Виктор Кузовков
События в сирийском Идлибе в очередной раз ставят Сирию, а вместе с ней и Россию, на грань большой войны в регионе. Успехи сирийских войск, равно как и потери среди турецких военных, до крайности обострили ситуацию, а заодно и риторику Анкары. Дошло до того, что российский МИД даже был вынужден выступить со специальным заявлением, в котором призвал избегать провокационной риторики по ситуации в Сирии.
Формальным поводом для такого заявления МИД РФ стало выступление лидера националистического движения Турции Девлета Бахчели на заседании Великого национального собрания этой страны. В своей речи тот пытался возложить на Россию вину за обострение ситуации в сирийской провинции Идлиб и ответственность за гибель там турецких военных. Но очевидно и то, что обращение МИД адресовано не только данному политику – в антироссийской риторике были замечены многие турецкие политики разного масштаба, СМИ этой страны, а уж про то, что творится в турецких соцсетях, и говорить не приходится. Недаром посол России в Турции, Алексей Ерхов, в своем интервью 13 февраля сказал, что уже поступают прямые угрозы в его адрес, и связаны они именно с обострением ситуации в Идлибе.
Для лучшего понимания происходящего нам стоит, наверное, вернуться в прошлое, в 2017-й год, когда в рамках так называемого «Астанинского формата», при участии глав России, Турции, Ирана, а также представителей законного правительства Сирии и боевиков, состоялось подписание соглашения, по которому в Сирии были созданы четыре так называемые «зоны деэскалации». Идлиб, контролируемой запрещенной в России «Джебхат ан-Нусрой», стал крупнейшей из таких зон. В соответствии с соглашением, Турция получала право ввести туда свой воинский контингент, но взяла на себя обязательство по разоружению боевиков.
Со временем три из четырех зон деэскалации перешли под контроль Дамаска. А вот Идлиб, находящийся под опекой Анкары, до сих пор является довольно мощным очагом сопротивления законной сирийской власти. Что же касается обязательств Турции по разоружению боевиков, то они мистическим образом сошли на нет, как только боевики переименовали свои группировки и заявили обоих выхода из подчинения «Джебхат ан-Нусре».
Интересы Турции в регионе довольно очевидны. Прежде всего, это пограничная для Анкары провинция, откуда в Турцию почти беспрерывно поступал поток беженцев. На определенном этапе количество беженцев достигло, по турецким оценкам, 3,6 миллиона человек, и это стало реальной гуманитарной проблемой для этого государства. Более того, сейчас турецкие власти опасаются притока ещё примерно полутора миллионов беженцев из Идлиба, если наступление войск Асада продолжится и увенчается успехом.
Страхи турецкой стороны нельзя назвать такими уж необоснованными. Дело в том, что даже мусульманское население Сирии неоднородно. Так, мусульмане-шииты составляют около 15% населения страны. Но именно они наиболее широко представлены в органах власти, именно на шиитов (алавиты, исмаилиты) опирается верная Асаду сирийская армия, это они, грубо говоря, являются правящей конфессией в стране. Строго говоря, к гражданской войне в Сирии привело именно противостояние шиитов и суннитов (порядка 75% населения!), а точнее стремление последних как-то изменить статус-кво.
Отсюда и различные «перегибы», жестокость войны, желание противоборствующих сторон не просто победить, но и отомстить своим врагам. В такой ситуации случаи насилия с обеих сторон давно стали нормой, и можно с высокой долей вероятности говорить, что в случае победы Дамаска в Идлибе в Турцию действительно могут хлынуть сотни тысяч, если не больше, беженцев. И это вряд ли очень нравится Анкаре, для которой это не просто беженцы, а ещё и братья по вере, подвергающиеся преследованиям у себя на родине.
Разумеется, есть и определенные геополитические интересы, основанные, прежде всего, на реваншизме некоторой части турецкого общества. Ведь некогда эти территории были частью Турции, а Алеппо, например, был одним из крупнейших городов Османской империи.
