Семерых жителей Пензы и Петербурга (в возрасте от 23 до 31 года) обвиняли по статье 205.4 Уголовного кодекса РФ - «Организация террористического сообщества и участие в нем».
Сергей Баймухаметов
Их признали виновными и приговорили:
Дмитрия Пчелинцева – к 18 годамв колонии строгого режима,
Илью Шакурского – к 16 годам в колонии строгого режима,
Андрея Чернова – к 14 годам в колонии строгого режима,
Максима Иванкина – к 13 годам в колонии строгого режима,
Михаила Кулькова - к 10 годам в колонии строгого режима,
Василия Куксова – к 9 годам в колонии общего режима,
Армана Сагынбаева – к 6 годам в колонии общего режима.
Аресты начались с октября 2017 года. Следствие длилось полтора года. Первое заседание суда состоялось 14 мая 2019 года.
По первоначальной версии следствия, с 2015 года подсудимые создали террористическое сообщество «Сеть», чтобы объединить российских анархистов в «боевые группы, ставящие своей целью насильственное изменение конституционного строя». Они будто бы организовали свои отделения в Москве, Петербурге, Пензе, Беларуси, замышляли в 2018 году теракты во время президентских выборов и чемпионата мира по футболу, чтобы дестабилизировать обстановку в стране и совершить государственный переворот.
Потом дело переквалифицировали – обвинили в «организации террористического сообщества и участии в нем».
На следствии все арестованные признали вину. Но на первых же заседаниях суда заявили, что собирались вместе, обсуждали общественно-политическую ситуацию в России, играли в страйкбол, что сообщества «Сеть» никогда не существовало, и сотрудники ФСБ придумали его, а признания на следствии получены путем пыток электрошокером.
«С меня стали стягивать трусы, я лежал вниз животом, они пытались присоединить провода за половые органы. Я стал кричать и просить перестать издеваться надо мной. Они стали твердить: «Ты лидер». Чтобы они остановили пытки, я отвечал: «Да, я лидер». «Вы собирались устраивать террористические акты». Я отвечал: «Да, мы собирались устраивать террористические акты», - рассказывал один из подсудимых.
Члены общественной наблюдательной комиссии, посетившие обвиняемых в следственном изоляторе, отметили, что на их телах есть следы от ожогов и от избиений.
Однако всестороннее медицинское освидетельствование обвиняемых почему-то не провели.
Весомым аргументом обвинения должны были стать показания свидетелей - Максима Симакова, Антона Шульгина и Анатолия Уварова.
Но на заседании 5 июня они объявили, что их показания в обвинительном заключении фальсифицированы следователями, получены под давлением и даже под пытками.
Максим Симаков: «Аэто записано с моих слов? В показаниях, которые я читал, такого не было. Я ничего не говорил про акции и вооруженный путь».
Антон Шульгин: «Первая часть протокола ― это мои слова, а все остальное - это не мои показания, я даже знать таких слов немог. Я не знаю, как они там оказались, такие документы я не подписывал. Я говорил «нет», он писал «да», и я не возражал, потому что был в подавленном состоянии… Мне было дико страшно за свою жизнь, и я все подписал, лишь бы все побыстрее закончилось. Вы меня поймите, я физически и морально был измотан весь: мне задают вопрос, а я не могу уже на него ответить. Плюс юный возраст, у меня психика неустойчивая, на меня можно надавить, и я уже «сопли пускаю».
Третий свидетель - Анатолий Уваров. К нему в дом пришли с обыском:
«При обыске, если оперативникам не нравилось, что я отвечаю, они били меня по ребрам и поголове. Потом это продолжалось уже в управлении ФСБ. Мне угрожали, что подкинут наркотики, если я не дам показания, которые им нужны. Перед допросом я был в наручниках, нас поставили на колени…»
Судья спросил Уварова: «Вы понимаете, что совершили преступление и оговорили других?». Уваров ответил: «Я думаю, что следователь совершил намного более худшее преступление».
После заседания суда Уваров сказал журналистам:
«Я решил отказаться от своих показаний на допросе уследователя еще полтора года назад, но ждал до суда, чтобы в дело нельзя было внести никаких изменений, чтобы очередной сотрудник ФСБ не смог меня лишний раз шантажировать. Если бы я начал делать это заранее, у меня, возможно, возникли бы проблемы. Потому что еще месяц после обыска мне звонили, пытались вынудить прийти и дать показания еще на кого-то. Но из-за того, что я нанял адвоката, они поняли, что давить на меня, как после обыска, уже не получится».
Помимо этих свидетельских показаний в процессе фигурировали и другие сомнительные моменты, включая показания понятых в суде - о том, что машины обвиняемых, в которых обнаружили оружие, были не заперты, а в квартиру, где нашли пистолет системы Макарова, сначала вошел сотрудник спецслужб, а понятых позвали спустя некоторое время.
Статья 14 Уголовно-процессуального кодекса РФ «Презумпция невиновности» гласит:
«Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого».
И еще две странности. Если, по первоначальной версии следствия,«создавались боевые группы, ставящие своей целью насильственное изменение конституционного строя», то есть готовился вооруженный государственный переворот, то вроде бы очевидно, что главу государства должны сразу же поставить в известность. Однако аресты провели в октябре 2017 года, а президент Путин узнал о деле лишь в декабре 2019 года, через 14 месяцев. И вовсе не из донесений спецслужб, а от правозащитников. Они сообщили ему о пытках электрошокером при расследовании уголовного дела «Сеть». Президент сказал: «Я вообще первый раз об этом слышу».
Вторая странность – молчание государственного телевидения. Ведь «Сеть» - самое громкое уголовно-политическое дело последних лет. Казалось бы, широкий простор для обличения «пятых колонн», «агентов Запада», «наемников Госдепа» и прочих беснований. Но – полная тишина.
Родители подсудимых заявили, что обвинительный приговор означает фактическое узаконивание пыток.
*Запрещенная в РФ организация