Сергей Илюшенко: «Наша тяга к тоске, возможно, растет из самого строя русского языка»

«Действительно, жанр бесплодных унылых жалоб на жизнь – литании, как называют его филологи, давно вошёл у нас в обиход. Кухня или интернет – неважно, в какой среде происходит этот ритуальный танец, главное в нём – возможность проговорить свою «русскую тоску» и перенести ответственность с себя на обстоятельства. Никакого психиатрического описания этой народной русской забавы не существует. Можно предположить, если залезть не в свою профессиональную область, что флективный* русский язык с его потрясающим синтаксисом располагает как к великой поэзии, так и к бесцельному взгляду на жизнь.

Бродский, кажется, заметил, что, говоря по-английски, человек вынужден строить фразу от точки в конце предложения, от цели. Бесконечные придаточные предложения уводят русскую речь в обстоятельства и уточнения и нередко размазывают первоначальный смысл высказывания. С детства язык прививает определённые нормы мышления, и возможность свалить с себя ответственность отчасти позволена синтаксисом.

Говоря все это, я ведь тоже оправдываю нашу неспособность управлять судьбой, ссылаясь на синтаксис русского языка. Обстоятельства таковы».

*Флективные языки (от лат. flectivus «гибкий») – языки, для которых характерна многозначность окончаний: в русском языке флексия - может передавать значение числа, рода, падежа.