Бал некрофилов: только глупцы и трусы могут протестовать против карантина

Появилось множество постов и публикаций, смысл которых сводится к критике государственных мер по предотвращению пандемии коронавируса COVID-19, в особенности — карантина. Их авторы — носители левых, анархистских и либертарианских установок, которых пугает превращение мира в «концлагерь». Однако, глядя на безответственных сограждан, проявляющих откровенную беспечность и инфантилизм, мне хочется сформулировать основания, сводящиеся к необходимости некоторых запретов.

К сожалению, десятилетия советской традиции приучили воспринимать гигиену как нечто принудительное. А кто-то и вовсе находит в данном термине чуть ли не фашистские коннотации. Это же касается и вопросов санитарии. Люди, не уважающие ни себя, ни окружающих, ни чужую частную собственность, ни, тем более, чужое пространство и здоровье, открыто пренебрегают элементарными правилами приличия. Кто-то игриво кашляет на публичных мероприятиях. Кто-то намеренно привозит больного родственника из пустой квартиры в квартиру полную людей. Кто-то обвиняет «паникеров» и обижается на разумно отмененные встречи и мероприятия. Все они сходятся в наплевательском отношении к человеческой жизни в принципе. Этакие дешевые фаталисты. О них писал Юрий Нагибин: «Почти все советские люди — психические больные. Их неспособность слушать, темная убежденность в кромешных истинах, душевная стиснутость и непроветриваемость носят патологический характер. Тут и самозащита, извечный страх, надорванность — физическая и душевная, изнеможение души под гнетом лжи, цинизма, необходимость существовать в двух лицах: одно для дома, другое для общества. Мы так носимся со своей злобой, так наслаждаемся взаимными обидами, так душевно охамели, что незаметно для себя превратились в маленьких, узких людишек. Еженощный страх, ежедневные маленькие насилия над собой вытравили в нас свободную человечность. Это черта русского народа: не ценить свою жизнь. Все мы слишком взаимозаменимы».

Упоение гибелью, которое воспевали поэты 18-ого и 19-ого веков, было интересно и органично только в рамках романтических традиций того времени. Сейчас же от всего этого несет неизбывной пошлостью и дешевым мазохизмом, помноженным на некрофилическую тягу к небытию, и поныне отправляющую своих адептов в цинковые гробы «русского мира». Поэтому мне чудовищно странно видеть как современные поэты, философы, деятели искусства и просто экзальтированные граждане в режиме онлайн фиксируют свою готовность умереть от коронавируса. «Это хотя бы войти в историю», — заявляет один арт-деятель. «А что такого в смерти? Это обыденность!» — вторит ему известный литератор. Даже такие витальные на первый взгляд категории, как футбольные фанаты, докатились до апокалиптической истерики в духе «профессора» Дугина. А именно — тысячи болельщиков «Зенита» недавно скандировали на матче — «Мы все умрем!»

Бодрящиеся блогеры, демонстративно пренебрегающие мерами предосторожности и отписывающиеся от «паникеров» — и есть настоящие трусы. Только их страх прикрыт этой непрекращающейся демонстрацией неуязвимости, показным бесстрашием и неумелой имитацией «реального знания» о масштабах угрозы. Все это залакировано конспирологическими теориями и щедро приправлено слащавым псевдогуманизмом с цитированием антиутопических авторов и русской литературы. Кто-то успевает «позаботиться» об азиатах, стариках, российско-китайской дружбе и пр., и пр. «Забота» сия — есть не более, чем лицемерие, в рамках модного ныне тренда о реально и мнимо гонимых меньшинствах.

Лучшей заботой о стариках и прочих социальных группах в данной ситуации может являться лишь усиление мер контроля. Я отдаю себе отчет в том, что в России эти меры могут быть использованы во вред, с извлечением неправомерной выгоды и прочими преступными эксцессами. Поэтому наряду с усилением мер, за ними должен осуществляться и постоянный гражданский контроль.

Какие выводы мы можем сделать из печального опыта сопротивления пандемии уже сейчас? Первое. Социалистический человек, буквально искалеченный тоталитаризмом и нищетой, увы, безответственен перед лицом реальной смертельной угрозы. Несмотря на то, что его воспитывали как «общественника», во всем он видит лишь свой мелкий, личный, сиюминутный интерес и не готов по-настоящему поддерживать общественный порядок именно в случае необходимости. Второе. Привычка постоянно оппонировать власти, ставшая почти онтологической сущностью российской интеллигенции, может сыграть с ней злую шутку, особенно в ситуациях, подобных настоящей. А именно. Граждане будут выступать против любых адекватных мер защиты, неверно оценивая их как ущемление собственных прав и свобод. Третье. Конспирология — старшая сестра глупости, подруга нелогичности, поистине ставшая религией нового времени. Люди, не могущие сложить дважды два, делают далеко идущие выводы о тайной подоплеке очевидно случайных событий, кажущихся им невероятными. Они настолько погружены в подавляющий детерминизм окружающей реальности, что не могут даже вообразить себе событий с ней не согласующихся. Четвертое. Я не раз упоминала о необходимости введения БОД. Я заявляла о нем в рамках своей предвыборной президентской программы в 2018 г. Но большинство — заложники концепции о жизненной важности принудительного труда. Сама возможность не работать оценивалась ими как преступление и моральное разложение. Будь моя идея принята вовремя, сейчас мы не имели бы такой паники, тесно связанной с повальной нищетой, с необходимостью ежедневно работать и посещать скученные коллективы, которые в условиях пандемии могут стать натуральными лагерями, рассадниками смерти.

Я надеюсь, Россия и человечество переживут пандемию коронавируса COVID-19 и эффективное средство против опасного возбудителя будет найдено. Но главное, чтобы общество научилось делать выводы из подобных кризисных ситуаций, дабы не повторять их в будущем. И решения здесь лежат не столько в области фармакологии, сколько в области общественной психологии и управления.