Держать дистанцию: как жители Венеции переживают эпидемию

Известный художник и писатель Екатерина Марголис, живущая в Венеции, начала вести в своем блоге «Карантинные хроники», в которых день за днём описывает происходящее. Вот одна из ее записей:

«День 5-й.

Сегодняшняя очередь в супермаркет была уже в два раза длиннее. И гораздо молчаливее. Она тянулась вдоль набережной Дзаттере — темные силуэты, ритмично делящие пространство, яркой, терракоты фасада. Дистанция 1 метр.

Ждать пришлось долго. В магазин запускали уже не по 10 человек, как еще вчера, а по двое-трое. Изредка мы перекидывались какими-то малозначащими фразами, но в основном стояли молча. Каждый думал о своем, но это свое было общим.

Я думала об этой новой физической дистанции между людьми. О том, что надо быть отдельно именно для того. чтоб оставаться вместе. Что дистанция стала солидарностью и ответственностью. “Спасибо, что вы НЕ БЫЛИ со мной рядом в эти трудные дни” - любимая местная шутка последнего времени. Общество. Общение. Общий корень слов и понятий. Боюсь ли я этого вируса? Да нет, конечно. Но если вдруг бессимптомная я стану новым звеном в этой цепочке, то грош цена моей боязни или наоборот браваде.

Канал Джудекки жадно впитывал первые дымчатые лучи весеннего солнца, словно первую утреннюю чашечку кофе. Но бары теперь закрыты. Ныне церковь опустела. Школа глухо заперта уже третью неделю. На дверях церкви объявление. Вторая неделя Великого Поста. В воскресенье в 10 часов месса в прямой live streaming трансляции. Следите за нашим фейсбуком. Комментарий и проповедь дона Андреа (в том числе для детей) можно также послушать онлайн. И ссылка на ютюб.

Как странно преобразилась реальность. Я думала о парадоксах. О том, как вводятся карантины , как закрываются аэропорты и границы, как на глазах, словно карточные домики, схлопываются все наши представления о глобальном общем мире. И в то же время ровно наоборот - как мир становится единым — не только и не столько из-за панических настроений и пандемических фактов. Невидим вирус, но невидима и иная реальность. В эти дни интернет, ютюб и социальные сети ощущаются совсем иначе. Благодаря им не рушатся социальные связи, не прекращается образование, не кончается объятье.

Очередь медленно продвигалась к заветной арке — входу в магазин. Никакой паники, никакого ажиотажа. Метр-человек. Человек- метр. Словно линии такта в ещё не написанной симфонии, в которой каждый такт — это пауза. Нет, все ж не Малер, хотя 5-я симфония и образы “Смерти в Венеции” — постоянное внутреннее сопровождение моих прогулок с собакой по пустынным венецианским улицам. Надеюсь, правда, что финал будет иным. Если не симфонии, то хотя бы фильма, в котором нам случилось оказаться. Как странно. Венецианская сага моей юности как раз начиналась с Висконти, с эпизода с портье, берущего пальто у профессора Ашенбаха, а выросла в целую жизнь.

Ещё я думала об общем воздухе, о видении невидимого. О пробелах, пропусках и паузах. О рисовании и живописи как об умении видеть и передавать воздух - между людьми или предметами…Через два дня начинается и наш онлайн курс по акварели -лучшее, что мы можно делать в эпоху эпидемии. “Четыре стихии акварели”.

Первое занятие как раз о воздухе. Надо доделать лекцию и презентацию. Прошлый аналогичный курс мы начинали с Sacra Conversazione Беллини и с задания,: “Интерьер, способный обойтись без меня” перефразирующего “Венецианские строфы” Бродского. Теперь пейзаж поневоле обходится без всех нас. Карантинная пустота.

К вечеру начались полицейские рейды. Карабинер и двое военных останавливали редких прохожих. Вот папа с двумя детьми на самокатах. Документы. Причина выхода на улицу? А, забираете детей от жены на выходные? Bravo papà! Молодец. Разводы разводами, но дети не должны страдать. А вы? Двое подростков пересекали площадь. Идете из поликлиники? Делали прививки? можно, пожалуйста, справку или направление? Grazie mille. Третьему прохожему выписали штраф. Он никак не смог оправдать свой выход из дома. Мы с псом боязливо прошли мимо. Но нам лишь приветливо улыбнулись. Проходите. Прогулка с собакой безусловно относится к “веским причинам» и «крайней нужде”, сформулированным в правительственном декрете о полном карантине. Для убедительности Спритц поднял лапу и продемонстрировал крайность своей нужды прямо под памятником Николо Томмазео, прозванном в народе “Книгокаком” (CagaLibri) из-за нетривиального решения скульптора изваять стопку книг прямо под задом этого героя Рисорджименто и автора знаменитого словаря итальянского языка.

Начавшаяся было весна отступила. Подул холодный ветер. Мы шли мимо закрытых ставен и опущенных жалюзи. В стылом воздухе были слышны только мои собственные гулкие шаги. Спритц тянул поводок. Мы снова вышли на набережную. И тут только я впервые задумалась над нелитературным смыслом этого названия. Набережная Неисцелимых - Fondamenta degli Incurabili. Когда-то Боб Морган (американский художник и адресат посвящения этого эссе Бродского) рассказывал мне, как Иосиф искал в венецианской топонимике подходящее название для своей книги. Остановился было на Calle degli Assassini (Калле Убийц) возле дома их общего друга графа Джироламо Марчелло, но тот рассказал ему о прежнем названии этого отрезка набережной Дзаттере - набережная неисцелимых. В прежней больнице теперь Академия Изящных Искусств (не музей, а учебное заведение). Но и она закрыта. Вирус пока неизлечим. Он заразен и почти безопасен. Только вот это “почти”, которое еще недавно казалось маленьким процентом, сегодня уже означает, что в Бергамо кончились места в морге и умерших от осложнений кладут в церкви.

Мы постояли на набережной у закрытых дверей Академии и зашагали дальше в сторону стрелки острова.

“…Этот город захватывает дух в любую погоду, разнообразие которой, во всяком случае, несколько ограничено. А если мы действительно отчасти синоним воды, которая точный синоним времени, тогда наши чувства к этому городу улучшают будущее, вносят вклад в ту Адриатику или Атлантику времени, которая запасает наши отражения впрок до тех времен, когда нас уже давно не будет. Из них, как из обтрепанных рисунков сепией, время, может быть, сумеет составить, по принципу коллажа, лучшую, чем без них, версию будущего. В этом смысле все мы венецианцы по определению, поскольку там, в своей Адриатике, или Атлантике, или Балтике, время, оно же вода, вяжет или ткет из наших отражений (они же любовь к этому месту) неповторимые узоры…”»