Защитники Гайдара защищают не его, а себя

Михаил Берг

Возможно, сам Гайдар был бессребреником (Илларионов утверждает - не был, играл, и крупно, на рынке ГКО), но все остальные из его команды бессребрениками не были, а разбогатели на своих должностях, но и это не объясняет эшелонированной обороны против упреков Илларионова.

Илларионов просто не формулирует обобщение, и так понятное и очевидное, просто напрашивающееся: дело не в Гайдаре, и защищающие его столь яростно защищают себя, не его.

Потому что правильнее было бы ставить вопрос об ответственности тех, кого называют постсоветскими либералами - за ту фантастическую поляризацию между бедными и богатыми, которая и стала результатов гайдаровско-чубайсовских реформ. Именно эта поляризация, именно это стремительное появление слоя олигархов, вышедших из пены первой волны приватизации и последующих залоговых аукционов, создали всё остальное. От необходимости строить стену, защищающую эти возникшие из воздуха состояния от неудобных вопросов об их происхождении.

Эта стена - и есть режим, возникший ещё при Ельцине, и канонизированный при Путине. Какие бы ни были стремления реформаторов гайдаровского призыва, из их реформ родился монстр, который не мог жить иначе, нежели окружив себя для защиты репрессивным авторитарным режимом. Ибо надо было сохранять позиции тех, кто сидит на облаке, свесив ноги, и боится, что налоговая полиция по американскому или европейскому образцу начнёт спрашивать: а у вас есть документы, подтверждающие легитимность вашего первого миллиона?

Так что те, кто защищают с пеной у рта рыцаря экономической свободы, защищают не Гайдара, они защищают себя и свой слой от вопросов, которые рано или поздно им зададут.

Но им хотелось бы отбить охоту задавать эти вопросы, поэтому они переходят на личности, обводят Гайдара сакральным ореолом, защищают как бы память человека, но подразумевают символ, который как зонтик (или Пушкин) в непогоду защищает их самих.

Конечно, не все из постперестроечных либералов разбогатели и превратились в олигархов типа Чубайса или Авена, они работали в журналистике, в Кремле, возле, но трудились над созданием такой интерпретации итогов перестройки, при которой белая козочка обгладывала сухую веточку, щипала травку, а потом раз - и никакая это уже не козочка, а вонючий серый волк.

Волк, волк, съевший козочку, Красную шапочку и ее бабушку - заведующую публичным домом на Пресне, - он во всем виноват. Волк и семеро козлят в овечьей шкуре, с рыжим париком на холке.

Илларионову не хватает духа (или чего-то другого), дабы сойти с накатанной колеи претензий к конкретному человеку и увидеть его лишь как холст с нарисованным очагом. Дверь с золотым ключиком за ним, за этой картиной поддельного Пиросмани - не в Гайдаре и его слабостях дело, а в том, что его окружение, слой постсоветских либералов из числа титульных сплавили Елену по волнам, ну а нам солёной пеной по губам.

Сплавили, отдали в аренду нищую убогую страну, из которой арендаторы тянут все жилы, выжимают все соки и никогда не насытятся. И никогда не прекратят защищать воем своих, потому что они с самого начала были с ними, сооружая вокруг невиданного экономического расслоения словесную лабуду об экономической свободе по конвертации комсомольских билетов в миллион чёрным налом. Как бы работая Мичуриным, который прививает к черенку худой, как вобла, России, жирные такие фиктивные институты, в результате чего нищенка сразу зарумяниваюсь, заколосилась и пошла как пятнами плодами и ягодами.

Рыцари, блин, печального образа, Мышкины в собственных глазах, а на самом деле держатели словесной малины, интеллектуального казино по отмыванию состояний и имён от проказы, проросшей до позвоночника.

Знают мартовские коты, кто и чьё мясо съел. Поэтому война за дырявый зонтик будет перманентной, Гайдар как Москва для Кутузова, велика Россия, а отступать постперестроечному либералу некуда.

Сожрут Гайдара и тут же спросят: где деньги, Зин? Ходок, конечно, в магазин.