Игра в коронавирус: взяток - не брать!

Ситуация в разных странах на фоне борьбы с коронавирусом напоминает игру распасы. Главное – не брать взяток: чем меньше у тебя в горЕ (переиначивая гОре), тем ты впереди планеты всей, а вот что у тебя в пуле (число выздоровевших, вышедших из больнички) куда менее важно – не это поднимет ввысь, не это определяет место для медали на груди защитного френча в предварительных итогах.

Примечательна рекламная риторика: чем более авторитарная страна, тем чаще используется словарь войны: сам коронавирус – беспощадный враг, врачи – герои на переднем фронте, мы то отступаем на заранее подготовленные позиции, то пытаемся перейти в наступление без артиллерии и завязшей в грязи техники, а те, кто заболел – в котле, кто пока еще нет – в тылу, но могут быть в любую минуту мобилизованными и призванными.

Рассуждения о том, что будет после конца пандемии почти полностью укладываются в тему: в шесть часов вечера после войны. Чаемый мир предстает какой-то удивительной тишиной с оглушительными трелями соловья и непредставимостью, как жизнь после смерти; коронавирус – чистилище и ад, конец пандемии – рай, столь же неподдающийся описанию и структурированию. Он не война и не то, что было до войны, он – другой, как Байрон.

Конкурс интерпретаций и поиска причин пандемии, казалось бы, богат на версии: кому-то важным кажется отметить то, что коронавирус, прежде всего, поражает развитые страны, а щадит страны третьего мира или не столь цивилизованные (эта версия не обязательно предполагает утверждение об искусственном характере мировой хвори, но она все рано где-то близко, слышно робкое дыхание и угадываются очертания тела за занавеской).

Естественно, полно вполне конспирологических предположений: скажем, спасительность прививки от туберкулеза (которую чаще делали в странах отстающего и догоняющего развития, а в странах первого ряда считали уже давно решенной проблемой).Это позволяет перестроить диспозицию победителей: те, кто отставал, плелся в хвосте - приходит в итоге первым, а те, что казалось бы, впереди, на лихом коне, и кичился своими цивилизационными преимуществами, как кружевами, наказан сильнее.

Слабые выигрывают, сильные в ауте. Страховочная сетка перелицованной и подкрашенной христианской подоплеки кажется невидимой, но присутствующей как выстиранное небо.

Но не менее очевидно и то, что скрывает мобилизационная риторика и самые разнообразные теории заговора: коронавирус возник из-за культурных практик богатых, имеющих возможность путешествовать и попутно переносить на своих прозрачных крыльях стрекозы и лапках пыльцу болезни. Но сама болезнь сильнее поражает бедных, тех, кто хуже питается и оттого тучный, кто не мог следить за здоровьем тела (в здоровом теле), кто сегодня не обладает джокером известности и богатства, обеспечивающим преимущества в виде скорости получения права на тест и реакции на него.

В таком относительно открытом обществе, как американское, коронавирус, словно лакмусовая бумажка от корпорации Маркса, определил, что медицина с ее достижениями – это, прежде всего, медицина для имущих, которые раньше обладали медицинскими страховками и могли тренировать тело – мембрану между жизнью и смертью.

В таких относительно закрытых странах как Россия, сведения о социальном расслоении в лечении пока отсутствуют или малочисленны, но когда придет пора менять названия, эта разница выплеснется наружу, как пенка у молока. И привлечет внимание запахом ссаных тряпок.

Окажется ли, что коронавирус, на закуску выбрав успешных, красивых и богатых, отыграется всласть на бедных и убогих странах, погрузив ту же Африку в пучину крови и почвы? Если у коронавируса логика Мальтуса, то несомненно: демографический переход, обычно разрешаемый войной, здесь может оказаться борьбой прикладного мракобесия с перенаселением, но это если облекать (обличить) пандемию в антропологические одежды в естественном порыве безличное вочеловечить, несбывшееся - воплотить.

То есть если для одних коронавирус - что-то с раскосыми и жадными очами или в чем-то белом без причуд, и его единый час (для вас века) пришел как возмездие, то для других он – призрак, который бродит по Европе, а во что превратится, подчеркивая разницу между означаемым и означающим, еще не вполне ясно.

Хотя уже понятно, что коронавирус – это проблема избытка и недостатка, избытка времени для бега трусцой по парку с разбегающимися тропками, для избрания диеты и наращивания социального капитала, и все меньше надежды на подтверждение робкой христианской мечты о преимуществах недостатка и недостатков. Коронавирус – не теолог, он практик, поверяющий алгеброй гармонию.