Сергей Марков: «Мы дадим Лукашенко убежище в Ростове. Но лучше до этого не доводить»

— Конечно, покупка нефти у Норвегии – политическое решение. У Лукашенко есть несколько логичных аргументов: мы подписали Евразийский экономический союз. Это единая экономическая зона. Почему нефть для белорусских предприятий дороже, чем для российских? Если у нас общий рынок, то должны быть и общие цены. Если цены разные, то разная себестоимость. То есть: создаются неравные условия. Это первое.

Второе. Лукашенко говорит, что в Белоруссии своеобразная социально-экономическая модель. То, что предлагает Россия, означает, что белорусская экономика будет поглощена российскими олигархическими компаниями и тем самым будет ликвидирована белорусская социально-экономическая модель. Но она очень выгодна населению. Согласно данным ООН, в Белоруссии выше средняя продолжительность жизни, выше уровень образования. Многие ООНовские показатели по развитию человеческого капитала в Белоруссии выше, чем в России, несмотря на то, что в России есть свои нефть и газ. Зачем отказываться от того, что поддерживает народ.

Третье логичное рассуждение заключается в том, что Лукашенко жалуется на переговорщиков, которых ему присылают – на представителей олигархического ультралиберального направления, которые не уважают, даже презирают специфическую экономическую белорусскую модель. Это затрудняет переговорные процессы. В этом тоже есть логика. Кроме того, он опирается на позицию и российских граждан, которым белорусская модель нравится больше, чем российская. Им Путин нравится больше, чем Лукашенко, им Россия больше нравится, чем Белоруссия, но при этом более социально ориентированная белорусская модель нравится большинству россиян, кажется более симпатичной. И когда спрашивают россиян, по каким ценам продавать нефть Белоруссии, они хотят, чтобы продавали подешевле. Потому что, если продадим подороже, денежки останутся у наших олигархов и они их разворуют. А Лукашенко построит школы или стадионы. У него воруют на порядок меньше. Лукашенко опирается на российское общественное мнение. Оно, возможно, не так ярко выражено, но всё равно такая позиция существует.

А у российской стороны – своя правда. Они говорят: чего ж мы всё так тормозим? Давайте введём единую валюту, другие вещи будем реализовывать, пора вперёд двигаться. Но у Лукашенко сомнения по поводу разделения политической власти. Ему необходимы гарантии, что его нельзя будет легко сменить. Поэтому они и спорят. Так что, это чистая политика, чем закончится – никто не знает.

Кроме того, в Белоруссии развелось много националистов, которые учат детей, что Белоруссия – не Россия. Они есть и в СМИ, и в МИДе. Пора навести порядок. Посмотрите, до чего это довело Украину. И в Белоруссии это может повториться. Мы, конечно, дадим Лукашенко убежище в Ростове или Смоленске, но лучше до этого не доводить.

— Насколько серьёзным аргументов в спорах с Россией является покупка нефти в Норвегии и поставки её через литовские порты?

- Нет, не серьёзный. Это переход на чисто рыночные отношения. И вообще, идея того, что мы будем дружить больше с западниками, если вы не хотите дружить по-нашему, вообще рассматривается как некий предлог, прелюдия к возможному предательству. Это политическая ошибка.

— Белоруссия – значимый для России нефтяной рынок. Кроме того, уменьшение поставок сырья из России уменьшает зависимость Лукашенко. А ещё и улучшает отношения с Литвой.

— Улучшать отношения с Литвой – всё равно, что улучшать отношения с бандитом, который хочет отобрать вашу квартиру. Литва – часть коалиции, которая хочет ликвидировать Белоруссию. Они хотят из белорусов сделать литвинов.

— А Россия говорит, что белорусы и русские – один народ.

— Белорусы знают, что они – часть русского народа. А те, кто говорит, что они – литвины, говорят это только за деньги. Литвинами себя считают только за иностранные деньги. Ни один человек бесплатно себя литвином не считает.