Георгий Остапкович: “В потребительском спросе роста нет, есть замедление падения”

Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований ВШЭ, в комментарии “НИ” пояснил, что такие статистические данные объясняются остановкой падения реальных доходов населения на фоне роста потребительского кредитования:

“Что касается потребительской активности, во-первых, реальные доходы у нас не падают. В 2018 году Росстат показал статистику по росту реальных доходов на 0,2%. Понятно, что 0,2 — это в рамках статистической погрешности, но, по крайней мере, они в прошлом году не упали. Да, акцентированного роста нет, по процесс падения сократился. Во-вторых, розничная торговля у нас растет — растет постоянно, ежемесячно уже три-четыре года, причем растет и продовольственный сегмент, и более резко растет непродовольственный сегмент.

За счет чего, почему растет именно непродовольственный сегмент и дает рост торговли в целом? Потому что у нас довольно активно растет потребительское кредитование. Сейчас вся эта “перестрелка” Орешкина с Набиуллиной — давай, говорят, замедлять потребительское кредитование. А за счет этого во многом растет и потребительская активность населения — люди просто берут займы на свою жизнь.

Чем наш заемщик отличается от западного — западный берет на квартиру, на яхты, на высокотехнологичное лечение, на обучение своих детей, а у нас многие люди берут просто на проживание, чтобы поддерживать какие-то минимальные или средние стандарты жизни.

То есть, потребительское кредитование формирует увеличение потребления. Росстат ведь тоже проводит на серьезной панели (5 тысяч человек) аналогичные исследования индекса потребительской уверенности. Он действительно последние два квартала незначительно, но растет. Но все равно присутствие отрицательных, негативных оценок — больше, чем присутствие позитивных оценок. То есть, негативных ответов больше. Но какой-то незначительный потребительский рост присутствует. Однако пока у нас все находится на достаточно низком уровне.

Снова возвращаясь к кредитам: у нас берут их, в отличие от запада, представители именно очень низкодоходной части населения. Не среднедоходной, не высокодоходной (они, конечно, берут и в других объемах). Но очень опасно, что берет кредиты именно низкодоходная часть населения для поддержания жизненных стандартов.

Этот перегрев на рынке потребительского кредитования — вообще довольно опасная вещь. У нас есть категория людей, которая берет эти кредиты и даже не собирается их отдавать. И не будет отдавать. Они берут их, потом перекредитовываются, закрывают тот кредит — берут новый, закрывают тот — новый. Это может создать проблему. Пока ее еще нет: где-то 16% ВВП — это ерунда.

Потребительские кредиты, прекращение падения реально располагаемых доходов, а у людей большой отложенный спрос. У них отложенный спрос на бытовую технику: потому что действительно до этого-то пять лет падали реальные доходы, они и откладывали (особенно на товары длительного пользования) на лучшие времена.

У нас зарплата, если посмотреть на данные Росстата, растет каждый месяц по три, четыре, иногда до пяти процентов доходит. Но зарплата составляет всего 65% процентов дохода. А доходы стоят сейчас на месте — падение прекратилось. Индекс уверенности российских потребителей может расти за счет этого.

Но я каких-то космических выводов об улучшении пока что бы не делал. У нас сейчас наблюдается в потребительском спросе, я бы сказал, не рост, а замедление падения.

У нас медианная зарплата — 35 тысяч. Это что? Это пятьсот евро. Где, в какой еще стране такое? Даже в Румынии клининговые работники и работники по перемещению грузов получают больше. Конечно, страна, богатая, как наша, должна людям побольше платить.

Никаких суперпозитивных моментов я не вижу. Это даже опираясь не на Nielsen, а на официальные статистические данные, данные Росстата по потребительской уверенности. Позитивные шаги есть, конечно. Но у нас по отношению к 2014 году реальные доходы составляют — минус 8,5%. То есть, нам еще нужно отбить этот провал, который мы получили после 14 года. Минус 8,5%. Чтобы отбить этот провал, нам нужно еще два-три года быть в зоне роста по доходам, тогда мы только выйдем хотя бы на тот уровень”.