числе и в глобально управляющем классе.
Но есть и сугубо практическая простая задача. Понятно, что мир будет валиться, все фондовые рынки разрушатся, это было ясно ещё минувшей осенью. Технический, политический, структурный анализ – всё говорило об этом.
Каких специалистов ни возьми, если они не из Высшей школы экономики, то они, глядя на ситуацию из своей песочницы, говорили одно и то же. Весной будет первый удар, потом мир приподнимется, а потом, к осени, завалится окончательно.
У каждого при этом была своя система аргументов, но всё равно в итоге всегда был один прогноз.
Если вы смотрите на ситуацию через печную заслонку, а другой через прозрачное стекло – и вы видите одно и то же, наверное, это видите не только вы.
Логика глобальной борьбы заключается в том, что в мире боролись два течения.
Одна группа - её символом, условно, стала Хиллари Клинтон – любой ценой хотела сохранить глобальный рынок, на котором так славно можно было спекулировать. А другая группа говорила: так рынок-то всё равно развалится, по-любому, значит, мы должны этот процесс возглавить и сделать так, чтобы он принёс нам выгоду, а не потери.
И вот появился способ - по теме ковидобесия совпали все интересы.
Враги Трампа, хотевшие сохранить глобальный рынок, устраивают скачки, чтобы потом обвинить его в произошедшем, а сторонники делают всё, чтобы перед выборами он стал победителем и расправился с эпидемией.
В общем, на этом глобальном фоне каждый решает свою задачу: кого-то прижать, кого-то приподнять, развить новые технологии, подавить старые…
Вот мы и живём сейчас в режиме самоликвидации, который некоторые люди называют режимом самоизоляции. Но они, очевидно, просто одну букву путают и потому так говорят. Нет в русском языке такого слова.
Самоизоляция может быть у монахов, у людей, которые боятся открытых пространств - агорафобов, у социопатов. А у нас что - режим социопатии в стране? Нет, Путин не социопат, ни при каких обстоятельствах.
Так вот, этот режим самоликвидации запущен во всём в мире потому, что совпала конкретная политическая необходимость со структурной необходимостью.
Почему такая восприимчивость людей к этому? Идёт период одичания. Начался он в 1950-х годах, и не только у нас, в середине 1960-х он уже охватил весь мир, дальше пошло по накатанной.
Никогда раньше человек так высоко не ценил свою жизнь как сейчас. Как крестьяне относились к своей жизни – да что там, дело десятое…
Одичание - это утрата способности критически воспринимать реальность. И в целом утрата знаний и культуры.
Коронабесие стало нормальным способом отвлечь внимание от конца капитализма и других вещей, и возможностью переделить мир.
Финансовый капитализм не нужен, когда можно управлять людьми напрямую. Через социальные сети. И вот вся эта гигантская надстройка уходит в небытие.
Как сделать, чтобы она не сопротивлялась, чтобы ушла молча? Просто надо сказать, что все сейчас умрут, и всё. И все будут счастливы, уходя в это небытие.
Я не могу говорить о том, что будет, я могу говорить о том, что есть уже сейчас. Но мы это просто пока не осознаём, потому что это слишком необычно.
Итак, что уже понятно: мир разделится на макрорегионы. Если Россия создаст свой – хорошо. Не создаст – значит, российская государственность на этом в очередной раз пресечётся. И не факт, что тогда русская цивилизация выживет. Времена сейчас жёсткие.
Макрорегионы будут разные. Суверенные и разной степени зависимости. Управление будет осуществляться через социальные платформы, социальные сети, как фейсбук.
Уже давно выяснено, что хотя человек принимает в соцсетях решение совершенно «свободно и независимо», оно детерминировано на 95 %. А насильственным методам, кстати, подчиняется меньше 95 %.
Так вот, если макрорегион будет иметь свою социальную платформу – он будет суверенным. Как США или Китай. Если же вы будете пользоваться чужой платформой – значит, вы окажетесь в колониальной зависимости.
Мы в этом смысле абсолютно уникальны. Мы создали свои соцплатформы: «вКонтакте», «Одноклассники», да и Telegram всё равно наш…
Но ситуация у нас пограничная. Да, мы имеем свои платформы, но для управления их не используем. Потому что феодалы не могут управлять ни них, они могут только пилить.
Все остальные, кто не сможет создать своих соцсетей, будут жить по команде сверху. Как в колониях бывало – люди жили своей жизнью и зачастую не знали, что они, оказывается, в колонии. Но периодически при этом происходили разные события.
А те, кто создать свой макрорегион или войти в чужой не смогут – те вообще просто сдохнут.
Естественно, будет множество коллизий. Так как макрорегионы будут складываться постепенно. В одной стране, допустим, одна отрасль экономики будет принадлежать одному макрорегиону, а другая - другому, и придётся выбирать, кого убивать. И так далее.
Базовой тенденцией сейчас является вырезание финансового капитала. Если мы управляем через социальные платформы, с точки зрения управления - деньги становятся ненужными.
Весь финансовый капитал превращается в паразита, который бесхозяйственно прожирает наши деньги. И то, что сейчас соцплатформы принадлежат финансовому капиталу ничего не значит, поскольку финансисты просто не понимают, чем владеют.
Это будет потрясающая революция, когда внутри глобального управляющего класса власть станет переходить от денег к социальным платформам. Но не факт, что мы эту революцию заметим.
Сегодня, когда вся власть принадлежит деньгам, вдруг выясняется, что управление через платформы гораздо эффективнее, чем через деньги. Потому что нет посредников. В каждую голову залезают индивидуально.
Условные Брины и Цукерберги – Гейтс это уходящая натура - посмотрят друг на друга и позовут товарища Дурова. И спросят: а мы правильно понимаем – или это галлюцинация - что это мы управляем миром, а весь этот «олд стейт» - это какое-то недоразумение и средневековье?
И на этом капитализм закончится. Весь финансовый капитал пойдёт на помойку истории. Он сохранится, конечно, но лишь в таком же виде, как сохранилась с XIV века древняя европейская аристократия, то есть не будет на поверхности, не будет определяющей силой.
С капитализмом вообще забавно получилось: его история началась как трагедия, а заканчивается как анекдот. Капитализм вырос из чумы, а завершается, прости Господи, острым респираторным заболеванием".