Марина Шаповалова: «Сцепка языка с государством и милитаризмом - проклятие России...»

К очень важной проблеме обратилась в своём блоге публицист и писатель Марина Шаповалова:

«Я с безнадёжным недоумением четвёртый год наблюдаю, как украинцы сами себя загоняют в порочные рамки тезиса "единый язык - единое государство". На моих глазах некоторые люди, ещё в 15-м радостно мне рассказывавшие, как здорово чувствовать себя единым народом, разговаривая на двух языках без ощущения барьера, напротив, с чувством полного ценностного и смыслового единения, постепенно заразились злобным ожесточением к собственному родному русскому. Диковинное зрелище - наблюдать со стороны ломку подавляемой мысли на речевом выходе при неизбежном понимании абсурдности этого процесса. Абсурдность не в самом переходе на другой язык - это хоть однажды проделывают все при освоении иностранного. Но ведь иностранный осваивают ради желания понимать и быть понятым теми, с кем иначе коммуницировать невозможно, с радостью от установления контакта. Здесь же очевиден только отказ, намеренное отстранение, абсурдная ненависть ко всему своему прошлому с безотчётным презрением к собственной как бы неполноценности...

Тезис "единый язык - единое государство" мало что абсолютно ложный (достаточно на глобус взглянуть!), так он ещё и стопроцентно пропутинский. Это его боевая скрепа! Сомнение в её манипулятивной "истинности" подрывает "русский мир". На якобы неразрывной и фундаментальной связи языка с государством строится его экспансивная политика: именно по этому принципу он объявляет всех русскоязычных своими - подданными или вассалами, крепостными или рекрутированными. С такими врагами, возводящими его же "символ веры" в абсолют - друзей не надо: сами всё заложат и отдадут!

Сцепка языка с государством - проклятие России. Не разрубив её, невозможно вырваться из колеи удушающего имперства. Не отказавшись от "государствообразующего" характера языка, невозможно осознать себя автономным субъектом в естественно-локальных, а не в растянутых на немыслимые пространства границах.

Язык НЕ определяет ни культурно-исторического, ни хозяйственного, ни политического единства - они определяются в пространстве СМЫСЛОВ! Они определяются целесообразностью и эффективностью пространственно локализованных связей, их прочностью, системностью и содержанием.

Язык как государствообразующий принцип - это не речь, не способ явления мысли, это - кандалы...»

О сложности этой проблемы свидетельствуют и многочисленные комментарии к посту Шаповаловой, авторы которых отнюдь не во всем разделяют её точку зрения:

Так, Андрей Семенов объясняет остроту языкового вопроса психологическими факторами: «Я бы добавил ещё один важный момент. Отказ от собственной истории в составе РИ и СССР. Добровольное определение самих себя в пассив, в объект. С одной стороны, это, конечно, соблазнительно: записать себя в жертвы и снять всякую ответственность. А с другой - банальный инфантилизм младшего школьного возраста...»

Михаил Санин уверен в том, что государственный язык в стране должен быть один:

«В государстве (не конфедеративном) официальный язык должен быть один. При этом люди могут разговаривать как им вздумается. Государственные школы должны учить на государственном языке. А вот частные или корпоративные школы могут учить на любом языке. Поэтому мне, как эмигранту, кажутся дикими требования в суверенной Латвии обучения на русском или в Украине - тоже на русском...»

Санину ему возражает Александр Кро: «Ирландия и Финляндия - не конфедеративные и даже не федеративные государства (в отличие от также двуязычной Канады), однако страны с двумя официальными языками. Кроме этого, почти во всех европейских странах языки нацменьшинств имеют какой-либо особый статус - будь-то региональный либо какой-то иной. Латвия и Украина - это совершенно разные истории. Сколько людей в Украине заявляют своим родным языком - русский я не знаю, не знаю также были ли подобные исследования. Но что-то подсказывает, что число таких людей очень большое. В Республике Хорватии (ещё один пример) в Истрийской жупании итальянский язык является вторым государственным языком, несмотря на то, что итальянцев в Истре всего 6%...»

Известный украинский историк и публицист Даниил Коцюбинский видит причину в «привычке русских людей к рабству»:

«Все построссийские территории в той или иной степени больны имперским вирусом - страхом, ненавистью и завистью по отношению к вчерашнему хозяину (ресентиментом) и стремлением делить «своих» людей на сорта. Путин - гигантский катализатор и фиксатор этого болезненного процесса.

Твои знакомые не хотят быть париями - поэтому и отвергают родной язык. А что им остаётся? Русские люди привычны к рабскому самоощущению по отношению к силе и к страху перед тем, чтобы остаться «отделенными» от государства. Им проще отречься от себя, чем от лояльности той власти, которая их пугает...»

А Бен Рабор справедливо указывает на то, что «язык - это носитель ментальности и культуры народа»:

«Отними у народа его язык - и ты убьешь народ. Большевики в России это понимали прекрасно, так же, как и левые на Западе в нынешние времена. Поэтому, это - не только право любого суверенного народа защищать свой язык и свою культурную среду от влияния других, более доминирующих (по разным причинам) культур и языков, но ещё и обязанность страны обеспечить наиболее благоприятные условия для развития национальной культуры и возрождения традиций. Один из основных путей этого - создание условий для повсеместного и доминантного положения языка данного народа. Все очень просто...»