Удивительные по своему цинизму свидетельства из жизни блокадного Ленинграда опубликовал проект «Бессмертный барак». Это записки старшего лейтенанта госбезопасности Фёдора Боброва. Вот только несколько цитат из них:
«...Зашёл в почтамт, послал мамочке денег 1000 руб. Вечером получил от Наркомата копченой колбасы… и шпик.
Утром хорошо позавтракал. Ел капусту с луком и кашу пшённую с маслом, пил кофе. Отправил людей на полигон. Принял посетителей. Подготовил бригады по облаве.
Обход цехов, отделов и всех помещений и бомбоубежищ. Обнаружил 5 человек, которым совершенно нечего было делать на заводе. Обход показал много грязи. Убирают плохо.
Утром позавтракал хорошо. Принял посетителей. Вечером ходил в баню. Хорошо помылся и поужинал. Издал два приказа о прогульщиках, позавтракал неплохо, закончил подписку на займ. Принял посетителей. Утром дал задание получить данные, сколько умерло по цехам, пропало без вести и самовольно эвакуировалось. Принял посетителей, позавтракал.
Послал денег мамочке 1000 рублей фельдсвязью. Отправил лично материалы о движении рабсилы по заводу в горком. Получил табак 400 г. Оформил приказы отдачи людей под суд за прогулы и дезертирство. Выделил для усиленного питания начальников цехов и их заместителей, но не всех. Просмотрел с главным инженером командный состав не подходящих на бронь.
Надо возбудить ходатайство на 21 человека. Надо вытаскивать бюллетенщиков с квартир. Надо нажать и бросить либеральничать. Составил заявки на рабсилу. Был в кино, смотрел шани вальс. Вечером садил свеклу и огурцы. Обещал передать в трибунал, а выполнить нет никакой возможности, люди болеют, а которые работают — отпустить нельзя, выполняют воензаказы.
Был дома, полил цветы, окна заделаны управхозом. Днем был обед с водкой. Вечером с икрой и осталось 500 р...»
Читать откровения чекиста особенно страшно, если положить рядом записи ленинградки Тани Савичевой, жившей в Блокаду буквально в доме напротив и наверняка встречавшей на улице сытого довольного жизнью сталинского вертухая.
Вот, для контраста, несколько цитат из её дневника помеченные теми же весенними днями 1942 года: