Андрей Кураев: "Суррогатное материнство хуже проституции"

Публичное выступление Митрополита Илариона в интервью агентству РИА "Новости" последовало после возникновения очередной общественной дискуссии о суррогатном материнстве. Так, в начале декабря председатель комиссии Общественной палаты по поддержке семьи, материнства и детства, певица Диана Гурцкая, выразила мнение, что обсуждение суррогатного материнства стоит вести под эгидой церкви.

По словам Дианы Гурцкой, с одной стороны, существуют семейные пары, для которых суррогатное материнство - единственный вариант стать родителями, но с другой - ребенок не может быть средством зарабатывания денег. Именно щепетильность данной темы и требует участия авторитетных представителей церкви.

"Новые Известия" побеседовали на эту тему с Андреем Кураевым, протодиаконом Русской православной церкви, религиозным и общественным деятелем, писателем, богословом:

— Суррогатное материнство никогда не единственный способ иметь собственного ребёнка. Всегда есть гораздо более благородная возможность просто усыновления. И отказ в крещении, это отказ именно родителям, а не младенцу. Ребёночек ни в чём не виноват, но родители должны осознать то, что это – не путь. Если сами родители согласятся с тем, что совершили ошибку, неправильный нравственный выбор, то тогда и ребёнка можно крестить. Если позиция родителей расходится с мнением церкви, то тогда, соответственно, зачем же мы будем делать вид, что это – церковные люди.

— Церковь не принимает суррогатное материнство потому, что суррогатная мать зарабатывает деньги?

— Даже, если бы не зарабатывала, это плохо и для неё, и для ребёнка. В данном случае приёмная семья оплачивает чей-то поступок, в некотором смысле последствий для них меньше. Они выступают в роли жертвующей стороны.

Я читал рассказы суррогатных матерей. Они вполне профессионально относятся к этому делу. Есть целые фермы женщин, которые вынашивают детей. Главная задача суррогатной матери – помешать пробуждению материнского чувства, чтобы не привязаться к малышу. Поэтому они с ним не разговаривают, когда он в их утробе растёт, даже не называют его малышом. Он находится в некой эмоциональной изоляции. Это не очень хорошо. И для самой матери это рано или поздно станет стрессом, тоже насилие над ней. Суррогатное материнство – некая форма проституции, даже хуже проституции.

Родители, получающие ребёнка подобным способом, оплатили эту проституцию. Почему у нас в любом случае обвиняют женщин? А мужчины что? Например, партнёры, которые довели женщину до решения сделать аборт? Почему должно быть исключение в случае суррогатного материнства? Почему следует наказать только суррогатную мать, которая идёт на это от безысходности?

— Как относится к проблеме суррогатного материнства католическая церковь и другие христианские конфессии?

— К позору православия, суррогатное материнство разрешено только в православных странах – России, Молдавии, Украине, Грузии. У католиков более жёсткое отношение. У нас всё смягчается тем, что первый суррогатный ребёнок был крещён лично митрополитом Кириллом, нынешним патриархом. По-моему, у Жанны Агузаровой. Лет 15 назад.

В западных странах суррогатное материнство не разрешено законом, не регламентируется им, поэтому им приходится держать в Индии материнские фермы. Это показывает отношение к этой проблеме – довольно дружный этический консенсус.