Все это сильно подогревает ситуацию в самой Турции, значительная часть которой не может оставаться равнодушной к происходящему в Идлибе. А стоило добавить в этот коктейль гибель турецких военных, как он моментально стал взрывоопасным, и теперь уже и самому Эрдогану не так просто противостоять доминирующим в турецком обществе настроениям.
Но понять можно и другую сторону. «Идлибский гадюшник», как его называют российские военные, не просто таит в себе некую потенциальную угрозу, а постоянно нависает над вторым городом Сирии Алеппо, который также называют «промышленной столицей» страны. Действия боевиков не дают наладить нормальное сообщение между центром и севером страны, между её крупнейшими городами и промышленными центрами – Дамаском и Алеппо. Провокации, вылазки боевиков за пределы «зоны деэскалации», бесконечные атаки дронов на российскую авиабазу «Хмеймим» - все это исходит с территорий, на данный момент подконтрольных Турции.
Наверное, не стоит списывать со счетов и определенные настроения в Кремле. Можно как угодно относиться к российской власти, но нельзя не признать: в Сирии Россия добилась грандиозного политического и военного успеха. Асад, на момент вступления в конфликт России, был зажат уже в самом Дамаске, его враги считали дни до его падения, а о каком-то контроле им территории страны и говорить не приходилось. И вдруг все волшебным образом изменилось, причем, Москва не влезла в конфликт «с мясом», как в Афганистане, ограничившись лишь работой частей ВКС и сравнительно небольшим контингентом военных специалистов, подразделений спецназа, военной полиции и формально вообще неизвестно кому подчиняющихся ЧВК. Как итог: Асад контролирует большую часть страны, в том числе крупнейшие города, с ним, как с реальной силой, обязаны считаться даже его враги, сирийская армия обрела «второе дыхание» и уже может самостоятельно противостоять даже крупным бандформированиям.
Но этот военный и политический успех сильно подпорчен именно тем, что некоторые территории Сирии до сих пор остаются неподконтрольными официальному Дамаску. Сирия постепенно превращается в классический «чемодан без ручки» - и тащить неудобно, и выкинуть жалко. Большие территории, контролируемые Турцией и проамериканскими силами (читай, американцами) имеют не только большое стратегическое значение, но и экономически крайне важны для дальнейшего восстановления Сирии.
Например, у нас много говорится о том, что курдские подразделения, находящиеся под защитой США, контролируют основные нефтяные промыслы Сирии. А наиболее важные объекты нефтяной инфраструктуры страны напрямую контролируют американцы, не доверяя столь важное дело даже лояльным курдам. Но при этом почти никто не упоминает о том, что под их же контролем находятся и наиболее плодородные земли Сирии в верховьях реки Евфрат. Эта «хлебная нива» страны тоже критически важна для её восстановления, потому что в противном случае продовольствие придется импортировать, тратя на это львиную долю очень небольших пока сирийских доходов.
То есть, победа Дамаска (а заодно Москвы и Тегерана) пока относится к разряду условных. Она, вроде бы, есть, и даже почти грандиозная, но… Пока она не станет окончательной, говорить о завершении сирийской эпопеи Кремля просто бессмысленно.
Именно с таких позиций мы должны рассматривать происходящее сейчас в Идлибе. Это одно из двух возможных направлений наступления, причем, единственно возможное сейчас. Другое направление, на север против курдов и американцев, по понятным причинам выглядит очень и очень сомнительным.
Теперь о том, чего же нам ждать от Турции. После успешного наступления сирийской армии в районе города Саракаби захвата этого ключевого населенного пункта ситуация для анти-асадовских сил в регионе резко осложнилась. Этот небольшой городок, расположенный примерно в двадцати километрах от Идлиба, чрезвычайно важен, поскольку стоит на пересечении важнейших дорог региона. Именно тут находится перекресток шоссе «Алеппо – Дамаск» и «Алеппо – Латакия». Кроме того, трасса, соединяющая Идлиб с Алеппо и центральными регионами страны тоже проходит через этот город.
А раз так, сирийская армия фактически выполнила стоящую перед ней задачу-минимум: обеспечила сквозную проницаемость важнейших транспортных артерий региона, да и всей Сирии. Да, у боевиков ещё остаются возможности для обстрела дорог, но и это, при существующем развитии событий, вопрос времени, так как долго обороняться в чистом поле против регулярной армии они не смогут.
Но ещё большими неприятностями Анкаре грозит возможная потеря Идлиба. Сейчас, когда сирийские войска уже на расстоянии пушечного выстрела от столицы провинции, об этом можно говорить без малейших натяжек. Если подконтрольные Дамаску войска продолжат наступление в этом направлении, ситуация для самого Эрдогана может сильно обостриться: вряд ли турецкие радикалы простят ему такое поражение у себя буквально под носом.
Понятно, что перед лицом такой угрозы Турция не будет сидеть, сложа руки. Соответственно, в Идлиб уже переброшенные дополнительные силы, причем, как говорят местные источники, «бригадного уровня». Танки, другая бронетехника, системы залпового огня, артиллерия, подразделения спецназа… И все это, как говорят турецкие уполномоченные лица, чтобы усилить турецкие наблюдательные посты.
Более того, за последние дни отмечено уже несколько прямых боестолкновений турецких и сирийских войск. Как правило, это артиллерийские дуэли. Сбит вертолет Ми-8 сирийской армии, хотя боевики берут на себя ответственность за эту атаку. Из последних новостей – атака боевиков на подразделения сирийских войск в районе города Мизназ, начавшаяся после серьезной артподготовки, проведенной турецкими войсками. Причем, как сообщается, атака относительно успешная, оборона сирийской армии была прорвана.
И все-таки рискну утверждать: ни одна из сторон не стремится к прямому столкновению турецких войск с российскими. Равно как и заявления сирийских военных о том, что они собираются занять всю провинцию Идлиб, выглядят блефом, нежели реальным показателем силы.
Турция, несмотря на свою немалую военную мощь (а в регионе она уступает только Израилю), явно не заинтересована в серьёзном ухудшении отношений с Россией. И дело тут не в страхе военного поражения, хотя и такие опасения, вероятно, присутствуют. Но Эрдоган никогда не забудет, кто стоял за попыткой государственного переворота в Турции, и чем это грозило ему и его близким. Уже это достаточное основание для того, чтобы не доверять американцам и не спешить под их крылышко при обострении ситуации на границе.
Но есть и ещё более важный, фундаментальный для Турции повод не водить с американцами слишком тесной дружбы. Это курды. Курдская проблема – совершенно знаковая для Анкары, бескомпромиссная, не терпящая никаких рациональных доводов. И американцы, открыто сделавшие ставку на курдов в сирийском конфликте, очень четко обозначили себя врагами Турции.
Именно отсюда «растут ноги» у стремления Анкары приобрести, несмотря ни на что, комплексы С-400 у России, именно по этой причине Турция начала активно дистанцироваться от Вашингтона и сближаться с Москвой. И сейчас, при первом же серьезном испытании, для Анкары почти невозможно своими же руками разрушить небольшие пока достижения на пути обретения подлинной независимости и броситься в привычные объятия старшего заокеанского брата.
Рискну предположить, что в Кремле это хорошо понимают. А значит, что, что сейчас происходит в Идлибе, есть ни что иное, как подготовка Москвы к переговорам с Анкарой. Такое, с позволения сказать, укрепление переговорных позиций. Хотя имеет право на существование и версия мести Анкаре за вмешательство в Ливии на стороне сил, явно идущих против Москвы. Но в любом случае, это наказание ни в коем случае не мешает возможным переговорам, а скорее, даже способствует им.
На чем пойдет речь на этих переговорах, будут ли они открытыми или кулуарными? Относительно предмета переговоров можно сказать наверняка: Москва захочет и уступок по Идлибу, и большей лояльности в Ливии. А что касается открытости, то тут все просто: сначала попробуют договориться кулуарно, а если переговоры пройдут успешно, состоится встреча Путина и Эрдогана, где все официально и закрепят. Ведь оба президента люди публичные, и немного лавров не повредит ни тому, ни другому….